Уроки куртизанки - Барбара Картленд

– Благодарю, – несколько неуверенно произнесла Корнелия.

– Но это, конечно, при том условии, что вы даете мне развод, – напомнил ей герцог.

– А если я откажусь?

На мгновение он сжал губы.

– Если вы откажетесь, то я все равно буду просить женщину, которую люблю, уехать вместе со мной.

– А если она не согласится?

– Она согласится, я знаю, что она согласится, – страстно произнес герцог. – Она любит меня так же, как и я люблю ее.

– Лишившись титула, лишившись имени, вы намерены сделать ей предложение? Вы, должно быть, очень в ней уверены!

Говоря это, Корнелия внимательно наблюдала за герцогом. Она подметила выражение ужаса на его лице, как он внезапно сжал пальцы в кулаки, но голос его прозвучал уверенно и твердо, когда он произнес:

– Я не могу ошибаться в этом. Наша любовь слишком сильна, чтобы зависеть от таких… пустяков.

– Обручальное кольцо никак не пустяк, по мнению женщин. Вы обсудили с ней ваши намерения? Не лучше ли подождать и выяснить, что она сама думает об этих планах, прежде чем сжечь все мосты? Пусть ваше письмо к королю подождет, пока вы не убедитесь, что живете не в выдуманном мире, который может оказаться раем для дураков.

– Нет! – буквально выкрикнул герцог. – Нет.

Ничего подобного я делать не стану. Я по горло сыт ложью и обманом, притворством и хитростями. На этот раз все должно быть честно и открыто.

Корнелия промолчала. И тогда герцог внезапно осознал, с кем он говорит; изменившимся голосом он продолжил:

– Я не могу ожидать от» вас прощения за все, что я вам сделал, прощения за мои прошлые прегрешения. Уверен, вы будете только рады избавиться от меня. Но если в вашем сердце имеется хоть капля сочувствия ко мне, то не согласились бы вы развестись со мной как можно скорее?

Корнелия поднялась на ноги.

– Я соглашусь, но только при одном условии.

– Условии? – переспросил герцог.

– Да, – ответила она. – Вам придется подождать моего ответа до завтрашнего утра.

– Но я не могу сделать этого, – увещевал ее герцог. – Я должен сейчас же отправиться в Париж.

– Не думаю, – возразила Корнелия. – Вам придется подождать, во-первых, потому, что, если вы отправитесь сейчас, я никогда не соглашусь на развод, как вы меня ни упрашивайте, а во-вторых, потому, что я сегодня утром получила вот это письмо, – с этими словами Корнелия протянула герцогу письмо. – Оно от герцогини Рутландской. Она слышала, что мы прибыли вчера ночью, и написала, что король и королева, гостящие у нее сейчас, выразили пожелание отобедать в Котильоне.

– Это невозможно.

– Почему? – спросила Корнелия. – Я не вижу причины, по которой мы могли бы ответить отказом. Герцогиня знает, что мы вернулись, и мы не можем притворяться, что у нас столь быстро возникли другие планы. Она пишет, что повидать вас было личным желанием короля. Я полагаю, что хотя бы ради моего блага мы будем сегодня вести себя как принято, как положено после возвращения из свадебного путешествия.

– Кто еще будет присутствовать на обеде? – спросил герцог.

– Она упоминает лишь нескольких гостей, – ответила Корнелия. – Но среди прочих мои дядя и тетя.

– Это затея Лили, – вознегодовал герцог. – Если идея отобедать у нас и исходила от короля, то это только потому, что она рассказала ему, что это может послужить развлечением.

– А почему нет? – отозвалась Корнелия. – Его Величество очень любит Котильон. Я слышала это достаточно часто от вашей матери. К тому же это не причина, почему бы ему не желать повидать вас. Какими бы ни были ваши чувства к кому-то другому, но король вправе рассчитывать на вашу преданность.

– Вы правы, – уже более спокойным тоном сказал герцог. – Вы должны простить, если меня тянет на безрассудства. Это только потому, что я хотел безотлагательно вернуться в Париж и на секунду не мог помыслить ни о чем другом.

– Кстати, почему вы так торопились оттуда? – осведомилась Корнелия.

– Я хотел поскорее доставить вас домой, – откровенно сказал герцог.

– Это было по крайней мере добрым намерением с вашей стороны.

– Добрым! – Герцог горько засмеялся. – Пожалуйста, не подумайте ни на секунду, что я не осознаю своего проступка по отношению к вам.

Теперь я понимаю всю презренность моего поведения в последние годы, и самый тяжкий грех из всех был брак с вами, такой юной и невинной.

Да, Корнелия, я знаю, как низко я пал, когда использовал вас, – это ваши слова, – как ширму для недозволенной любовной интриги. Я не в силах изменить содеянное, но могу постичь всю чудовищность своих грехов и принести свои извинения.

– И это… это осознание, как вы говорите, – спросила Корнелия, – пришло к вам оттого, что вы полюбили?

– Потому что я встретил ту, которая дала мне увидеть, что хорошо, а что плохо, через нее саму.

Через нее – воплощение чистоты и невинности – я получил возможность увидеть свое прошлое в истинном свете.

– И где же вам удалось познакомиться с такой… такой исключительной личностью? – с любопытством спросила Корнелия.

Она заметила, как герцог покраснел на мгновение и прикусил губу. Но затем улыбка словно преобразила его лицо.

– Разве вы никогда не встречали кого-нибудь, про кого вы инстинктивно, абсолютно точно знали, что это хороший человек? Не имеет значения, где вы познакомились, как он выглядит, чем занимается или о чем говорит. Существует нечто, исходящее от него, что подсказывает тебе безошибочно, что этот человек чист и безупречен во всех смыслах этого слова. – Герцог перевел дыхание, и его возвышенное настроение покинуло его. – Но это также и то, что заставляет меня опасаться.

– Опасаться? – переспросила Корнелия.

– Того, что я недостаточно хорош для нее, – он передернул плечом, словно отгоняя эту мысль. – Но я не должен говорить вам подобные вещи. Пожалуйста, постарайтесь понять меня и позвольте мне уйти.

– Я дам вам ответ завтра, – сказала Корнелия. – А сейчас я должна написать герцогине и пригласить двадцать шесть персон на обед сегодня вечером.

– Очень хорошо, я согласен, – ответил герцог.

Не оглядываясь на него, Корнелия вышла из библиотеки и затворила дверь за собой. Очутившись снаружи, она ухватилась руками за спинку стула, стоящего в холле, боясь потерять сознание от переполнявших ее чувств.

Он не покинул ее. Рене была права, он и в самом деле любил ее. Корнелии хотелось плакать от счастья. Но она вернулась к себе и села за письменный стол, чтобы написать ответ герцогине.

Потом Корнелия послала за шеф-поваром и обсудила с ним предстоящий обед на двадцать восемь персон, выбрав те блюда, которые, как ей было известно, предпочитал герцог. По мере того как она делала это, ей пришло в голову, что, столкнись она прежде с такими задачами, они ужаснули бы ее. Но теперь все изменилось. Ее счастье придавало Корнелии силы браться за все и преодолевать любые трудности.