Одинокий орк - Галина Романова

— Только без музыки…

— Ничего, — усмехнулся Уртх, — у меня богатое воображение.

Одним движением скинув рубашку и разувшись, Льор замер на коленях перед костром, остановившимся взглядом глядя на огонь. Потом его руки пришли в движение. Сначала ожили пальцы, потом — кисти, потом понемногу движение поднялось до плеч — так пламя постепенно пожирает кучу хвороста, начинаясь с робких язычков. А потом юноша взвился вверх одним плавным движением и закружился у костра, еле касаясь босыми ногами каменного пола.

В пещере сразу стало тесно. Уртх отодвинулся, чтобы не мешать танцору, который выделывал немыслимые по легкости и грации па. В какой-то момент старый орк понял, что самым естественным аккомпанементом для его неистовой пляски будет треск, рев и гудение лесного пожара, когда он валом катится по земле, захватывая ее мах за махом. На этот танец тоже можно было смотреть бесконечно, как на пляску настоящих языков пламени, и орк почувствовал нечто вроде разочарования, когда, замедлив темп, через несколько минут Льор опустился на колени. Последний раз взметнулись руки, по стройному худощавому телу прошла судорога — и костер погас. Тяжело дышащий танцор уронил голову на колени, сжимаясь в комочек.

— А ты неплохо двигаешься, — в наступившей тишине раздался хрипловатый, как спросонья, голос.

Все трое встрепенулись. Лежащий без чувств Брехт пришел в себя и, приподнявшись на локте, смотрел на юного эльфа.

— Бре-э-эхт!

Заорав во всю силу легких, юноша и девушка с двух сторон с такой скоростью ринулись к нему, что столкнулись лбами и с ойканьем отпрянули. Но тут же опомнились и кинулись на него, опрокинув обратно на ложе и принявшись тормошить с такой энергией, что Уртх почувствовал зависть.

А из-под двух энергично трясущих и тормошащих его тел повышался сдавленный стон:

— Ох, почему я не умер вчера?

Глава 6

ЗАБЫТЫЕ БОГИ

Уже на пороге пещеры они последний раз обнялись — крепко, до хруста в костях, как и положено настоящим мужчинам. Уртх не отказал себе в удовольствии приложить некое усилие, пытаясь как можно сильнее стиснуть плечи Брехта, и тот ответил на это таким мощным захватом, что у старика перехватило дыхание. М-да, а этот парень вполне мог справиться с драконом голыми руками! И вроде всем взял этот великан, и ростом, и шириной плеч, — а силища просто зверская. Не зря все приметы говорят, что духи по-особому относятся к самым младшим — и еще единственным — детям в семье. Ибо если вторым достается все то, что обычно делится на несколько братьев и сестер, то первые получают то, что недодали их старшим братьям. Из младших выходят либо законченные подлецы и трусы, либо отчаянные храбрецы и герои. Ну и еще иногда шаманы. Кстати, из этого воина шаман — как из гоблина дракон. Но какой нахальный! И ведь почти совладал с горными демонами!.. Может, стоит улучить минутку и заняться парнем вплотную? Камлать вряд ли успеет научиться — поздно, да и дар слабоват! — но хоть больше не станет лепить таких ошибок!

— Может, все-таки задержишься? — поинтересовался старый орк у молодого. — Я мог бы…

— А может, вы пойдете с нами? — нетерпеливо поинтересовалась Сорка, стоя в отдалении.

— Нет, девочка. Я не могу.

— Вот и мы не можем. Правда, Брехт?

Тот кивнул. С того часа, как очнулся, он стал немногословным, как будто боялся выдать себя лишним словом или даже случайно сорвавшимся с губ возгласом, и по возможности обходился жестами и мимикой.

Уртх заколебался. С одной стороны — сородич, с другой — Терезий. Молодой князь ищет его — в этом старый орк не сомневался. Но как быть? Дождаться Терезия означало упустить девушку, пойти с ними — почти наверняка распрощаться с Терезием, ибо молодой князь не привык отступать. А один, он наломает дров и может погибнуть.

— Так вы остаетесь? — нарушила молчание Сорка.

— Остаюсь, — вздохнул Уртх, в последний раз заглядывая в лицо Брехта. Тот был спокоен — слишком спокоен, чтобы его состояние передалось старому шаману. Горные демоны так просто не выпускают свои жертвы. А этот парень не просто выжил, но и сохранил рассудок. Тело здорово, разум в порядке, душа тоже, а вот дух… Что-то с ним не так, но сейчас шаман не мог определить что. Должно пройти какое-то время… которого у них не было.

— Прощай, — помолчав, промолвил старый орк. — Может быть, когда-нибудь свидимся!

— Прощай, — спокойно ответил молодой. — Свидимся.

И все. Последний раз пытливые глаза старого орка попытались заглянуть в глаза молодого, натолкнулись на холодное каменное спокойствие — и оба одновременно отступили назад. Взлетели в воинском приветствии кулаки, после чего Брехт небрежным жестом поправил на плече мешок и зашагал прочь по горной тропе, направляясь на восток. Его молодые спутники напоследок оглянулись на оставшегося на пороге пещерки старика и потрусили следом.

Дождавшись, пока они скроются за поворотом, Уртх опустился на колени и осторожно вырезал отпечатавшийся в твердой почве след сапога Брехта, поддев его ножом. Даже без необходимых инструментов у него хватит сил на то, чтобы привязать его… Вот так-то лучше. Теперь не потеряется!

Покончив с магией, Уртх повесил нож на пояс и стал карабкаться вверх по склону. Терезий его ищет, и он должен максимально облегчить ему задачу. Да и с высоты можно осмотреться и сообразить, в какую сторону направились Брехт и его спутники.

После крошечных — в десять-пятнадцать домов — горских поселений этот город показался им огромным. Он стоял в низине, уместившись на берегу реки, как спелый плод в чаше.

— Это здесь? — поинтересовался Брехт у Сорки.

Девушка пожала плечами:

— Я не знаю. Я думала, что… что…

— Что за горами ничего нет? — хмыкнул орк.

Понурившись, Сорка последовала за ним, опасаясь даже смотреть на Льора. В самом деле, долгое время троица путешествовала, опираясь на знания девушки об окружающем мире. Отец когда-то давал ей рассматривать карты, рассказывал о том, где живут какие люди и нелюди, особенно напирая на то, что на востоке, за горами, на берегу Внутреннего Моря, расположена родина ее предков. Но то ли старые карты грешили неточностями, то ли у магри не было возможности найти нужную информацию, но только горами знания девушки об окружающем мире и ограничивались. Она была уверена — и заразила своей уверенностью других, — что стоит им спуститься с гор, как их встретит ее мать. Почему-то воображение рисовало ей именно такую картину — берег моря (которое она никогда не видела), небо и песок золотят лучи восходящего солнца, и на их фоне темным пятном проступает силуэт красивой женщины. Она идет навстречу, светлые одежды развеваются за спиной, а глаза сияют любовью и счастьем. Сорка не была готова к долгому пути по предгорьям вниз, в долины, а теперь еще и к этому городу. Впрочем, может быть, тут можно спросить о ее матери? В Эвларе все магри были наперечет. А вдруг здесь та же история?