Возвращение чувств. Машина. - Екатерина Мансурова

Сзади до пола спадала горностаевая мантия. По всему залу пронёсся вздох восхищения. Катарина тоже замерла, очарованная и потрясённая.

Когда Королева поднялась, по залу пронёсся настоящий шквал восторженных криков и аплодисментов. Все дружно вскочили. Подняв правую руку, Королева призвала всех к молчанию. Властным и звучным голосом она произнесла:

– Приветствую вас, мои возлюбленные подданные!

Ответом был не менее громкий, чем вначале, взрыв приветственных криков.

– Я рада сообщить вам, – продолжила Королева, когда вновь, как по мановению волшебной палочки всё стихло, – что в нашем королевстве всё благополучно. – голос её свободно достигал самых дальних уголков гигантского зала, да и, Катарина могла бы поспорить, всех концов этой удивительной страны. Казалось, он, словно круги на воде от брошенного камня, волнами проникает в самые отдалённые места и потаённые уголки.

– Сегодня наш праздник украшает своим присутствием одна новоприбывшая.

Она нуждается в нашей защите и наших тайных знаниях. Магистры рассмотрели её дело, и пришли к выводу, что она достойна этого дара! – все загудели и захлопали.

Королева вновь подняла руку, призывая к спокойствию:

– Поэтому сейчас состоится обряд Посвящения, после чего наш Праздник продолжится, как и всегда! – она вскинула к небу обе руки, и высоко у потолка сверкнули огромные разноцветные молнии, рассыпавшиеся разноцветным огненным фейерверком, зазвучал могучий рокот грома и острее запахло озоном и дождём, хотя воздух оставался сух и свеж.

Вновь раздались приветственные крики, мгновенно смолкшие, когда Королева повернулась в ту сторону, где сидели Марта и Катарина, и сделала приглашающий жест. У Катарины спёрло дыхание, она застыла, скованная внезапной слабостью.

– Пошли, пошли! – шепнула Марта, и, схватив Катарину за руку, поспешила по проходу между рядами вниз, – Не бойся ничего! Магистры согласны – всё в порядке!

В молчании они пересекли под внимательными взглядами огромное открытое пространство арены, и поднялись по одной из пологих лестниц, соединяющих оказавшиеся гигантскими вблизи, уступы пирамиды.

Она чувствовала на себе взгляды – оценивающие, одобрительные, настороженные – и ощущала страшную свою открытость и незащищённость из-за отсутствия одежды… Ноги всё ещ ёдрожали, но Марта, понимая её состояние, вела её! Скорее, правда, всё же – тащила…

Вот и Королева… Что она сделает с ней?..

По мере приближения к загадочной женщине сердце Катарины поневоле стучало всё сильней, и дрожь предвкушения чего-то необычного охватила всё её существо. Теперь ей уже не казалось, что всё это – только сон…

Подойдя к властительнице, они остановились в трёх шагах, и склонились в почтительном поклоне. Здесь Марта наконец отпустила её руку.

– Встаньте. – мягко сказала Королева, – Спасибо, Марта, я довольна. Если наши знания помогут ещё одной достойной женщине, это будет прекрасно.

Марта ещё раз поклонилась, и молча, не поворачиваясь спиной, удалилась.

Теперь Катарина смогла рассмотреть Королеву вблизи.

Странно, но лицо её показалось очень знакомым. Правильные, благородные черты. Прямой нос. Чётко очерченные чувственные губы. Высокий лоб мыслительницы. Властное, но и в то же время доброе и всепонимающее выражение огромных чёрных бездонных глаз. Казалось, взгляд их легко пронзает всю её душу насквозь, и видит всё, даже самые потаённые уголки её сознания, её метущееся «Я».

В этом взгляде светилось и понимание и сочувствие.

Королева вдруг сама сделала два шага к ней навстречу – наверное, знала, что Катарина не в силах сделать и шага – и положила руки ей на предплечья. Она была чуть выше Катарины, поэтому смотрела на неё сверху.

Полминуты молчания показались Катарине вечностью под взором этих добрых и умудрённых тысячелетней мудростью Вселенной, глаз.

Наконец Королева нарушила молчание:

– В прошлой жизни тебе пришлось нелегко. Но я вижу, что ты волевая женщина.

Возможно, поэтому мой Брат и дал тебе второй шанс.

Единственное, чего он не может – это дать тебе новое сердце.

Дух твой силён… Но он же и не даёт тебе полностью раскрыться!

Пока ты не способна искренне любить и отдаваться радостям жизни. Ты одинока и несчастна. – пауза как бы подчеркнула значение сказанного. Катарина судорожно вздохнула – она совсем забыла, что нужно дышать.

– Сейчас ты попала как раз туда, куда нужно. Я постараюсь помочь тебе. – взгляд огромных глаз светился сочувствием и добротой, – Я разбужу дремлющие в глубине твоей Души силы. Освобожу твоё Сердце от оков, которые наложил на него твой Разум.

Но – развивать эти силы, и научится пользоваться ими ты должна сама. Ибо человек – сам хозяин своей Судьбы. Возможности же для достижения Гармонии у тебя будут! И как ты распорядишься ими – зависит только от тебя!

Только запомни главное: ты – женщина! Не воин, не мститель, не машина разрушения – но: ЖЕНЩИНА! А главное предназначение Женщины – давать Жизнь!

Катарина внимательно слушала – слова проникали в мозг, словно впечатывались туда, горькая истинность их заставляла её то краснеть, то бледнеть.

– Нет, не казни себя! То, что я сказала, не значит, конечно, что женщина не может быть сильной и смелой, и не должна сражаться за свою жизнь зубами и когтями – как раз в этом я тебе тоже помогу. Ты сможешь защищаться так, как ни одна женщина там, наверху.

Но ты всегда должна помнить – женская сущность твоей Души не должна быть подчинена навсегда грубой силе и жажде разрушения. Самозащита не должна перерастать в агрессию!

И не прячь в себе Женское начало. Выпусти его из кокона. Любовь спасёт тебя, и даст настоящую вторую Жизнь!

Вот и всё! Ты очень умна и поймёшь. И всё сможешь. Смелее, Дочь!

29

Сказать, что Катарина была потрясена, значило ничего не сказать.

Она была разрушена до основания.

И не удавалось убедить себя, что это только сон.

Ей показали всю её мужскую сущность.

Ведь когда она сказала Пьеру и Марии, что в ней живёт душа самурая, она была недалека от истины. Вся её психология была – она это знала – гораздо ближе к мужской, решающей свои проблемы зачастую с позиции грубой силы, а не слабости, проявлявшейся в слезах, и унижающих – как она считала – скандалах.

На занятия по боевым искусствам она и пошла – для укрепления Силы Духа… и тела.

Она знала и видела, что сильно отличается от многих и многих женщин, но продолжала уверять себя, что ничего страшного в этом нет, и нужно жить дальше. Там, в той жизни, она никогда не плакала – не… могла? Или считала – всё тем же проявлением слабости и бессилья?..