Зеркала (СИ) - Покусаева Мария

Кондор дернул уголком рта, словно пытался не то оскалиться в ответ, не то улыбнуться, но сдержал себя.

– Андре очень близок с Феликсом, – ответил он. – Он узнал бы, кто ты такая, одним из первых, потому что Феликс обязательно втянет его в игру, хочет сам Форжо этого или нет. На мой взгляд, если уж так случилось, что мы столкнулись с ним, то лучше открыться ему, чем соврать. Мало ли, как он потом решит напомнить об этом вранье.

– Феликс – это брат Дара, – сказала я, вспомнив «Книгу лордов» и утренний разговор. – То есть… его высочества Антуана, – поправилась я под ироничным взглядом чародея.

– Постарайся больше так не оговариваться, милая, – посоветовал Кондор. – Особенно на людях.

***

Блэкторн действительно знал тайные тропы внутри дворца. Даже не так: он знал сам дворец, знал ритмы, по которому жили его обитатели, знал обычаи и законы этой жизни. И стоял над всем этим.

– Жизнь при дворе – не праздник и не развлечение, леди Лидделл, – сказал он мне, пока мы шли по просторному залу. – Скорее, это похоже на ежедневный спектакль, где у каждого есть своя маска и своя роль. И у вас. И у его высочества. И у меня. И у Птицы, как бы ему ни хотелось думать иначе.

Кондор закатил глаза, но промолчал.

Бальный зал был пуст и безлюден, потому что по правилам его открывали лишь во время праздников, чтобы впустить сюда толпу нарядно одетых придворных, музыкантов, акробатов и много кого еще. А потом закрыть до следующего бала.

Но у господина Блэкторна были ключи – все ключи от всех комнат замка – и право проводить в них того, кто должен там оказаться. К примеру, почетную гостью в сопровождении друга королевской семьи, ворчливого, недовольного волшебника, который смотрелся здесь чужаком.

Точно так же, как я.

И как сам Блэкторн.

– И спектакль, конечно, костюмированный, – сказала я.

– Несомненно, леди Лидделл. К слову, у меня в кабинете сейчас лежит ваша одежда. – Блэкторн улыбнулся. – Ее прислали из лавки, где вы ее оставили, на ваше новое имя, что вызвало некоторую путаницу среди слуг. Потому что им это имя еще не знакомо.

Я моргнула.

– Я… я не знаю, как так вышло, – сказала я, краснея. – Я заберу ее.

– Господин Блэкторн хочет сказать, Мари, – подсказал Кондор, который шел с другой стороны от меня, все еще разрешая мне держаться за его локоть. – Что вся корреспонденция, все посылки и все визиты, которые совершаются обитателями дворца, не остаются для него тайной. Ведь так, Уильям?

Блэкторн улыбался хитро и довольно, чуть касаясь пальцами бороды.

– Не переоценивай работу моих ребят, дорогой волшебник, – ответил он. – Мы видим не все. Но многое, да. И к углам, в которых подозрительно тихо, мы рано или поздно присматриваемся тщательнее.

– Если двор – это театр, – сказал Кондор. – То господин Блэкторн и его ребята – команда тех, кто следит за порядком на сцене и вокруг нее. Сложная и неблагодарная работа, – добавил он. – Но, несомненно, важная.

– Нет, просто для некоторых она не подходит, – я расслышала в голосе Блэкторна иронию. – Для слишком честных и умных мальчишек из хороших семей, например.

Кондор промолчал, только поправил мою руку, словно ему стало вдруг неудобно.

Мы прошли через несколько залов, в обычное время закрытых, посмотрели на висячий сад со второго яруса – удобное место, чтобы слушать и наблюдать. Я увидела еще одну коллекцию картин, целую комнату, заполненную исключительно морскими пейзажами. Окна ее выходили на реку, синюю, широкую, огромную реку, на дальнем берегу которой продолжался город.

– Здесь течение Ренре такое быстрое, – сказал Кондор, пока мы стояли у окна, и я смотрела на реку, на лед у самого берега, и на дым, поднимающийся над домами на том берегу, – что он редко замерзает зимой. Ренре – он, Мари, – сказал волшебник, поймав мой удивленный взгляд. – Речной патриарх и отец всех рек этой части страны. Тут тоже постарайся не путать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Иначе духи вод обидятся на меня? – спросила я, кажется, слишком легкомысленно.

Мои спутники рассмеялись в ответ.

– Леди Лидделл неплохо соображает, – сказал Блэкторн. – Куда лучше предыдущей.

– Ну, – Кондор привычным движением убрал волосы со лба. – Этого у нее не отнять.

Через несколько залов, через восемь лестничных пролетов и почти пару сотен ступеней, ведущих вверх, я оказалась на вершине одной из двух башен дворца. Здесь было прохладно, панорамные окна выходили на все стороны, а в середине стоял огромный глобус с контурами материков. Только вместо пунктира граница обеих Америк, точнее – Латиерра Нуова – обозначалась четкой неразрывной линией, а на самих материках были точки, отмечающие города. И никаких тебе чудовищ.

– Это старый глобус, леди Лидделл, – сказал Блэкторн. – Его сделали еще до того, как мы потеряли Латиерра Нуова. О, вы не знаете об этой печальной главе нашей истории! – понял он по моему лицу, и я заметила, как в холодных глазах появилось что-то вроде сочувствия. – Господин дель Эйве расскажет вам. Он, можно сказать, почти очевидец.

– И не большой любитель это вспоминать, – проворчал Кондор. – Уильям, насколько большой наглостью с моей стороны будет попросить тебя впустить нас с леди Лидделл во внутренний храм? Или подобная роскошь…

– Для тебя, Птица, все, что угодно. – Блэкторн достал из кармана связку ключей. – Но ненадолго. После заката туда явится старший жрец и, боюсь, будет не слишком рад видеть кого-то, кто не относится к близкому кругу семьи д’Альвело.

Он выразительно посмотрел на меня, и я почувствовала себя неуютно.

– Нам хватит получаса. – Кондор зачем-то уставился на силуэт Латиерра Нуова, словно пытался найти на карте знакомые места. – Хочу познакомить леди Лидделл с той, чья воля направила ее к нам в гости.

От этих слов мне стало неуютно еще больше.

***

– Если ты хочешь знать мое мнение, – прошептала я недовольно, пока мы спускались по лестнице. Я специально отстала, чтобы Блэкторн успел уйти на один пролет вниз. – То я не горю желанием знакомиться с вашей богиней ближе. Уже один раз попробовала. Спасибо. Больше не надо.

Кондор усмехнулся одним уголком рта.

– Никакой древней магии в этот раз, Мари, – пообещал он. – Я лишь хочу показать тебе храм. И поговорить наедине. Ты же хотела получить ответы на некоторые вопросы?

– С тем же успехом мы можем поговорить в замке!

– Вполне. – Он согласно кивнул и остановился на пару ступеней ниже, ожидая, пока я завяжу якобы ослабленный шнурок на сапоге. – Но в замке у тебя куда больше возможностей сбежать от меня и от любых разговоров. То есть если ты настаиваешь, милая, – он протянул мне руку, за которую я безропотно схватилась, – мы отложим разговор. Но я бы хотел показать тебе храм. Чтобы в следующий раз, когда ты окажешься в подобном месте, ты не смотрела на внутреннее убранство широко распахнутыми глазами восторженной провинциалки.

– Буду делать недовольное лицо, – пообещала я. – Всегда и везде. Благо у меня рядом прекрасный пример.

Он медленно выдохнул, словно старался проглотить язвительный ответ, но никак иначе не отреагировал. Только пальцы, держащие мою руку, на секунду сжались чуть сильнее.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Вы там долго? – раздался снизу голос Блэкторна.

– Уже идем. У леди Лидделл развязался шнурок, – ответил ему Кондор.

– Осторожнее, миледи! – отозвался господин начальник службы безопасности. – Вы очень нужны нам целой и невредимой.

«Ага, – подумала я про себя. – А еще послушной и тихой. И играть по установленным правилам, я поняла. Поэтому сейчас я безропотно пойду в храм и выслушаю там то, что волшебник собирается сказать мне, а потом он возьмет меня за руку и отведет в замок, где я просижу над книгами по этикету и истории остаток вечера.