Полное собрание сочинений. Том 39. Июнь-декабрь 1919 - Владимир Ленин (Ульянов)

На деле именно буржуазия всегда лицемерила, называя «демократией» формальное равенство, на деле же насилуя бедноту, трудящихся, мелких крестьян и рабочих бесконечным числом приемов обмана, гнета и так далее. Империалистская война (которую постыдно подкрашивали Шейдеманы и Каутские) вскрыла это для миллионов людей. Диктатура пролетариата есть единственное средство защиты трудящихся от гнета капитала, от насилия военной диктатуры буржуазии, от империалистских войн. Диктатура пролетариата есть единственный шаг к равенству и демократии на деле, не на бумаге, а в жизни, не в политической фразе, а в экономической действительности.

Не поняв этого, Шейдеманы и Каутские оказались презренными изменниками социализма и защитниками идей буржуазии.

Каутскианская (или «независимая») партия гибнет и неминуемо, вскоре, погибнет и разложится от разногласий между революционными в массе ее членами и контрреволюционными «вождями».

Коммунистическая партия окрепнет и закалится, переживая как раз такие (по существу дела) разногласия, которые переживал и большевизм.

Разногласия среди германских коммунистов сводятся, насколько я могу судить, к вопросу об «использовании легальных возможностей» (как говорили в 1910–1913 годах большевики), об использовании буржуазного парламента, реакционных профессиональных союзов, «закона о советах» (Betriebsratgesetz), изуродованных шейдемановцами и каутскианцами, об участии в подобных учреждениях или о бойкоте их.

Мы, русские большевики, пережили как раз такого рода разногласия в 1906 и 1910–1912 годах. И мы ясно видим, что у многих молодых германских коммунистов сказывается просто недостаток революционного опыта. Если бы они пережили парочку буржуазных революций (1905 и 1917), они бы не проповедовали так безусловно бойкота, не впадали бы временами в ошибки синдикализма.

Это – болезнь роста. Она пройдет с ростом движения, которое растет превосходно. И с этими очевидными ошибками надо бороться открыто, стараясь не преувеличить разногласий, ибо всем должно быть ясно, что в недалеком будущем борьба за диктатуру пролетариата, за Советскую власть устранит большую часть этих разногласий.

И с точки зрения марксистской теории и с точки зрения опыта трех революций (1905, 1917 февраль, 1917 октябрь) я считаю безусловно ошибочным отказ от участия в буржуазном парламенте, в реакционном (легиновском, гомперсовском и т. п.) профессиональном союзе, в реакционнейшем рабочем «совете», изуродованном шейдемановцами, и т. п.

Иногда, в отдельном случае, в отдельной стране бойкот правилен, как был, например, правилен бойкот большевиками царской Думы в 1905 году. Но те же большевики участвовали в гораздо более реакционной и прямо-контрреволюционной Думе 1907 года. Большевики участвовали в выборах в буржуазное Учредительное собрание в 1917 году, а в 1918 году мы его разогнали, к ужасу мещанских демократов, Каутских и прочих ренегатов социализма. Мы участвовали в реакционнейших профессиональных союзах, чисто меньшевистских, ничем (по контрреволюционности) не уступающих легиновским, подлейшим и реакционнейшим профессиональным союзам Германии. Мы даже теперь, два года спустя после завоевания государственной власти, не кончили еще борьбы с остатками меньшевистских (т. е. шейдемановских, каутскианских, гомперсовских и прочее) профессиональных союзов: настолько это длительный процесс! Настолько велико в отдельных местностях или в отдельных профессиях влияние мелкобуржуазных идей!

Мы были раньше меньшинством в Советах, меньшинством в профессиональных союзах, в кооперативах. Долгим трудом, долгой борьбой – и до завоевания политической власти и после ее завоевания – мы приобрели большинство во всех рабочих организациях, потом и в нерабочих, потом и в мелкокрестьянских.

Только негодяи или дурачки могут думать, что пролетариат сначала должен завоевать большинство при голосованиях, производимых под гнетом буржуазии, под гнетом наемного рабства, а потом должен завоевывать власть. Это верх тупоумия или лицемерия, это – замена классовой борьбы и революции голосованиями при старом строе, при старой власти.

Пролетариат ведет свою классовую борьбу, не дожидаясь голосования для начала стачки, – хотя для полного успеха стачки нужно сочувствие большинства трудящихся (а следовательно и большинства населения). Пролетариат ведет свою классовую борьбу, свергая буржуазию, не дожидаясь при этом никакого предварительного (и буржуазией производимого, под ее гнетом идущего) голосования, причем пролетариат прекрасно знает, что для успеха его революции, для успешного свержения буржуазии безусловно необходимо сочувствие большинства трудящихся (а следовательно, и большинства населения).

Парламентские кретины и современные Луи Бланы «требуют» обязательно голосования и обязательно проводимого буржуазией голосования для определения этого сочувствия большинства трудящихся. Но это взгляд педантов, мертвецов или ловких обманщиков.

Живая жизнь, история действительных революций показывает, что «сочувствие большинства трудящихся» очень часто не может быть доказано никакими голосованиями (не говоря уже о голосованиях, производимых эксплуататорами, при «равенстве» эксплуататора с эксплуатируемым!). Очень часто «сочувствие большинства трудящихся» доказывается вообще не голосованиями, а ростом одной из партий, или ростом числа ее членов в Советах, или успехом отдельной, но почему-либо приобревшей громадное значение стачки, или успехом в гражданской войне и т. д. и т. п.

История нашей революции показала, например, что сочувствие диктатуре пролетариата со стороны большинства трудящихся на необъятных пространствах Урала и Сибири было обнаружено не голосованиями, а опытом годичной власти царского генерала Колчака над Уралом и Сибирью. Причем власть Колчака также началась властью «коалиции» шейдемановцев и каутскианцев (по-русски: «меньшевиков» и «социалистов-революционеров», сторонников Учредительного собрания), как в Германии теперь господа Гаазе и Шейдеманы своей «коалицией» прокладывают дорогу власти фон Гольца или Людендорфа и прикрывают, прикрашивают эту власть. В скобках заметить: коалиция Гаазе и Шейдемана в правительстве кончилась, но политическая коалиция этих предателей социализма осталась. Доказательство: книги Каутского, статьи Штампфера в «Vorwärts», статьи каутскианцев и шейдемановцев об их «объединении» и так далее.

Пролетарская революция невозможна без сочувствия и поддержки огромного большинства трудящихся по отношению к своему авангарду – к пролетариату. Но это сочувствие, эта поддержка не дается сразу, не решается голосованиями, а завоевывается длинной, трудной, тяжелой классовой борьбой. Классовая борьба пролетариата за сочувствие, за поддержку большинства трудящихся не оканчивается завоеванием политической власти пролетариатом. После завоевания власти эта борьба продолжается только в иных формах. В русской революции обстоятельства сложились для пролетариата (в его борьбе за его диктатуру) исключительно благоприятно, ибо пролетарская революция произошла, когда весь народ был вооружен и когда все крестьянство хотело свержения власти помещиков, все крестьянство возмущено было «каутскианской» политикой социал-предателей, меньшевиков и социалистов-революционеров.