Комната кукол - Майя Илиш

— Ты ничего не могла поделать, — сказал Алан, точно прочитав мои мысли.

Конечно же, он ошибался. Это моя вина. Руфус не раз напоминал мне, что Бланш нельзя впускать в Комнату кукол, и не раз ясно давал понять, что Истинным феям нельзя прикасаться к этим куклам. Теперь я поняла почему. Но было уже слишком поздно. Нужно было схватить Бланш за волосы и вытащить из комнаты, когда я только обнаружила ее здесь. Нельзя было поддаваться ей, слушать ее излияния, говорить с ней. Я могла бы предотвратить ее смерть.

— Не позволяй себе думать иначе, не слушай никого, а особенно не слушай свою совесть.

— Но я должна была ее спасти! — Я опять разрыдалась.

Слезы градом катились по моим щекам. Я прижималась к Алану, чувствуя, как его рубашка пропитывается влагой.

— Но как? — спросил он. — Ты ни за что не успела бы подбежать к ней. Да и что бы ты могла сделать?

Хорошо, что он был рядом, хорошо, что он утешал меня, а главное — что он не сказал: «Ты чего, она же была всего лишь феей!»

— Руфус поймет, что это я виновата, — глухо сказала я. — А Вайолет… Не знаю, действительно ли Бланш была их племянницей, но она принадлежала к их племени, и теперь ее смерть на моей совести.

— Феи так не подумают, — возразил Алан. — У них нет совести, поэтому они не ждут от других, что те станут винить себя. Не волнуйся по этому поводу. Я рядом и помогу тебе. Никто не возложит на тебя эту ответственность.

Я почувствовала, как он гладит меня по голове, по плечам, по спине, — и обмякла в его объятиях.

— Все будет хорошо. А Молинье тебе больше не нужно бояться. Теперь я знаю, как их победить.

Я отстранилась — сейчас выражение его лица было для меня важнее любых утешений.

— Что ты задумал? — встревожилась я.

Он был моим другом, но нельзя забывать, что он охотник на фей.

— Эти куклы, — спокойно продолжил Алан. — Ты сказала, что их три. Теперь осталось две, так?

Я кивнула, еще не осознав, к чему он ведет.

— Я ничего не могу противопоставить мистеру и мисс Молинье. Железо, способное причинить им вред, даже убить, я не могу пронести в Холлихок. Дом защищен от железа, и феи сразу же выследят меня и убьют, если я только попытаюсь. Кресты, святая вода, все остальные средства борьбы с феями… Все это тоже невозможно принести сюда. Но у этих кукол есть сила, способная убить фею — быстро и бесшумно.

— Нет! — крикнула я. — Алан, нельзя так делать! Ты не можешь просто убить их!

— Успокойся! И не кричи. Ты не должна привлекать их внимание к этой комнате, пока я видим, да еще и тело тут лежит. Послушай меня. Это не люди. У них нет души. Если я уничтожу их — это не будет убийством. Они совершали ужасные поступки и не перестанут, если я не остановлю их раз и навсегда.

— Нет, — твердо повторила я. — Мне все равно, охотник ты на фей или нет, и я знаю, что мне, кем бы я ни была, ты вреда не причинишь. Но я не могу допустить, чтобы ты навредил Руфусу или Вайолет. Да, они не люди. Но я тоже не человек. Если ты убьешь их, тебе придется убить и меня — ведь ты убиваешь их просто потому, что они феи. И ты не видел, что эта кукла… эта душа сотворила с Бланш. А мне пришлось смотреть. Никто не должен умереть так, как умерла она.

— Ну хорошо. — Алан выставил руки перед собой. — Флоранс, мне очень жаль. Я не подумал. Тебе только что пришлось пережить такое… И как бы я ни ненавидел Молинье, этой девочке, Бланш, я не желал смерти. Она была совсем еще ребенком. Нельзя было даже начинать этот разговор. Ты меня простишь?

Я кивнула. Но на самом деле я не простила его. Алан только что показал мне свое истинное лицо — для него любые средства хороши, только бы достичь цели. В своей ненависти к феям он был ничуть не лучше этого народа. Я не хотела принимать сторону людей или фей, если речь шла только о взаимной ненависти, презрении и попытках причинить друг другу боль. Только что я видела смерть, и в этот день мне больше не хотелось думать о чьей-либо гибели, не говоря уже об убийствах.

Алану повезло, что я не хотела говорить об этом. Но я не забуду этот разговор. И я поняла, что теперь этих проклятых кукол нужно прятать не только от Руфуса и Вайолет, но и от Алана. Я была единственной в Холлихоке, кто мог отличать светлые души от темных и знал, каковы души кукол. Спрятать две куклы среди сотен оставшихся будет легко — если когда-нибудь я осмелюсь вытащить их из укрытия.

Мне было мерзко думать об этом в такой момент — и мерзким мне показался Алан. Сейчас речь должна идти о Бланш и только о Бланш. Тело девочки лежало на полу у дивана — она напоминала куклу, упавшую с полки шкафа. Нельзя оставлять ее здесь. Пришло время позвать Руфуса. И при мысли об этом меня вновь сковал страх.

— Подожди, — сказал Алан, когда я направилась к двери. — Если ты оставишь ее здесь в таком виде, у тебя будут неприятности. Выслушай меня. Я скажу тебе, что делать.

— А что делать?

Если он хотел, чтобы я усадила Бланш на диван… Мне не хотелось опять к ней прикасаться. Держать ее за руку и так было непросто. Где-то в этом теле до сих пор скрывалась черная душа и выжидала момент, когда здесь появится очередная фея… Правда, эту душу я больше не видела. Я различала их внутри коконов и когда они высвобождались — в людских телах они оставались сокрытыми от моего взора.

Но прежде чем произойдет очередное несчастье, прежде чем кто-то коснется тела Бланш, нужно выявить эту черную душу. Да, она могла обмануть мои глаза, но не пальцы — ее выдаст ощущение боли, распространявшееся от сердца по всему телу, когда я прикасалась к ее кокону. Стиснув зубы, я опустила ладонь на грудь Бланш. И ничего не почувствовала. Совсем ничего. Тело было мертвым. И пустым. Если бы черная душа все еще находилась там, я бы это заметила. Меня это немного успокоило.

— Оставь ее, — сказал Алан, не понимая, что я делаю. — Нельзя, чтобы Молинье решили, будто кто-то передвинул тело. Где остальные куклы, которых ты спрятала?

Я заколебалась. Если я достану их из-под диванных подушек и спрячу в другом месте, Алан может запомнить, как они выглядят. Впрочем, теперь это не имело значения. Я должна защитить Руфуса и Вайолет, но не от Алана, а от черных душ, — сейчас это важнее. Я достала кукол и пересадила их на верхнюю полку шкафа, где феи их не тронут. Куклы, оставленные там, чтобы не привлекать внимания, вернулись на свои места. После случившегося я изменила свое мнение по поводу убийства ожесточившихся душ. Может, это лучшее, что с ними можно сделать, пока они еще кого-нибудь не лишили жизни.

— Ладно, тут я ничего не посоветую, тебе виднее, как их усадить, чтобы Молинье ничего не заметили. Оставь куклу, с которой Бланш играла в самом начале, на диване. Можно определить, что одной из твоих особенных кукол не хватает? Мы обставим все так, будто Бланш украла у тебя ключ, вошла в комнату и коснулась именно той куклы, которая могла причинить ей вред. Ее сгубило любопытство.

Алан так изменился с тех пор, когда я встретила его впервые. Теперь, когда не нужно было притворяться простым деревенским парнишкой, он мог показать мне свой острый ум. Уж если Алан в чем и разбирался, так это в обмане. Он так долго выдавал себя за другого человека, стараясь не выходить из роли, чтобы ни одна фея его не заподозрила! Ему даже удалось устроиться слугой в Холлихок, и это вызывало уважение. Но сейчас он пугал меня куда сильнее фей — я не знала, не была ли его дружба частью роли, обмана.

Тем не менее я последовала его совету.

Я все еще была настолько сбита с толку, настолько подавлена, что не могла ясно мыслить. Алан предложил внести кое-какие изменения в обстановку комнаты, чтобы защитить меня, — меня, а не себя самого. Ему, может быть, и все равно, что со мной будет, но если я не хочу, чтобы Руфус и Вайолет возложили на меня ответственность за смерть Бланш и наказали по законам фей, нужно создать видимость того, что меня не было в комнате, когда Бланш умерла.

Пусть я знала, что мои отпечатки пальцев остались на ее запястье и я была рядом, когда Бланш погибла, мне все еще не грозила опасность. Невзирая на поднятый нами шум — начиная с того момента, когда я пыталась оттащить Бланш от дивана, — в комнату еще никто не пришел. Никто не поймал меня за руку, никто не мог ничего доказать, и если я сейчас просто спрячусь у себя…

Конечно, меня видел дворецкий. Он знал, когда я вернулась домой и что я торопилась. Но выдаст ли он меня? Теперь он считал меня одной из хозяев дома… Так или иначе, но Руфусу он был предан больше, чем мне, и не исключено, что рано или поздно все расскажет. Но даже если и так, по крайней мере сегодня я смогу оплакать Бланш, не оправдываясь перед феями за ее смерть. Бланш, по сути, была сама во всем виновата. Мы с Аланом просто позаботимся о том, чтобы так подумали и остальные.

— Уходи, — наконец сказал Алан. — Иди в свою комнату, умойся. Ты можешь выглядеть встревоженной, но не заплаканной, ведь ты еще якобы не знаешь, что случилось. Справишься? Ты должна сыграть эту роль ради Бланш. Я знаю, что сейчас тебе нелегко, но постарайся, прошу тебя. Я позабочусь обо всем остальном.