Белая Богиня - Роберт Грейвз

Исторический смысл мифа об Агеноре заключается в том, что к концу третьего тысячелетия до нашей эры индоевропейская племенная конфедерация — часть огромной орды из Центральной Азии, которая заняла Малую Азию, Грецию, Италию, Северную Месопотамию, пошла дальше из Армении в Сирию, а оттуда в Ханаан, по дороге обзаводясь союзниками. Некоторые племена, чьи правители известны египтянам как гиксосы, пришли в Египет около 1800 года до нашей эры и были с большим трудом изгнаны два века спустя. Прилив и отлив массового движения племен, осложненные семитскими вторжениями из-за Иордана, изгнали из Сирии, Ханаана и дельты Нила множество людей, которые поклонялись Великой Богине под именами Белили, или Баалит, Даная и Кровавая (Фенисса). Один народ, чьим главным религиозным символом была виноградная лоза, пошел или поплыл вдоль южного берега Малой Азии, остановился ненадолго в Милии (древнее название Ликии), завладел Грецией незадолго до появления там индоевропейских ахейцев с севера и занял Аргос в Пелопоннесе, главное святилище рогатой богини луны Ио. Кадмейское нашествие случилось позже: похоже, что племя хананеев, сначала именовавшееся кадмейцы или восточные люди, заняло горный район на границе Ионии и Карий, названный ими Кадмея. Потом они завладели прибрежной полосой напротив Эвбеи, великолепной морской базой, которую они тоже назвали Кадмея.

В ирландском мифе Каойта называют иудеем. Наверное, это ошибка. Он не принадлежал к хабиру, как египтяне называли иудеев, но, возможно, был пеласгом, представителем известного клана священнослужителей в Самофракии — кабиров. Таким образом, в легенде как будто говорится о соглашении насчет общего пользования буквами, достигнутом в Магнесии в микенские времена ахейцами, персонифицированными Гаделом и захватившими Грецию, хананейскими пришельцами, персонифицированными Фениусом Фарсой, и пеласгийскими аборигенами Греции, персонифицированными Каойтом, — все они поклонялись виноградной лозе. Число 72 предполагает религиозную тайну, имеющую отношение к алфавиту, и оно связано с «Boibel-Loth»-алфавитом и «Boibel-Loth»-алфавитом, ассоциируясь в обоих случаях с числом 5 (количеством диалектов).

Самая знаменитая школа греческой древности принадлежала кентавру Хирону и находилась на склоне горы Пелион в Магнесии. Среди его учеников были Ахилл Мирмидонянин, сын морской богини Фетиды, аргонавт Ясон, Геракл и все остальные знаменитые герои поколения до Троянской войны. Хирон прославился своим искусством охотника, врачевателя, музыканта, гимнаста и прорицателя, и его учителями были Аполлон и Артемида. Умер он, случайно раненный Гераклом, и стал Стрельцом в греческом Зодиаке. Очевидно, он был не понаслышке знаком с критской культурой, которая достигла Фессалии через порт Иолка, и с культурой Эллады. Считалось, что он сын Крона.

Очевидно, мы можем позволить себе еще одну идентификацию: Фениуса Фарсы с «Амфиктионом», основателем Союза Амфиктиония или Союза Соседей. Магнесия входила в эту древнюю федерацию двенадцати племен (афиняне были самыми сильными), члены которой встречались каждую осень в Анфиле возле Фермопил и каждую весну — в Дельфах. «Амфиктион» — сын Девкалиона (сладкое вино), чьей матерью была критская морская богиня Пасифая, и Пирры (красной) — греческих Ноя и его жены. Сам он был «первым человеком, смешавшим вино с водой». Характерно, что он взял в жены Кранаю, наследницу Аттики, уже упоминавшуюся как ипостась Белой Богини, изгнал своего предшественника и установил алтари Фаллическому Дионису и нимфам. Нам известно, что Амфиктион — не настоящее его имя: Союз возник в честь ячменной богини Деметры, или Данаи, ибо она являлась Покровительницей Соседей (Амфиктионида) и осенние жертвы приносились ей. но таков был обычай в Греции в классические времена, а также в Британии и Ирландии — отрицать способность женщин создать или изобрести что-то ценное. Итак, «Амфиктион» стал мужским суррогатом Амфиктионии, в точности как «Дон, король Дублина и Лохлина» — ирландской богини Дану, и, я уверен, великан Самот, в честь которого Британия когда-то звалась Самотея, — Белой Богини Самофеи, ибо Самоту ранние британские историки, цитируя вавилонянина Бероса, приписывали изобретение букв, астрономии и других наук, обычно причисляемых к изобретениям Белой Богини. А так как Амфиктион «соединил» разные государства и был виноградным мужчиной, то мы можем называть его «Феней» или «Дионис».

Самое раннее греческое упоминание об изобретении вина мы находим у Павсания (Х.38). Во времена Оресфея, сына Девкалиона, белая собака ощенилась прутом, который он посадил и из которого выросла виноградная лоза. Белая собака, несомненно. Тройственная Богиня Амфиктиония. Из Союза Амфиктионии восемь племен были пеласгийскими и, согласно Страбону, Каллимаху и «Схолиям к „Оресту“ Еврипида», первоначально правил им Акрисий, дед Персея. Однако создание Союза в классические времена относили к 1103 году до нашей эры, и в него включали ахейцев Фтиотиды, которых во времена Акрисия еще не существовало. Подведем итог. Четыре племени пеласгов были вытеснены во время греческих нашествий.

Святой Павел цитировал греческую поговорку: «Критяне всегда лжецы»[141]. Их называли врунами по той же причине, по которой так называют поэтов: они позволяли себе по-своему смотреть на мир. И в первую очередь потому, что они оставались глухи к пропаганде олимпийских богов, которая тысячу лет утверждала всемогущего вездесущего отца Зевса — того самого Зевса Громовержца, который прогнал порочных старых богов и навсегда установил свой сверкающий трон на горе Олимп. Настоящие критяне говорили: «Зевс мертв. Его склеп можно видеть на вершине одной из наших гор». Они говорили это без тени насмешки, желая всего-навсего констатировать, что задолго до того, как стать всемогущим и вездесущим, Зевс был старомодным царем-солнцем, ежегодно приносившимся в жертву, и слугой Великой Богини, а его останки обычно хоронили на горе Иакте. Они не лгали. На Крите в минойскую эпоху не было бога-отца, и их слова подтверждают недавние археологические раскопки на этой самой горе. Пеласги Лероса имели примерно такую же репутацию, как критяне, но, по-видимому, они не были такими упрямыми в своем следовании традициям, если судить по греческой эпиграмме: «Лериане все плохие, все до одного, если не считать Прокла, но и он лерианин».

Ирландские и валлийские историки давних времен тоже считаются лжецами, потому что их записи датируются слишком ранней эпохой и не могут соответствовать принятым библейским датам или неискоренимой теории, что до Римлян население Британских островов было невежественным и не имело ни собственной литературы, ни собственного искусства, зато занималось татуировками. Действительно, пикты и бритты татуировали себя, как даки, фракийцы и моссинеки, и вполне живописно. То, что для этих целей они пользовались красителем из вайды, говорит об их высокой культуре, так как получение краски из вайды, о котором знали еще древние ирландцы, — очень сложный процесс. Возможно, синий цвет был священным цветом богини Ану[142]. Я не имею в виду, что эти легенды избежали небрежного или нечестного редактирования на всех стадиях религиозной истории, но, по крайней мере, они заслуживают не меньшего доверия, чем греческие, и, возможно, более достоверны, чем еврейские, единственно потому, что древняя Ирландия меньше пострадала от войн, чем Греция или Палестина. Исключение из поля зрения ирландцев или валлийцев как несмышленых детей имеет лишь одно великое преимущество: оно освобождает историка от обязанности учитывать эти древние народы в своих разнообразных научных штудиях.

Современная цивилизация предоставляет ученому лишь одно место, где он может спокойно заниматься науками, — это университет. Но в университете надо быть очень осторожным, чтобы не выделиться из среды коллег и, главное, не опубликовать чего-нибудь еретического. Ортодоксальные мнения в основном базируются на теории политической и моральной целесообразности, изначально приукрашенной под влиянием олимпийской религии, которая является единственным ценным даром язычества христианству. И не только христианству. Двадцать пять лет назад, когда я был профессором английской литературы в Королевском Египетском университете в Каире, мой коллега, слепой профессор арабской литературы, оказался настолько неосторожен, что в одной из своих лекций предположил, будто Коран содержит некоторые метрические отрывки домохаммедовых времен. Эта ересь стала великолепным предлогом для нерадивых студентов объявить профессору войну. Ректор поставил его перед альтернативой — или потерять работу, или отказаться от своих слов. Он отказался. То же самое часто случается в излишне религиозных американских университетах. Например, какой-нибудь помощник профессора делает предположение, что кит не глотал Иону, и подкрепляет его цитатами из трудов уважаемых естественных историков. Он покидает университет в конце учебного года, если не раньше. В Англии дела обстоят не так плохо, но и не хорошо. Сэр Джеймс Фрэзер сумел до самой смерти сохранить за собой прелестные комнаты в Тринити-колледж Кембриджского университета, с величайшей осторожностью и методичностью обходя опасные углы: он словно открыл запретный остров, так и не объявив во всеуслышание о его существовании. Он говорил-не-говоря, что христианская легенда, догма, обряды — более благопристойный вариант великого множества примитивных и даже варварских верований, а едва ли не единственный оригинальный элемент христианства- личность Христа. Недавние изыскания, которые я предпринял касательно источников христианства, истории американской революции и частной жизни Мильтона (три опасных темы), удивили меня. Насколько же учебники намеренно неправильны! Пес, Чибис и Косуля очень давно пошли в услужение к новым олимпийцам.