Техник-ас - Панов Евгений Владимирович

– Есть просьба, товарищ Сталин.

Ну а почему бы и нет? Тем более мысль пришла буквально только что.

– Я вас внимательно слушаю.

– У нас на днях состоится награждение. Разрешите после церемонии сфотографироваться всем личным составом на Красной площади.

– Вы считаете, что это так необходимо?

– Да, товарищ Сталин. Пройдут годы и десятилетия после нашей Победы, а эти фото в семьях будут хранить и передавать из поколения в поколение как величайшую святыню.

– Хорошо, товарищ Копьёв, я подумаю, что можно сделать, и вам сообщат.

Глава 18

Курск. Чёрный Ангел

Я почти час просидел в приёмной, ожидая, когда выйдет Новиков. Тот, выйдя из кабинета Сталина, сиял, как начищенный пятак. Уже в машине он молча открыл папку и протянул мне листок. Это был наградной лист.

В нём говорилось, что Копьёв Илья Андреевич, гвардии майор, командир 13-й отдельной истребительной авиаэскадрильи специального назначения, представляется к… Далее «ордену Александра Невского» зачёркнуто красным карандашом и сверху написано им же «званию Героя Советского Союза», а рядом красная подпись – «И. Ст.». Ну а внизу, в кратком изложении подвига или заслуг, также красным зачёркнута цифра 139 во фразе «в воздушных боях лично уничтожил 139 самолётов противника» и исправлена на цифру 150, а рядом такая же подпись.

В полной прострации я протянул наградной лист обратно Новикову. О-БАЛ-ДЕТЬ! Это, получается, я стану первым ТРИЖДЫ Героем Советского Союза? М-да, как говорится, сходил за хлебушком.

Вернувшись в расположение, озадачил Гайдара и Данилина:

– Значит так, други мои! Будет вам ответственное задание. Ваша задача – найти здесь, в Москве, хорошего фотографа и цветную фотоплёнку. Хоть немецкую, хоть американскую. Купите, украдите, если надо, то убейте, но добудьте и то и другое! И чтобы в день награждения личного состава он стоял вот тут, передо мной, в полной готовности, со всеми своими прибамбасами и с запасом фотоплёнки. Задача ясна? Исполняйте! Заодно ты, Аркадий, можешь домой заехать, своих навестить. И вообще, надо дать людям увольнительные. Пусть погуляют по Москве, на людей посмотрят и себя покажут. Но чтобы без всяких там эксцессов. Никаких одиночных увольнений, только группами по три-пять человек. Думаю, дней пять у нас точно есть, так что все сходить успеют.

Через два дня меня, Шилова, Гуладзе и Юсупова награждали в Кремле. Парни получили по второй Звезде Героя. Всего награждённых было человек пятьдесят. Правда, Героя получили ещё четверо кроме нас. Остальным Председатель Президиума Верховного Совета СССР Михаил Иванович Калинин, дедушка с бородкой клинышком и в круглых очках, вручил коробочки с орденами. Сидевший в Президиуме Сталин громко аплодировал каждому награждённому.

Меня вызвали последним. Калинин с улыбкой и ясно видимым удовольствием вручил мне коробочку с Золотой Звездой и грамоту Верховного Совета СССР под оглушительный гром оваций.

Потом был банкет, на котором Сталин ещё раз поздравил всех награждённых и произнёс тост за Победу. Некоторое время спустя, когда мы вчетвером только-только разлили ещё по одной рюмке, он подошёл к нашему столику. Мы при приближении Сталина, естественно, встали, на что он махнул рукой.

– Когда у вас награждение личного состава, товарищ гвардии майор?

– Планируем завтра с утра, товарищ Сталин.

– Я переговорил с ответственными товарищами, и они дали добро на то, чтобы разрешить вам сделать фото на Красной площади. Автобусы прибудут к вам в расположение завтра утром. Фотограф у вас есть? Может, помочь с этим?

– Спасибо, товарищ Сталин, фотографа мы нашли.

Фотографа Гайдар действительно нашёл. Привлёк своего знакомого фотокорреспондента. Клялся, что он просто суперпрофессионал. Цветную плёнку где-то раздобыл Данилин. Так что за эту часть запланированного мероприятия я был спокоен.

Церемония награждения прошла очень торжественно. Награды получили все: лётчики – ордена Красной Звезды или Красного Знамени, весь технический состав – ордена Отечественной войны первой либо второй степени. Также орденами Отечественной войны первой степени были награждены Гайдар, Данилин и экипаж «дуси». Фотограф без устали щёлкал затвором фотоаппарата, снимая каждого награждённого.

А потом все загрузились в автобусы и поехали на Красную площадь. О конечной цели знали лишь я и комиссар с особистом. Остальные с интересом глазели в окна, будто бы каждый из них не сходил в эти дни хотя бы раз в увольнение. Хотя с не меньшим интересом они посматривали на молчаливых сопровождающих, которые были в каждом автобусе. Посматривали, но с вопросами не лезли. Раз едут здесь люди, значит, так надо.

Когда наша маленькая колонна подъехала к Историческому музею, я подал команду на выход. Организованной толпой в сопровождении всё тех же молчаливых людей с пехотными петлицами, но повадками волкодавов, мы прошли по Кремлёвскому проезду мимо Никольской башни на площадь.

Тут уже всё взял в свои руки фотограф. Мы с ним заранее обговорили, что надо так сделать фото, чтобы на заднем плане было видно красное знамя над куполом Сенатского дворца, Мавзолей и Спасскую башню. Он долго выстраивал нас, бегал, переставляя людей с места на место, чтобы композиция получилась идеальная, на его взгляд.

Вдруг он в ступоре остановился, глядя куда-то нам за спины. Я тоже обернулся. К нам, не спеша, от подъехавших и остановившихся в стороне машин шёл Сталин в фуражке и кителе с маршальскими погонами на плечах и звездой Героя Социалистического Труда на груди. И шёл он не один, а в сопровождении ещё одного военного в том же звании и с очень характерными, узнаваемыми пышными усами.

Воцарилась тишина. Весь личный состав с обалдением смотрел на приближающихся Сталина и «братишку Будённого». И если лётчики (ну, почти все) видели вождя при награждении Звёздами Героев, то для остальных это было сродни сошествию ангелов с небес.

Пришлось по-быстрому приводить их в чувство.

– Становись! – Команду выполнили молниеносно, на рефлексах. – Смирно! Равнение направо!

Разворачиваюсь в сторону уже совсем близко подошедшего Сталина и, вскинув ладонь к фуражке, печатаю шаг навстречу.

– Товарищ Верховный главнокомандующий!

Сталин с улыбкой по-быстрому откозырял в ответ и махнул рукой.

– Вы прямо оглушили, товарищ Копьёв. Мы же с вами не на плацу.

– Вольно, майор. – Будённый, стоящий на полшага позади Сталина, тоже улыбался в свои легендарные усы. – Ты здесь прямо строевой смотр устроил.

– Так это и есть плац, товарищи маршалы, – ответил я. – Самый главный плац нашей Родины.

– Хорошо сказал. – Сталин обернулся к своему спутнику: – Как считаешь, товарищ Будённый?

– И хорошо, и верно. – Будённый, чуть прищурившись, оглядел замерший в немом восхищении строй. Казалось, что никто даже не дышит. – А орлы-то какие. Все орденоносцы.

– А давай мы с тобой, Семён Михайлович, попросимся сфотографироваться с этими орлами.

– Так я же разве против. С такими быть на одном фото – это почётно.

– Ну как, товарищи, примете нас с товарищем Будённым в свои ряды?

Отвечать пришлось мне, потому как эти самые товарищи просто онемели.

– С большим удовольствием, товарищ Сталин.

Фотографировались мы довольно долго. Вначале наш фотограф не знал, как ему сказать самому Сталину, чтобы он встал там, где нужно. Помог начальник охраны Сталина Власик. Сам увлекающийся фотографией, но по-быстрому расставил всех. Сделали несколько кадров, а потом Сталин попросил сделать отдельные фото, на которых он каждому персонально пожимает руку. Да ещё и маршал Будённый стоял рядом.

Уверен, пройдёт совсем немного времени, и эти фотографии займут свои места на самом почётном месте в домах лётчиков и техников, а у кого-то и вместо икон будут висеть в красном углу.

На следующий день всё на тех же автобусах личный состав отбыл в уже ставшее нам родным Раменское. Там нас ждали новые машины, по словам Новикова, сделанные по специальному заказу для нашей эскадрильи, и пополнение. В особую авиагруппу включили, помимо нашей 13-й отдельной гвардейской истребительной эскадрильи, четырёх транспортных самолётов, включая нашу «дусю» и, собственно, самолёта ДРЛО, получившего обозначение Пе-8ВР (воздушный радар), ещё одну истребительную эскадрилью на новейших Ла-5ФН, пока даже не пошедших в серийное производство. Эскадрилья Ла-5 получила обозначение «тринадцать-бис».