В дебрях Центральной Азии (записки кладоискателя) - Владимир Обручев

Хэшан узнал, что у нас имеются в продаже ткани для одежды лам, мелкие принадлежности буддийского культа — курительные свечи, масло для лампад, медные чашечки и др. — и житейского обихода, и был очень рад этому, а возможность обмена всего этого на старые рукописи и книги увеличила его восторг по случаю нашего прибытия. Но разные намёки в его речах давали понять, что торговаться с ним придётся упорно. Он был очень доволен, узнав, что мы в китайском ямыне Дуньхуан ещё не были и вообще китайским властям о своём прибытии и своих целях не говорили. Очевидно, китайские и буддийские начальники здесь соперничали друг с другом по скупке иностранной мануфактуры.

На следующий день мальчики погнали животных на пастбище в сторону от пещер, Лобсын остался у палатки, а я со старшим ламой и несколькими другими ламами отправился в обход пещер, которых оказалось гораздо меньше тысячи. Они расположены несколькими ярусами на крутом склоне гряды, сложенной из довольно мягких пород, в которых не так трудно было выкапывать или вырубать большие подземные комнаты, выбрасывая материал, вынимаемый из них, вниз по склону. Не трудно было заметить, что в пещерах сочетаются сооружения различной давности. Крутой, нередко почти отвесный, склон этой гряды в одних местах содержал ряды келий или комнат разной величины с совершенно открытыми дверными отверстиями, но различной степени сохранности, тогда как в других частях перемежались пачками желтоватые неровные пласты горных пород, толщиной в 2–3 аршина, выступая карнизами и отделяя друг от друга остатки келий и зал с зияющими дверными отверстиями и стен с отчасти сохранившейся штукатуркой, побелкой и цветными фресками.

Это, по-видимому, были самые древние пещерные жилища буддийских лам, молитвенные помещения и галереи с фигурами божеств, уцелевшие ещё в виде части внутренних стен, тогда как передние или наружные почему-то обрушились. Горная порода, слагавшая эту гряду горизонтальными пластами разной толщины, очевидно, выветривалась довольно быстро. Вероятно, сначала разрушались наружные стены (отчасти, может быть, возведённые людьми на естественных уступах обрыва) и вскрывались комнаты и залы, которые в дальнейшем приходилось оставлять, выкапывая вместо них новые глубже в горе, так как видно было, что зиявшие отверстия дверей вели ещё дальше вглубь, в залы, ставшие уже недоступными без приставной лестницы. В других же местах всего обрыва, или только в отдельных ярусах среди таких необитаемых уже келий, видны были отверстия вполне сохранившихся келий, и в них различимы фигуры разных божеств, святителей и героев разной степени сохранности. Я обошёл для беглого осмотра целый ряд зал и келий в доступных ярусах пещер и условился с старшим ламой, что он будет давать мне ещё дневного проводника, знающего помещения и могущего также называть мне имена фигур и их религиозное значение. Некоторые из них были целы, раскраску сохранили свежую и полную, — это, вероятно, были те, которые наиболее интересуют богомольцев или почитаются ими. Большинство же фигур находилось в разной степени разрушения, раскраска их полиняла или исчезла, штукатурка крошилась или совсем отпала, равно и часть их одеяний и даже членов.

Напомню, что в буддийских фигурах настоящая скульптура — редкость. Немногие высечены из мрамора или другого прочного материала, или отлиты из металла. Большинство же изготовляется художниками из соломы (крупные фигуры) или другого лёгкого материала и затем облицовывается слоем гипса или даже глины, которые и раскрашиваются. Эта лёгкость изготовления объясняет обилие фигур (которые скульптурой назвать, конечно, нельзя) во всех буддийских и китайских храмах. Мелкие же фигуры отливаются из бронзы и обычно являются пустотелыми, или же вырезываются из дерева, или лепятся из глины и обжигаются и, если нужно, раскрашиваются.

Пещеры имеют 4–5 сажён длины, 3–4 сажени ширины и столько же высоты. Против входа в нише стены сидит крупная фигура, сам Будда, а сбоку от него стоят ещё три фигуры второстепенных лиц или божеств, которые в разных пещерах различны. Кроме этих пещер, называемых малыми, имеется несколько вдвое более крупных; в них фигуры стоят не в нишах, а посередине и дополнительные стоят позади и по бокам стен. Самая большая фигура называется Да-фу-ян и имеет 12–13 сажён вышины; ступня её ноги 3 сажени длины, а расстояние между обеими ногами внизу 6 сажён. Вторая по величине — Джо-фу-ян — вдвое меньше, находится в другой пещере. Кроме того, имеются две лежачие фигуры, одна Ши-фу-ян, окружённая 72 детьми; её голова, кисти рук, сложенные на груди, и босые ноги вызолочены, а одеяние красное. Другая лежачая фигура изображает женщину. Перед входами в большие пещеры и внутри их поставлены фигуры разных героев часто с зверскими лицами, в их руках мечи, змеи, одни сидят на слонах, другие на драконах. У больших пещер и некоторых малых висят чугунные колокола, а в пещерах стоят барабаны. Речка, текущая у пещер, называется Шуйго и образуется из ключей, выбивающихся в верховьях непроходимого ущелья, прорезавшего конец пещерной гряды гор.

В некоторых пещерах попадались очень хорошо сохранившиеся фрески на стенах и сводах зал с раскрашенными фигурами, разными узорами и целыми сценами. Изучение их специалистом по буддийскому культу, конечно, обнаружило бы много интересного. Но у меня не было ни уменья срисовывать фрески, даже менее сложные, ни фотографического аппарата, чтобы снимать их. Поэтому мне пришлось ограничиться описанием некоторых сцен на фресках и объяснением их, которое мне давали ламы пещер, в лучших случаях старшина; поэтому за точность и правдивость объяснений я ручаться не мог. Я делал также грубые рисунки интересных фигур, записывая объяснения лам, в надежде, что специалисты в Эрмитаже разберутся в том, что их заинтересует; этот материал дополнял те предметы, рисунки и рукописи, которые я хотел приобрести в пещерах и увезти с собой.

Осмотр этой группы пещер занял целую неделю, причём два раза меня сопровождал Лобсын, который, меняясь с мальчиками, попеременно караулил наш стан и гонял на пастбища животных. А по вечерам — темнело уже в 6 часов вечера — я дорисовывал эскизы фресок и фигур, часто с помощью кого-нибудь из лам. Ламы знакомились с нашими товарами — мануфактурой, мелкими вещами для культа и для домашнего обихода и отбирали всё, что хотели бы купить, и сговаривались насчёт цены.

После этого старший лама повёл меня в одну из камер, которая была на замке, и показал мне рукописи и книги, которые соглашался продать или, вернее, обменять на наши товары. Место хранения рукописей находилось в одном из верхних этажей пещерных галерей и не в камере, имевшей через дверь сообщение с наружным воздухом, а в такой, в которую можно было проникнуть, только миновав три камеры одну за другой, т. е. в самой глубине пещер, где воздух в течение столетий не освежался и содержал только влагу, сохранившуюся со времени сооружения пещер около 1090 лет назад, как уверял старший лама. Он говорил, что такое содержание древних рукописей при неизменных условиях температуры и влаги и отсутствии дневного света необходимо для их сохранности. Самое главное хранилище он мне даже не показал, а привёл в небольшую тёмную залу, где на деревянных полках лежали свёртки рукописей разной длины и толщины, очевидно отобранных из главного хранилища самим старшим ламой и предлагаемых для продажи. По словам старшего ламы, само хранилище состоит из пяти больших, совершенно сухих комнат, в которые никогда не просачивается вода, всегда бывает та же прохладная температура. В комнатах на простых деревянных полках, в некотором отдалении от потолка, пола и стен, лежат свёртки рукописей в определённом порядке. В хранилище лама ходит очень редко и только рано утром в тихие дни, причём последовательно сначала в первую снаружи камеру, где ждёт несколько минут, необходимых для произнесения определённых молитв, затем во вторую с таким же выжиданием и, наконец, в последнюю, где также ждёт некоторое время, не прикасаясь к рукописям.