Уроки куртизанки - Барбара Картленд

Глава 13

Музыка нежно лилась, так, что казалась не более заметна, чем плеск волн или ветерок, играющий в листве. Огоньки чуть мерцали, прячась среди цветов. Всю ночь лепестки сыпались с потолка, пока Корнелия не оказалась полностью укрыта ими.

Очень, очень осторожно, чтобы не потревожить спящего, она покинула свое ложе, и лепестки посыпались с нее бело-розовым дождем. Бесшумно она собрала одежду. Она помнила слова, сказанные Рене:

«Иван предусмотрителен во всем. Карета с лошадьми всегда ждет перед дверью на тот случай, если кто-нибудь из гостей захочет внезапно уехать».

В то время ей эти слова показались странными, но теперь она поняла, что это было сказано специально для нее. Бриллиантовые шпильки, которые прежде были в ее волосах, затерялись где-то среди цветов, но она не могла мешкать.

Корнелия отдернула в сторону шелковые портьеры у входа и увидела, что занимается рассвет.

Звезды еще ярко сияли, но небо уже начало блекнуть и принимать серебристо-переливчатый оттенок.

Огоньки мерцали на озере, но теперь их осталось совсем немного. Открывшаяся взору Корнелии сцена была, как и музыка, пронизана нежностью и покоем. Робкий ветерок рябил водную гладь. Он коснулся щек Корнелии, и она ощутила, как он шевелит ее волосы, разметавшиеся по плечам, укрывая их наготу. Личико ее, выглядывающее из копны волос, казалось очень маленьким, особенно по сравнению с глазами, с волнением озирающимися по сторонам.

Корнелия мучилась вопросом, как ей добраться до дому. Но в этот момент перед ней, как по волшебству, возник слуга. Он приблизился столь бесшумно, что девушка увидела его прежде, чем услышала. Без слов он протянул Корнелии длинный темно-синий бархатный плащ, отороченный соболем, который он держал перекинутым через руку, и накинул на нее. У плаща был капюшон, который она надвинула на голову.

Все так же безмолвно слуга сделал знак рукой, и Корнелия увидела позади террасы ожидавшую ее гондолу. Слуга помог ей сесть, и, как только она устроилась, гондола плавно заскользила по озеру, неся ее с такой скоростью и целеустремленностью, которая была совершенно не похожа на вчерашнюю ленивую прогулку по озеру вместе с герцогом.

На ступенях замка Корнелию уже ожидали слуги. Не нарушая молчания, они провели ее через темный дом. Единственным источником света был фонарь, который нес один из слуг. Снаружи у входа стоял экипаж. Корнелия быстрым шагом подошла к нему. Кучер усадил ее, запахнул меховую полость на коленях. Перед тем как захлопнуть дверцу экипажа, он замер на мгновение, и она поняла, что он ждет ее приказаний.

Секунду девушка колебалась. Должна ли она вернуться в апартаменты Рене или ей следует ехать прямо в «Ритц»? Она открыла рот и приготовилась произнести адрес, но, когда слова слетели с ее уст, то они были неожиданными для нее самой, словно вырвались помимо воли.

– Правь на Мадлен, – сказала она.

Дверца захлопнулась, лошади рванули с головокружительной скоростью. Корнелия откинулась на мягкие подушки и прикрыла глаза. Ей не хотелось спать, голова ее была ясной, трезвой и свободной от переживаний тела.

Когда лошади остановились перед высокими каменными ступенями, ведущими в церковь Св.

Марии Магдалины, Корнелия некоторое время продолжала сидеть неподвижно, сцепив руки на коленях. Дверца экипажа открылась, Корнелия еще глубже натянула капюшон на голову и выскользнула наружу.

За время ее поездки уже наступил рассвет, и величественная колоннада фронтона церкви, выстроенной в романском стиле, была окрашена бледным золотом первых лучей солнца.

– Подожди меня.

Отдав приказание, Корнелия начала медленно подниматься по ступеням.

Бедная Магдалина, украшенная яркими перьями, в кричаще безвкусном наряде обогнала ее.

Крестьянка с тяжелой корзиной, бормочущая молитвы под перебор четок, попалась навстречу Корнелии.

Корнелия открыла визжащую дверь, надавив на ручку. В церкви было очень темно и тихо. Единственное движение исходило, казалось, только от трепета сотен свечей, мерцающих перед статуями святых. С секунду девушка стояла, озираясь вокруг, а затем, поглядев направо, нашла часовню, которую искала.

Прежде она никогда не бывала внутри церкви Св. Магдалины и попала сюда впервые, но все казалось ей близким и легко узнаваемым. Не оттого ли, что виконтесса де Куаль любила это место более, чем любую другую церковь в Париже, и описывала ее снова и снова?

«Всю жизнь я несла свои горести и радости в церковь Св. Магдалины», – бывало, говорила виконтесса Корнелии и рассказывала о том, как еще девочкой она год за годом молилась в часовне справа от органа, как просила благословить ее брак и как ее молитвы, будучи услышаны, принесли ей любимого мужа и преданных детей.

Часовня была погружена в темноту, хотя свечи озаряли каменные изваяния на алтаре. Они воспроизводили, как было хорошо известно Корнелии, свадьбу Святой Девы Марии. На мгновение Корнелия замерла, рассматривая удивительные фигуры. Затем она рухнула на колени, молясь так, как не молилась никогда прежде, даже прося бога благословить ее брак.

Ей хотелось добавить свою свечу к тем, что уже горели в часовне всю ночь, но у нее не было с собой денег, и тогда она излила свою благодарность и признательность в еще одной молитве.

Беспокоясь, что экипаж вынужден ожидать ее столь долго, и также опасаясь, что с наступлением утра в церковь начнет стекаться паства, Корнелия заторопилась прочь. Прилавки цветочного рынка на церковной площади уже пестрели всеми красками. Корнелия мельком заметила белые и красные розы и почувствовала, что сердце ее неожиданно сжалось при их виде.

Сможет ли она когда-нибудь, взглянув на розы, не вспоминать прошедшую ночь?

Корнелия велела кучеру ехать в «Ритц»и там стрелой пролетела мимо ночного портье к себе наверх. Все было тихо, занавеси и жалюзи были задернуты на окнах, дверь, ведущая в гостиную, закрыта.

Корнелия прошлась по комнате, отдернула портьеры. В комнату полился солнечный свет. Она сбросила бархатную накидку, и та упала на пол.

Подняв руки, Корнелия откинула волосы со лба и распустила узел, в который они были собраны под капюшоном. Целиком погруженная в собственные мысли, она не спеша разделась, облачилась в ночную сорочку из чистого шелка, которая лежала на ее постели, а сверху надела гармонирующий по цвету темно-розовый атласный капот, отороченный горностаем.

Затем она села к столу и, подперев щеки руками, погрузилась в мечты, переживания, воспоминания…

Когда Виолетта вошла в спальню к Корнелии около десяти часов, та все еще сидела за письменным столом. Вокруг были разбросаны бесчисленные клочки исписанной бумаги.