Позывной «Душман» - Александр Леонидович Аввакумов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Павел, что с тобой, на тебе нет лица? – произнесла она, обращаясь к нему.
– Плохо, мне мама, плохо. Рука отнимается, поднять ее не могу. Кое-как доехал до вас. Если можете, то помогите мне. Похоже, у меня температура, меня сильно колотит.
Анастасия Алексеевна коснулась лба Павла и молча, покачала головой.
– Давай, отец одевайся и иди в аптеку. Купи, что-нибудь от температуры и антибиотики. Скажи, что загноилась рана. Они там люди опытные, что-нибудь посоветуют.
Гаврил Семенович набросил на себя пиджак и торопливым шагом направился к ближайшей аптеке. Анастасия Алексеевна помогла Павлу снять с себя куртку, свитер. Увидев воспаленную и загнаивающую рану, по бабье запричитала.
– Да, это где тебя сынок, так угораздило. Смотри, как разнесло плечо. Да, с такой раной не то что руку, но и ноги можно протянуть.
Она вышла на кухню и поставила на газовую плиту кастрюлю с водой. Пока та грелась, она прошла в комнату и стала в шкафу искать бинт и йод. Найдя все это, она положила все это на стол и снова пошла на кухню, где уже закипала вода. В это время открылась дверь, и в комнату вошел Громов.
– Вот, что Павел. Сейчас к нам зайдет мой старый приятель Кондратьев Александр Геннадьевич. Ты его не бойся, он человек надежный, я его знаю давно. Раньше он работал доктором на нашем участке. Прошел войну и хорошо понимает, что нужно делать в таких случаях.
– Может, не стоило его беспокоить?
– Ничего с ним не случится. Я ему сказал, что ты это ранение получил во время ДТП, однако сразу в больницу обращаться не стал.
Не успел он закончить говорить, как в дверь кто-то постучал. Гаврил Семенович встал с дивана и направился в прихожую.
– Заходи, Александр Геннадьевич, – услышал Павел, голоса из прихожей. – Проходите, давайте я вам помогу снять плащ.
Дверь комнаты открылась и в проеме двери показалась худенькая фигура незнакомца.
– Ну, что молодой человек, – произнес незнакомец, – давайте, будем знакомиться. Меня зовут Александр Геннадьевич. Я врач.
– Павел, – произнес Лавров и протянул ему правую руку.
– Что с вами случилось? Расскажите мне и покажите вашу рану.
Лавров довольно живо рассказал о ДТП, о том, что после удара их грузовика один из металлических прутьев, что они везли на стройку, вылетел из связанной пачки и едва не убил его, зацепив шею.
– Хорошо, пока все ясно. Теперь мне саму рану.
Павел убрал с плеча салфетку. Александр Геннадьевич надел очки и стал внимательно осматривать поврежденное плечо.
– Повезло вам, больной. Если бы прут прошел на полсантиметра правее, он бы разорвал вам сонную артерию. Однако, состояние вашей раны вселяет в меня некоторое опасение. Рана сильно загноилась и если бы вы не обратились сегодня за помощью, то дня через два, она могла вам вообще не понадобиться.
Он подошел к столу и стал перебирать лекарства и бинты, лежавшие на столе.
– Ну, что, сейчас мы попытаемся помочь вам. Вы можете сесть на стул, вот сюда, чтобы мне было лучше видно вашу рану?
Павел поднялся с кровати и сел на стул, который доктор поставил под самой лампой.
– Я смотрю, молодой человек у вас и грудь в нескольких местах прострелена? Кто же это так вас?
– Это Афганистан, – коротко ответил Павел. – Служил я там.
Врач попросил Анастасию Алексеевну принести горячей воды. Он долго мыл руки с мылом и вымыв их, тщательно вытер чистым полотенцем, которое подала ему хозяйка. Врач долго копался с раной. Удалив гнойный налет, он обработал края раны йодом и наложил ему повязку. Он набрал в шприц антибиотик и сделал ему укол.
– Ну, вот пока и все, молодой человек. Вам придется немного полежать, дня три не больше. Посмотрим, как начнет протекать процесс заживления.
Он снова вымыл руки и стал одеваться. В сопровождении Гаврила Семеновича, он вышел в прихожую.
– Слушай, приятель? – обратился он к нему. – У твоего родственника рана не от арматуры, а огнестрельное ранение. Ты, знаешь, нас собирал главный врач и инструктировал о том, чтобы мы были очень внимательны, так как не исключено, что к нам может обратиться молодой человек, получивший огнестрельное ранение.
– Саша! Ты же на пенсии. Это, что-то меняет или нет?
– Я врач, Семеныч. На фронте я лечил не только наших бойцов, но и раненных немцев. А, в отношении пенсии могу сказать, что сейчас на нее не проживешь. Вот я подрабатываю немного в больнице. Пусть не большие деньги, но все-таки поддержка.
Хозяин, в знак благодарности пожал ему руку.
– Я завтра вечером зайду, посмотрю больного. Пусть он поспит. Судя по его внешнему виду, он давно нормально не спал.
Он вышел из дома и шаркающей старческой походкой направился к себе домой.
***
Молодой организм Лаврова успешно боролся с возникшей инфекцией. Уже через двое суток температура у него спала и боль, так мучавшая его в последнее время, практически прошла. Вечером, после очередного осмотра врача, Павел начал собираться к себе домой.
– Павел, это ты, куда на ночь, глядя, собрался? – поинтересовался у него Гаврил Семенович.
– Спасибо вам за все, Гаврил Семенович, я поеду домой. Загостился я у вас, пора и честь знать.
– Может, завтра утром поедешь? А, то, как-то не хорошо отпускать человека в ночь.
– Мне лучше ночью, чем днем, – ответил Павел. – Да и вам меньше хлопот.
– Погоди минутку. Присядь. Хочу поговорить с тобой, Павел.
Лавров сел на диван и приготовился к предстоящему разговору.
– Ты, скажи мне сынок, ты еще долго собираешься воевать? Ты и так накрошил этих бандитов достаточно. Может, хватит крови?
Павел на минуту задумался. Громов был прав, ведь он уже сполна отомстил бандитам за убийство Надежды. Сейчас у него уже не было кровных врагов, если не считать еще одного, пусть и косвенно, но причастного к убийству Надежды. Этим человеком был начальник криминальной милиции городского управления Новиков.
– Все правильно, Гаврил Семенович, накрошил я их достаточно. Можно было бы, и закончить на этом, однако остался еще один человек, это большой милицейский начальник, который помогал этим бандитам. Вот он мне и нужен. После того, как я покончу с ним, я перестану убивать, и буду считать, что все причастные к убийству вашей дочери, получили сполна.
– Может не стоит этого делать? Ведь убийство работника милиции может быть расценено, как террористический акт. Нади бы это не понравилось.
– Мне сейчас уже все равно, какой краской будет окрашено это убийство. А, в отношении вашей дочери могу сказать лишь одно, я ее до сих пор люблю. Я еще тогда когда лежал в больнице и не мог попасть на ее похороны, я дал себе слова, что отомщу за нее. Я
