Гомункул - Блэйлок Джеймс

Просторный луг кишел мечущимися без толку, разбегающимися и застывшими людьми. Небольшая группа восседала в огороженной зоне — без сомнений, Королевская академия. И перед ними… кто же еще, наверняка Парсонс. Сент-Ив заложил вираж в его сторону, тщетно пытаясь разыскать в кипящей толпе членов клуба «Трисмегист». Но конные повозки, представленные на холмах в изоблиии, выглядели совершенно одинаково с такой высоты. Земля мчалась навстречу. Задранные к небу лица, разинутые рты виделись все отчетливей. Сент-Ив шевельнул рычаги, поиграл ими, сдвинул туда-сюда и приземлился на траву точно меж двух ревущих костров, ощутив при этом толчок не более мощный, чем если бы прилетел на перышке.

Встав, ученый откинул люк, высунул голову и первое, что он с изумлением увидел, было мягкое кресло из дома на Уордор-стрит. Оказалось, что оно до сих пор привязано к кораблю, а на его сиденье расположился невезучий упырь, примотанный тремя витками пенькового каната. Волосы у мертвеца стояли дыбом — взбиты стремительностью космического путешествия, — а лицо вздуто и перекошено из-за жестоких игр атмосферного давления, месившего его, точно кусок глины. Казалось, живой труп не отводит глаз от остолбеневшего с открытым ртом Парсонса, который держал в правой руке не что-нибудь, а отделенную от тела усохшую голову Джоанны Сауткотт.

Сент-Ив улыбнулся и коротко кивнул Парсонсу, который, вполне очевидно, испытывал желание разрыдаться, потрясенный величавым появлением корабля. Кажется, Сент-Ив недооценил Парсонса. Куда очевиднее, впрочем, было то, что академики недооценили Сент-Ива. Эта мысль явственно проступала на их лицах.

— Джентльмены! — воскликнул Сент-Ив, подготовивший маленький спич, пока рассекал верхние слои атмосферы. Но речь его оборвалась с тою же внезапностью, с каковой началась: как раз в это время со стороны деревни Хампстед сюда долетел бурный многоголосый крик, взобравшийся по холму подобно великану-невидимке. С той же стороны, покидая звездные пределы, гордо выплыл дирижабль доктора Бердлипа: он медленно парил на мягком бризе, направляясь к лугам Хампстед-Хита.

Каким бы чудом ни казалось явление Сент-Ива, приближение дирижабля все же затмило его. Члены Королевской академии, опасаясь опоздать, торопливо повскакивали с мест и гуртом кинулись бежать, огибая борта звездного судна; Сент-Ив мог продолжить свою речь, обращаясь к затылку прикованного к креслу упыря. «Долг прежде всего!» — рассудил ученый, вспомнив о цели своего прибытия в Хит. Его друзья были где-то поблизости, не говоря уже о врагах. Бердлип приближался, неся с собой имущество, принадлежащее Джеку Оулсби, — независимость для Джека и Дороти, единственное достойное упоминания наследство, оставленное Себастьяном. Еще немного, и нацелившихся присвоить это наследие разбойников будет не сосчитать.

Сент-Ив разрывался пополам. Он не решался оставить корабль без присмотра. Кто скажет, какую дьявольскую шутку могут с ним сыграть? Дрейк, само собой, попытается вернуть аппарат себе, а Пьюл — разнести в клочья. С Шилоха станется провозгласить его колесницей какого-нибудь бога. Итак, что предпринять? Засесть в нем? Позволить скрытым в толпе противникам опередить его у дирижабля и потом героически отбивать у них сокровище? Сент-Ив высунулся из люка по пояс и, сместив центр тяжести, скользнул наружу, цепляясь за пару медных выступов на клепаной обшивке корабля. Свобода!

Крики сделались громче. Сент-Ив сполз в росистые травы Хита и встал на ноги, оправляя измятый костюм. Позади него раздался громкий хлопок; что-то звонко щелкнуло, срикошетив от обшивки звездного судна. Услышав новый выстрел, Сент-Ив рухнул в траву, бочком заполз за корабль и опасливо выглянул из-под нижнего изгиба корпуса: под раскидистыми ветвями тенистого дуба засел Билли Динер, обладатель цилиндра размером с печную трубу. В его руке дымился пистолет. Сбоку стояли лошадь и привязанный к стволу пустой фургон. Динер нацелил свое оружие и шагнул вперед — явно намереваясь нагнать на Сент-Ива страху и заставить выдать свое убежище. И думать нечего: громила изготовился совершить идеальное убийство. Как раз сегодня благодаря суете и неразберихе в Хите он легко сможет выйти сухим из воды: Сент-Ива найдут на лугу мертвым, подстреленным, словно заяц на охоте, и полмиллиона лондонцев окажутся под подозрением.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Сент-Ив подался в сторону, обходя корабль с тылу. Может, имеет смысл попробовать спастись бегством, доверив увеличивающемуся расстоянию сбить прицел Динера? Ученый высунул голову из-за края обшивки, и угодившая совсем рядом пуля взвизгнула у его уха. Сент-Ив втянул шею, как потревоженная улитка. Пожалуй, он ускользнул бы от преследователя, если б сумел запрыгнуть в корабль, захлопнуть люк и отлететь подальше, но стоит ему шевельнуться, и Печная Труба начнет палить; и безжизненное тело Сент-Ива повиснет во входном проеме. Бежать, другого выхода нет. Отчаянные рывки из стороны в сторону помогут выжить. Он кинется в сторону дальней рощи, стараясь держаться между кораблем и Динером, чтобы тому приходилось стрелять из-за судна.

Сент-Ив вскочил и помчался. «Хоп! Хоп! Хоп!» — бесцельно выкрикивал он, разве что пытаясь всполошить саму ночь, предупреждая о грядущем кровопролитии. Отбежав немного, глянул через плечо: лучше знать, что там затевает убийца, чем оставаться в неведении.

Но Печная Труба не успел себя никак проявить: кто-то ловко, как обезьяна, свесился с дерева прямо над Динером и, как успел разглядеть Сент-Ив, неуклюже треснул его под высоченную шляпу чем-то вроде крикетной биты. Цилиндр кубарем полетел в сторону, а громила рухнул на колени. Неизвестный агрессор свалился с дерева, уронив при этом собственную шляпу, и, перехватив дубину обеими руками, огрел Динера вторично. Наемник Дрейка ничком повалился в траву, а нежданный спаситель занес свое оружие для нового удара. Сент-Ив осторожно двинулся к кораблю. «Это уже слишком», — подумал он. Существует же обычная порядочность даже по отношению к несостоявшемуся убийце. Бита поднималась и с глухим стуком опускалась на череп Динера — раз, другой, третий, — будто сжимавший ее человек был вне себя от ярости.

— Довольно! — выкрикнул Сент-Ив, бросаясь к нему. Незнакомец отбросил биту, повернулся к приближающемуся ученому и нагнулся, подбирая что-то с земли. Этим «чем-то» оказался пистолет, дуло которого немедленно уставилось в Сент-Ива. Тот чуть не упал от резкой остановки, сменил направление и помчался назад, петляя по лугу и борясь с искушением напрямик броситься вниз по холму к толпившимся там людям, но опасаясь, что предназначенная ему пуля угодит в какого-нибудь ни в чем не повинного лондонца.

Забежав за корабль, до крайности изумленный Сент-Ив присел и задумался: какой странный ход событий мог привести сюда Уиллиса Пьюла как раз вовремя, чтобы спасти его от безжалостной атаки Динера? Потому что именно Пьюл, вероятно напрочь лишившийся разума, свесился с дерева с крикетной битой, решив проломить голову Печной Трубе. Но зачем? Видимо, чтобы не упустить удовольствие расправиться с Сент-Ивом самолично. Хотя, кажется, от этой мысли Пьюл отказался: он подбежал к фургону, порылся среди вещей Динера и вытащил… ящик Кибла! Даже в ночи, на таком расстоянии сомнений не оставалось.

Тотчас забыв о пистолете, Сент-Ив выскочил из укрытия и рванул туда. С которым из ящиков сейчас намеревается удрать Пьюл, Сент-Иву было не ведомо, но всплывшие в памяти ужасные картины — брызжущая искрами ракета прорывает крышу силосной башни, а сам Пьюл в клочья разносит его кабинет, не щадя даже бюст несчастного Кеплера, — заставили Сент-Ива пренебречь риском. Похоже, подобное же безумие накрыло и студента-алхимика, ибо тот, не обратив никакого внимания на подбегавшего Сент-Ива, сам метнулся в темноту, на бегу бессвязно бормоча и всхлипывая. Билли Динер, как обнаружил Сент-Ив, благополучно отправился к праотцам.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Ветер, задувавший, кажется до самых звезд, гнал по небу дирижабль Бердлипа. Лунный серп, омываемый небесными волнами, встал на якорь, окруженный лучистым гало звездного сияния — так, будто самые звезды служили уличными фонарями, освещавшими невидимую аллею, по которой сходил вниз дирижабль, чья гондола поскрипывала в привычном, давно устоявшемся ритме.