Право на жизнь (СИ) - Сказкина Алена

Уничтожить проклятого оракула, показавшего ждущие ее впереди боль и отчаяние? Вернуться в родовой особняк? Вычеркнуть из памяти эту страшную ночь? А если не получится, хотя бы притвориться, что все приснилось? Завтра пойти на свидание с Риком и насладиться первым взрослым поцелуем. Светлыми, наполненными любовью и заботой днями, что остались у них.

В конце концов, несколько лет счастья не так и мало.

Это выход.

Выход для трусов и слабаков. Но не для той, что отмечена благословением самого Владыки N’eari.

Вестница подхватила крыса, посадила на плечо. Вспомнила, как визжала, не спеша подыхать, похожая тварь, когда мышеловка перебила ей хребет. До чего же живучие скоты — ни зелья их не берут, ни заклинания!

Она станет такой же.

— Если порезал палец, глупо обвинять нож в собственной неосторожности. Лорана убила не я, — Юна без страха приблизилась к драконице, хотя той было достаточно махнуть когтями, чтобы разорвать девушку пополам. — В смерти Лорана виновата ты сама… ты и те, кто сделал тебя такой. Хочешь отомстить? Мсти хранителям памяти! Этому миру, что отвергает нас.

— Катись к Хаосу!

Марана зло выплюнула в лицо девушке новый сгусток пламени. Словно наткнувшаяся на пирс волна, огонь неожиданно разошелся на две части, обтекая Юну — не иначе Великий Отец услышал пожелание и явился сам, защитив свою дочь. Тем не менее Вестница отступила, прижимая пальцы к ноющему лбу, пробормотала под нос.

— Да уж, неважно начали. Но, если верить твоим же откровениям, времени на уговоры у нас предостаточно…

— Просыпайся, мелкая.

Крис не сильно, но настойчиво тормошил меня за плечо. Я неохотно разлепила глаза, села, сбрасывая тяжелые шкуры, зябко поежилась. Очаг прогорел, даже угли потухли. От щелей в двери тянуло бодрящей морозной свежестью, на полу золотыми монетами рассыпались солнечные зайчики. Метель закончилась.

— Завтракать хочешь? Не бойся — не отравлено, я проверил, — рыжик протянул мне надкушенный бутерброд, который успел соорудить из здешних припасов. — Ланка, ты куда? Тут и целые есть!

Друг выглядел раздражающе бодрым, я же все еще наполовину пребывала во сне и порожденных им мыслях. Дракон, что воспользовался силой Вестницы… неужели тот самый пропавший без вести старший брат sei-ri, о котором говорилось в записях эссы Ровера? Пускай меня по-прежнему удивляет, как можно положить жизнь на алтарь обид, месть оказалась достаточно сильным мотивом, чтобы заставить учителя напасть на ученицу, а… юную Вестницу запалить пламя войны, в которое она бросила все робкие чувства и привязанности.

Я зачерпнула полные горсти обжигающего снега, после секундного колебания размазала по щекам, разом взбодрившись.

Удивительно, из каких мелочей сплетается цепь роковых событий!

В шестнадцать лет Рик после ссоры с отцом сбежал в Капитолий. Вполне вероятно, он не поздравил Юнаэтру с днем рождения, потому что был наказан за бои на Арене. Если бы единственный друг пришел к Вестнице в ту ночь, удалось бы Хаосу так легко взрастить в юной душе семена сомнений, уговорить на судьбоносный визит к Маране?

Что строить бессмысленные предположения!

Прошлое не изменить.

Тучи ушли. Солнце, показавшееся над горизонтом, слепило глаза. Нетронутый снег на склонах холмов напоминал чистый лист, на котором еще только предстояло появиться истории. Его белизна и невинность внушали ложную надежду, что будущее не определено и зависит от нас, вынуждали забыть о скрытых под ним пластах — грязи и коварных провалах.

Завтра неразрывно связано со вчера, точно лавина, вызванная сорвавшимся с вершины камнем. Предотвратить катастрофу, порожденную давними ошибками, не в наших силах. Мы можем либо смириться, либо попытаться изменить хоть что-то, направить разрушительный поток в русло, где он почти никому не причинит вреда.

Глава тринадцатая

— Простите, эсса. Лазутчику удалось сбежать. Безопасность леди Ланкарра я посчитал приоритетной задачей.

Солнечный день был в разгаре, но крошечные окна почти не пропускали свет, и в комнате господствовали тоскливые тревожные сумерки. Или, скорее, смятение захватило мою душу, а потому и весь мир представал в нерадостном сером цвете. Я невольно горбилась, то и дело утыкалась взглядом в подол платья, словно нарисованный на ткани узор мог ответить на мои вопросы. Удалось ли Рику благополучно вырваться из окружения? Какую игру затеяла Харатэль?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Что мне сказать Исхарду? Делать дальше?

Стол, сундуки и прочую мебель сдвинули к стенам, расчистив в центре свободное пространство. Северный лорд сидел в непонятно откуда взявшемся кресле, словно на троне. Сейчас он поразительно напоминал Альтэссу своего клана или, на худой конец, судью, готового вынести обвинительный приговор. Крис вытянулся по струнке, заложив руки за спину, и с каменным выражением лица ждал дальнейших распоряжений-вопросов.

— Упустил, значит?

В ледяных глазах эссы стыла самая настоящая ярость. Вкрадчивая угроза в голосе снежного командора предназначалась не мне, но я все равно невольно поежилась, плотнее запахнулась в шаль, прислонилась к теплому боку печки: никак не согреюсь.

— Упустил? Или нарочно позволил ему уйти?!

— При всем уважении, лорд Иньлэрт, я прошу вас воздержаться от необоснованных обвинений, — голос алого не дрогнул, а самодовольную улыбку, на мгновение искривившую губы карателя, надеюсь, заметила я одна. Крис, ты дурак! Зачем ты его дразнишь!

— Не забывайся.

Исхард тоже не оставил без внимания тот факт, что рыжий проигнорировал положенный титул. Поднялся, вплотную приблизился к алому. Разгневанный лед скрестился со скрывающими насмешку угольками — глаза в глаза: никогда не замечала, что каратель и эсса одного роста.

— А теперь… я хотел бы услышать правду, Кристофер.

Я так и не поняла, был ли подкреплен приказ магией или нет, но на невозмутимом лице рыжика не дрогнул не единый мускул.

— Мне нечего добавить к сказанному, — каратель сделал секундную паузу, словно колебался в необходимости уважительного обращения к собеседнику, и все же произнес, — эсса.

Вот прохвост! Лжет ведь и не краснеет.

— Солнце, что ответишь ты? — внимание ледяной бури обратилось на меня, и под взглядом бледно-голубых глаз я ощутила себя нашкодившим котенком, которого ткнули носом в лужу у двери.

— Крис нашел меня и проводил в деревню. Какая еще правда тебе требуется?

Не так. Неправильно. Эсса и леди должна оскорбиться на необоснованные обвинения, а не мямлить, точно не знающая урок ученица. Даже рыжик сердито покосился, пользуясь тем, что командор отвлекся.

Исхард вернулся на кресло-трон. Надолго замолчал.

— Упустил, значит? — наконец повторил, опираясь подбородком на скрещенные пальцы. — Я разочарован выучкой внутренней стражи Южного Храма. Думаю, на следующем совете предложить Повелительнице Харатэль прислать ее воинов в северный клан для прохождения тренировок. Привитием тебе понятий о дисциплине я склонен заняться лично.

— Как вам будет угодно, — Крис, изображая почтение, опустил подбородок. — Я могу идти?

— Иди.

Алый прижал кулак к груди, отдавая честь, ободряюще кивнул на прощание и бросил наедине со снежным лордом. Исхард подошел к окну. Мне оставалось догадываться о выражении его лица по неестественно распрямленным плечам, по силе, с которой он сжимал пальцы. Давно я не видела эссу настолько разъяренным — невольно испугаешься.

— Это был он?

Прозвучавшие в голосе жениха интонации сбили меня с толку. Ледяная буря рассеялась, сменившись усталостью… обреченностью.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Это был Риккард, да, Солнце? Ты опять выбрала его.

Я промолчала, чувствуя себя еще хуже, чем прежде. Лучше бы Исхард злился. Жених приблизился, опустился на колени, оказываясь на одном уровне со мной. Спросил с какой-то детской беспомощностью:

— Что? Что мне сделать, чтобы ты забыла его?

— Извини.

«Уходя, рви все нити, иначе лишь больней…». Эсса Ровер сказал следовать за сердцем, я послушалась, и ничего хорошего не вышло: растравила душу себе, обидела друга. Хаос! Ланка, если уж решила идти отдельным от Демона льда путем, выбрала остаться рядом с Исхардом, прекращай издеваться над чувствами северного лорда.