Врата Абаддона - Джеймс Кори

— Тара погибла, — сказал Крис.

Анна принялась вспоминать, кто такая Тара. Крис, заметив ее смущение, напомнил:

— Стриженая блондинка, десантница.

— Ох, нет! — проговорила Анна сквозь опять подступившие к глазам слезы. Погибла ее сердитая десантница. Погибли все надежды разобраться, в чем источник ее злости. Все разговоры, что она заранее прокручивала в голове, подобранные вопросы, радость, которую Анна предвкушала в надежде, что десантница откроется ей. Все пропало, словно кто-то щелкнул выключателем. Трудно было совсем не сочувствовать взглядам Кортеса. Чужаки, что ни говори, убили одну из ее прихожанок.

Но, может быть, не нарочно, а намерение немало значит. Иначе Вселенная для нее лишалась смысла.

Анна закруглила визит, надеясь, что не показала своей рассеянности. Устроившись в выделенной ей палатке, она попыталась отдохнуть. С какой стати она надеялась, что сумеет заснуть?

Едва она улеглась, явилась Тилли Фэган. Анна приветственно подняла руку, но не успела и слова сказать, как Тилли обхватила ее и стиснула так, что ребра захрустели. Для такой хрупкой женщины Тилли оказалась на удивление сильной.

— Я так ругала себя, что тебя отпустила, — заговорила она, еще крепче обнимая Анну и прижимаясь к ней.

Тилли была тяжелой. Барабан вращался. К этому еще предстояло привыкнуть.

Когда Тилли наконец немного отстранилась, Анна сказала:

— Думаю… я была… не в себе.

— И в этом виновата я. — Тилли снова стиснула ее. Анна, сообразив, что остается только ждать, пока подруга до конца выплеснет эмоции, похлопала Тилли пониже спины.

Через несколько секунд Тилли разжала руки и отступила. Глаза у нее блестели, но губы улыбались.

— Рада, что ты выжила. Остальные с «Принца» — такая кодла… — Анна воздержалась от вопроса, что значит слово «кодла». — На «Бегемоте» жить можно, — продолжала Тилли. — Если мы так и не придумаем, как выбраться из капкана, здесь продержимся дольше всего. Так что теперь здесь — фешенебельный район медленной зоны.

— Да, это… важно…

Тилли рассмеялась. Вытащила сигарету, закурила и ответила на изумленный взгляд Анны:

— Здесь разрешают. Многие астеры курят. Сходят с ума из-за воздушных фильтров, а сами вгоняют себе яд прямо в легкие. Удивительные существа.

Анна улыбнулась, отмахиваясь от дыма.

— Так что я, — сделав вид, что не замечает, продолжала Тилли, — добилась места на первом же челноке. Ты сумела вытащить Холдена?

— Я его там не застала, — ответила Анна, — только его команду. Зато им я, кажется, спасла жизнь.

Сперва ей показалась, что лицо Тилли застыло. Нет, ошиблась — это была не холодность, а боль. Анна погладила подругу по плечу.

— Мне надо, чтоб ты кое с кем поговорила, — сказала Тилли, — и боюсь, тебе не понравится, но ты уж сделай это ради меня. Я никогда ни о чем тебя больше не попрошу, и дорогими фишками ты будешь обеспечена до конца жизни.

— Что я могу сделать?

— Помочь Клари.

Анне показалось, что в палатке не осталось воздуха. В ушах снова раздался срывающийся вой, дверь задрожала от ударов. Она слышала слова Криса о гибели Тары. Она слышала отчаяние в голосе Кортеса. Она перевела дыхание.

— Да, — сказала она, — конечно, я помогу.

ГЛАВА 33

БЫК

— Вам нужно подняться, — сказала доктор Стерлинг.

Сила тяжести изменила очертания ее лица, щеки и волосы обвисли. Теперь она выглядела старше и не такой холодной.

— Я думал, меня нельзя передвигать? — удивился Бык.

— Нельзя было, пока я тревожилась за ваш позвоночник. Теперь меня тревожат легкие. Отток жидкости настолько слаб, что я бы уже назвала это умеренной пневмонией.

— Пройдет.

— Гравитация вращения вам мало поможет, пока вы лежите плашмя, — возразила врач, для наглядности похлопав себя по плечу. — Вам надо больше сидеть.

Бык скрипнул зубами.

— Я не могу сидеть, у меня брюшные мышцы не работают. Я ничего не могу.

— У вас кровать подвижная, — невозмутимо продолжала она. — Настройте ее так, чтобы как можно дольше находиться в вертикальном положении.

— А позвоночнику от этого хуже не станет?

— Можно вас зафиксировать, — предложила врач. — И вообще, люди живут без ног. А вот без легких вы не проживете.

Медицинский отсек изменился. Для раскрутки барабана пришлось убрать почти все, что делало «Бегемот» орудием войны. Медицинские посты и станции развернули на девяносто градусов, чтобы их можно было использовать и при тяге, и при ее отсутствии. То, что во времена, казавшиеся уже седой древностью, задумывалось как полы, снова стало полами, а не стенами. Все это замедлило работу, нарушило индустриальную строгость стали и керамики. Быку чудилось, что корабль сломался и сросся снова — но уже кривовато.

— Я постараюсь, — пообещал Бык, сцепив зубы, чтобы сдержать новый приступ кашля. — Но, если мне можно сидеть, нельзя ли и переехать заодно? Одна и та же комната мне порядком надоела.

— Не рекомендую.

— Вы мне помешаете?

— Не стану.

В дружеской перепалке возникла пауза. Оба давно не высыпались. Оба слишком много сил тратили на то, чтобы спасти жизни другим людям. И ни один из них не намерен был ублажать другого.

— Я постараюсь, док, — повторил Бык. — Как идут дела?

— Люди продолжают умирать. Но уже не так часто. На данный момент все тяжелые скончались или стабилизированы. У нас сейчас довольно однообразная рутина: обработка ран и уход. Еще высматриваем тех, кто сразу не обратил внимания на внутренние повреждения, стараемся вылавливать их прежде, чем они свалятся с ног. Отдых, восполнение утраты жидкости, упражнения и молитвы.

— Хорошо, — кивнул он, переводя взгляд на загудевший терминал.

Новый запрос на связь. С «Хаммурапи» — марсианского фрегата, на котором находится Джеймс Холден.

— А у вас как? — спросила доктор Стерлинг, поджав губы.

Ответ был ей известен. Бык занялся настройкой кровати, превращая ее в подобие кресла. Он сразу почувствовал, что дышится по-другому, но сдерживать кашель стало еще труднее.

— Сейчас скажу, — ответил он и включил связь. На экране появилась капитан Джаканда. — Капитан, — приветствовал ее Бык.

— Мистер Бака, — в том же тоне отозвалась она, — я получила ваше последнее сообщение.

— Полагаю, вы не готовы передать пленника и оставшуюся команду?

Она не улыбнулась.

— Я хотела поблагодарить за площади, предоставленные нашим медикам. Однако мы не намерены переводить к вам оставшийся персонал или пленника.

— У вас недостаточно людей, чтобы вести корабль. Даже минимальной команды не осталось. Считая с ранеными и медиками, две трети ваших уже здесь.

— И я благодарю вас за это.

— Я к тому, что у вас сейчас — меньше трети людей. Вы тянете по две, если не по три вахты. Земля, пока Холден не доказал непричастности к взрыву «Сунг-Ана», будет шуметь насчет передачи пленного им. — О признании Клариссы Мао Бык не упомянул. Эту карту можно будет разыграть в любое время. Он поднял руку. — Мы все видели, как что-то непонятное убило дорогих нам людей. Всех мучает горе и страх. Если не собраться вместе, кто-нибудь натворит дел, о которых всем придется жалеть.

— Военный устав Марса требует…

— Я проведу открытое расследование. Открою всю собранную информацию. Там есть кое-что чертовски любопытное.

Что-то стронулось у него в груди, и Быка скрутил жестокий приступ кашля. Рот наполнился мокротой, он нагнулся, опираясь на руку, чтобы сплюнуть. Может, ради того ему и велели сидеть.

— Военный устав Марса запрещает передачу пленных, кроме случаев обмена, одобренного правительством. Связаться с МРК мы не можем, так что одобрения ждать не приходится.

— Вы могли бы сдаться мне.

Вот теперь она засмеялась. Строевая формалистика дала трещину.

— Неплохо бы! Проспала бы целую вахту. Но ваша жестянка не справилась бы с нами, даже если бы бой здесь был возможен.

— А он невозможен, так что нам остается только обмен негодующими посланиями. Спасибо за этот вызов, — добавил Бык. — Я дам знать капитану, что мы в прежней позиции. Но можно вас спросить? Что вы будете делать, когда земляне пришлют два десятка десантников с плазменными резаками и кухонными ножами?

— Мы тоже будем отбиваться резаками и ножами, — сказала она. — «Хаммурапи», конец связи.

Бык целых полминуты смотрел на погасший экран. Придется сообщить Па — впрочем, не слишком спешно. У нее хватает забот — распоряжаться всем, что упустил он, запертый в госпитале.

В чем бы ни обвиняли Холдена Земля и Марс, сколько бы народу ни приняло на себя ответственность за дела, в которых его обвиняют, все это не играет роли. Факт налицо. Он — единственный, не защищенный военными законами, кого можно допросить о Станции чужаков. Он нужен Земле. Он нужен АВП. Его держит у себя Марс — и не отдаст, хотя бы потому, что приятно владеть тем, что нужно другим.