Гомункул - Блэйлок Джеймс

Воздух здесь казался неестественно бездвижным. Странно, что они ничего не слышали: совсем рядом могло находиться сколь угодно много людей, но в тяжкой, дремотной атмосфере дома сам собой напрашивался вывод, что почти все они спят, — не столь уж нелепая догадка, если учесть, что бордели обычно оживают по ночам. Откуда-то снизу доносились негромкое копошение и стук — с кухни, очевидно. Слышались приглушенные голоса, один из которых мог принадлежать Уинифред Кибл, которая, переодевшись прачкой, уже наверняка проникла в здание через черный ход. Сент-Ива несколько тревожила мысль, что ей придется иметь дело с бледнолицей, усыпанной мукою кухаркой, но Уинифред настояла на своем. Что ж, с ножом или без, кухарке предстояло убедиться, что Уинифред — грозный противник.

Сент-Ив и Кибл на цыпочках прокрались по коридору, не зная, в какую комнату заглянуть. Ошибиться дверью значило поставить всю вылазку под угрозу провала. Кракен считал, что Дороти держат где-то на третьем этаже под охраной своры головорезов, разумеется, или даже самого Дрейка. Поэтому острой нужды наугад заглядывать в двери этажом ниже они не ощущали — разве что удобный случай представится сам. Кто знает, что там за ними скрывается?

Они приблизились к деревянной балюстраде, что шла по периметру зала в несколько этажей высотой, который Сент-Иву не позволили увидеть в прошлый визит. А ведь именно там, по рассказам Кракена, и хранился корабль пришельца. Что, если это лишь пустая оболочка, выпотрошенная и проржавевшая за долгие века? Ради какой надобности Дрейк держит ее здесь? Довольствуется простым обладанием диковинкой или приспособил ее, как поговаривают, под какие-то темные, непотребные нужды? Сент-Ив мигом вспомнил о леденящем душу «марсельском мизинчике», который, обернутый платком, лежал сейчас в оставленном на улице капитанском фургоне. Очевидно, нет пределов извращениям, измышляемым отчаявшимися людьми. Что же подобная публика могла сотворить с межзвездным кораблем гомункула? Этого Сент-Ив вообразить себе не мог.

Из-за двери справа неожиданно донеслись всхлипы, за ними — зловещий низкий смех. Кибл выпрямился, выкатив глаза.

— Дороти! — вполголоса воззвал он, потянувшись к дверной ручке.

Сент-Ив тщетно пытался остановить друга — схватил Кибла за ворот пальто, шепча: «Подождите!», — но вслед за игрушечником оказался втянут в комнату. Там на разобранной узкой кровати сидела бледная женщина с одутловатым лицом и чем-то вроде вазы с фруктами на голове. По полу на четвереньках ползал мужчина в бриджах и полосатом халате, задранном на голову и подвязанном широкой лентой в горошек. На ногах у мужчины были остроносые дамские туфли, неуклюже насаженные задом наперед. Как раз он-то и издавал услышанные ими жалостные всхлипы.

При яростном вторжении Кибла и Сент-Ива женщина на кровати громко взвизгнула и, ничуть не растерявшись, схватила полную увядших роз стеклянную вазу и метнула в ошарашенного Кибла. Сразу прекратив резвиться, обмотанный халатом мужчина на полу пришел в ярость: «Что? Кто это?» Безнадежно запутавшись в халате, он барахтался в разъезжающихся туфлях, осыпаемый фруктами, катившимися из вазы на голове женщины. Истошный визг прозвучал на бис, хотя и первый благополучно вынес Кибла в коридор.

Пытаясь отыскать подходящее убежище, Сент-Ив бежал по коридору, подталкивая игрушечника: этажом ниже уже щелкали замки, топали ноги. Из внезапно отворившейся двери в коридор высунулись двое полуодетых бородатых мужчин и при виде явно торопящихся куда-то Сент-Ива и Кибла рванули к лестнице, очевидно приняв их за полисменов. Из-за другой двери выскочил невероятной толщины джентльмен в обтягивающих панталонах. Старательно прикрывая лицо развернутой газетой, он также скатился по лестнице, стремясь поскорее попасть на улицу.

Похоже, за считанные мгновения весь бордель встал на уши: на этажах звенели чьи-то вопли, дробно стучали по паркету и шлепали по коврам чьи-то ноги, громко хлопали двери. За спиной у Сент-Ива неистовствовал мужчина с обмотанной халатом головою — сквозь слои плотной ткани он угрожал нарушителям отдохновения, поливая площадной бранью. Забавные туфли, уже лишившиеся каблуков, валялись на ковре. С трудом выпростав голову из складок халата, мужчина продолжал свою злобную тираду, одновременно стремясь поскорее избавиться от повязки в горошек, походившей вместе с перекрученным халатом на клоунский воротник. Руками, спеленутыми, как в смирительной рубашке, он тщетно пытался развязать хорошо затянутые узлы. Это был Келсо Дрейк.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

При виде Кибла и Сент-Ива он побелел. С перекошенным в ужасе ртом метнулся прочь, но запутался в полах халата; Кибл же, окончательно лишившийся дара речи, замер в оцепенении. С четверть секунды помедлил, осознавая ситуацию, а затем проскользнул мимо Сент-Ива и врезал фабриканту в нос. Продолжая сражение с халатом, Дрейк отлетел назад, исполненный уже не только ярости, но и страха. Кибл ударил миллионера снова. Сгреб складки халата левой рукой, трижды ударил в лицо правой и обеими затряс за уши, победно выводя заливистую альпийскую трель и приплясывая перед беспомощной жертвой. А Сент-Ив, стремившийся как можно скорее скрыться, пытался оттащить игрушечника за шиворот.

С треском рвущейся материи Дрейк наконец избавился от пут и с безумным воплем бросился на Кибла, беспорядочно молотя воздух руками и ногами; к изумлению Сент-Ива, игрушечник, не растерявшись, с ледяным спокойствием вытащил из кармана короткую дубинку в кожаной оплетке и двинул ею фабриканта в висок, повалив его на ковер. Явно удовлетворенный, Кибл убрал дубинку и повернул к Сент-Иву бледное лицо в бисеринках пота.

— Не стоит, пожалуй, убивать его, — задумчиво процедил он.

— Нет! — воскликнул Сент-Ив, снова увлекая Кибла к лестнице. Они преодолели примерно половину коридора, когда на площадке показались двое взбежавших снизу разъяренных мужчин, явно не являвшихся клиентами заведения. Холодея от ужаса, Сент-Ив признал в одном из них старого знакомого — громилу в шляпе высотою с печную трубу, с разделочным ножом в руке. Его спутник рылся за отворотом куртки, скорее всего нащупывая пистолет.

— Скамья! — вскрикнул Сент-Ив, цепляясь за один конец стоявшего на площадке резного антиквариата времен якобинцев; Кибл подхватил другой. Вынеся скамью по широкой дуге вверх и вперед, оба выпустили ее из рук — Кибл чуть позже Сент-Ива. В надежде избежать удара Печная Труба распластался на перилах, но тяжелая дубовая скамья, вращаясь в воздухе, крепко вдарила его в лоб, вторым концом пропахав грудь и горло его напарника, который в это время, к своему великому несчастью, ковырялся во внутреннем кармане. Вскрикнув, он потерял равновесие и, преследуемый скамьею, кубарем скатился по ступеням. А оглушенный ударом Печная Труба тем не менее продолжил подъем, размахивая своим оружием.

Сент-Ив бросился еще выше, Кибл не отставал, и оба влетели прямо в удивленную Уинифред Кибл, левой рукой поддерживавшую Дороти за плечи. В правой руке она сжимала револьвер.

— Да где вас обоих… — начала было она, но затем углядела за их спинами мрачного мужчину в измятом цилиндре, настроенного весьма решительно. — Твой ствол у меня! — выкрикнула Уинифред, прицеливаясь.

Задержавшись на ступенях, Динер склонил голову набок, будто прикидывая степень угрозы, а затем с прежней ухмылочкой ринулся вперед. Уинифред толкнула Дороти к Уильяму, перехватила пистолет обеими руками и, плотно зажмурившись, выпалила три или четыре раза подряд. Нырнув на пол, Сент-Ив перекатился к краю лестницы и оттуда наблюдал за тем, как Билли Динера отбросило назад и швырнуло на пол; он откатился еще футов на шесть к центру комнаты, прикрывая голову обеими руками, и пополз в сторону кухни; вскоре хлопнула дверь черного хода. На площадку этажом ниже, пошатываясь, выбрался Келсо Дрейк, но мгновенно исчез, едва завидев в руках у Уинифред Кибл дымящийся пистолет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Киблы повели спотыкающуюся, растерянную Дороти вниз по лестнице, и каждый мечтал только об одном: быстрее покинуть этот жуткий дом. Опасаясь помех, способных возникнуть в любой момент, Кибл нагнулся и подхватил одурманенную девушку на руки, опасно накренившись под ее весом; перехватив дочь поудобнее, глава семейства Киблов устремился на выход. Сент-Ив наблюдал за благополучным отбытием семьи игрушечника, сидя на ступенях лестницы. И только после этого он взлетел на площадку и вбежал в безлюдный коридор, тускло освещенный равномерно развешанными по всей его длине газовыми светильниками в виде медных купидонов с лампадами.