Ничего, кроме любви - Дженнифер Деламир

– Хочу сказать тебе, дорогая Лиззи, я глубоко оскорблен, что ты не встретила меня у двери.

Попытка брата пошутить вызвала у Лиззи слабую улыбку.

– Боюсь, ты должен благодарить за это доктора Лейтона. И Джеффри тоже, который, я убеждена, с ним заодно. Похоже, они думают, что меня надо лелеять, как малышку.

– Тогда позволь им это, – сказал Том. – Я знаю мало женщин, которые стали бы жаловаться, что за них все делают. Наслаждайся этим, пока можешь.

– Слушай своего брата, – одобрительно кивнул Джеффри. – Ты должна отдыхать, моя дорогая. Как только родишь толстенького розового малыша, можешь носиться вверх и вниз по лестнице, сколько захочешь.

Лиззи вздохнула.

– Я не по лестницам скучаю, а по парку и верховой езде. И по обществу тоже. Никто к нам больше не ходит.

– Что ж… Возможно, это к лучшему, – сказал Том. Он не удержался и с тревогой посмотрел на Джеффри, о чем тут же пожалел, поскольку Лиззи это заметила.

– Почему это к лучшему? – взволнованно спросила она. – Что-нибудь не так?

Том клял себя за ошибку и поспешил ее исправить. Он нервно дернул себя за галстук, который Стивенз так изысканно завязал сегодня утром.

– Я пришел к выводу, что нет ничего более скучного, чем светские люди, и ничего более сковывающего, чем светские правила. Так что радуйся, что на время от этого избавлена.

Лиззи, похоже, это не убедило.

– Это означает, что ты счастлив жить в провинции, вдали от условностей городской жизни?

– Моя жена все еще имеет раздражающую манеру заставлять меня переодеваться к обеду. – Было странно произносить слова «моя жена». Том все еще привыкал к ним, особенно потому, что Маргарет была его женой только по имени.

Лиззи села, ее глаза ярко вспыхнули.

– Ну и как твоя семейная жизнь, Том? Знаешь, ты самый скверный автор писем. Ты мне так ничего и не рассказал. Но теперь ты здесь и должен поведать все. Вы с Маргарет хорошо ладите?

Очень редко в своей жизни Том мог что-то скрыть от сестры, особенно когда она настойчиво смотрела на него своими фиалковыми сияющими глазами. Сегодня как раз был такой случай. Том не мог рассказать ей о своих испытаниях в Мортон-Холле: о раздельных спальнях, тайной переписке, о моментах, когда они с Маргарет были мучительно близки, но снова между ними возникали разногласия. Том не хотел ничем этим беспокоить Лиззи. Она выглядела куда более нездоровой, чем Джеффри хотел признать.

К счастью, Том не раз наблюдал уловку Джеймса: не солгав, сказать одно, а подразумевать другое. Это действительно мастерство. Так что, напустив на себя довольный вид, чтобы скрыть иронию, Том сказал:

– Ох, Лиззи, тебя изумило бы, как мы ладим.

Маргарет быстро шла к конюшне, где оставила лошадь и коляску, обдумывая разговор с мистером Роулинзом. С какой стороны Маргарет ни подбиралась к теме, он не дал никакого намека, что Том получает почту тут. Роулинз только сказал, как счастлив, что Том время от времени заходит к нему поговорить. И все-таки Маргарет это не убедило.

Она отправилась назад в Мортон-Холл и, правя коляской, глубоко вдыхала свежий прохладный воздух. Осень была в самом разгаре, возможно, скоро похолодает. Вокруг простирались сжатые поля. Из всех времен года Маргарет больше всего любила осень. Интенсивный летний труд закончен, и жизнь переходила на неторопливый шаг. Дни становились короче, однако оставались достаточно длинными, чтобы выезжать и наносить визиты соседям. Лучше всего то, что для верховой езды погода обычно стояла замечательная. Маргарет очень хотелось снова ездить верхом, обследовать луга и леса, как она привыкла делать.

Поравнявшись с узкой дорожкой, которая вела к заброшенному коттеджу, Маргарет поддалась порыву и повернула коляску. У нее возникло внезапное желание снова увидеть это место. Подъехав к коттеджу, она уже выходила из коляски, когда что-то неожиданное привлекло ее взгляд. Это был конский навоз около коновязи, довольно свежий, не больше нескольких дней. Кто-то недавно был здесь. Том послал кого-нибудь устранить протечку? Но снаружи никаких признаков починки крыши не видно. Если не считать свидетельства того, что здесь была лошадь, тут ничего не изменилось.

Интерьер коттеджа выглядел точно так же, как в тот день, когда они с Томом искали укрытия от дождя. Воспоминания о том дне, который принес столько перемен в ее жизнь, нахлынули на Маргарет. Она провела пальцем по грубо сколоченному столу, на который Том небрежно бросил сюртук, представила, как он стоит у очага, как его влажная сорочка липнет к телу, а лицо освещает огонь, который он так ловко развел. И все-таки что-то изменилось. Она заметила на полу небольшую деревянную шкатулку, наполовину скрытую ножкой стола. Маргарет наклонилась и подняла крышку. В шкатулке были перо, чернила и бумага.

Маргарет подумала, что никто, кроме Тома, не принес бы сюда эти вещи. Должно быть, он приходил в это уединенное место читать и писать письма. Это объясняло, почему она порой замечала у него на руках чернильные пятна, даже если он целый день отсутствовал дома. И объясняло те моменты, когда Уилльямз не мог сказать, где Том был и что делал.

Для Маргарет было достаточно доказательств, что муж имеет от нее секреты. Она закрыла шкатулку и решила, взяв ее с собой, предъявить Тому, как только он вернется. Правда, она сомневалась, что даже это заставит его говорить. За время совместной жизни Маргарет, к своей досаде, выяснила, что Том столь же упрям, как она сама.

Оставив шкатулку на месте, она выпрямилась и собралась уходить. Задержавшись на пороге, Маргарет оглянулась. Ее взгляд устремился к тому месту, где Том первый раз поцеловал ее. Даже теперь ее лицо вспыхнуло от воспоминаний, а пульс зачастил. В тот день, как и во все последующие, Том не скрывал своей страсти, хотя и не доводил эту страсть до логического завершения. Это смущало Маргарет, но теперь она вдруг поняла. Том отступал, потому что она отталкивала его. В этом очень важном деле Том был джентльменом и не хотел взять ее против ее желания. С осознанием этого пришло понимание, каким должен быть ее следующий шаг.

С мужчиной вроде Пола легко было обладать силой убеждения, известной как женские чары. Почему она не попробовала это с Томом? В глубине души Маргарет знала ответ. Не попробовала, потому что в случае с Полом Денолтом ее сердце оставалось равнодушным и неуязвимым. С Томом все куда сложнее. Ее влечение к нему было столь интенсивным, так выбивало из колеи, что Маргарет отступала, боясь потерять контроль над собой. Она никогда не думала, что может обернуть это влечение друг к другу себе на пользу. Возможно, ей следует уподобиться библейской Далиле, которая выведала секреты Самсона.