Достижения Лютера Транта - Эдвин Балмер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И мистер Экстон не может объяснить это? – помог ему психолог.
– Экстон не рассказывает ей или кому-либо еще, кто этот человек или почему он следует за ним. Напротив, он всячески противодействовал любому запросу или поиску, проводимому для этого человека, за исключением тех, которые он сам выбирает для себя. Только сегодня утром он угрожал мисс Уолдрон, если она попытается вызвать полицию и "вырвать этого человека из его рук", и именно потому, что я уверен, что он последует за нами сюда, чтобы помешать ей проконсультироваться с вами, когда он обнаружит, что она пришла сюда, я попросил вас о немедленной консультации.
– Тогда оставьте подробности его появления сегодня утром на потом, – резко попросил Трант, – и скажите мне, где вы впервые услышали об этом человеке, преследующем мистера Экстона, и как? Откуда, например, вы знаете, что он следил за ним, если мистер Экстон так сдержан в этом деле?
– Это одна из самых странных вещей в этом, мистер Трант, – девушка достала из-за пазухи пачку писем, которые она взяла из своей комнаты, – он писал, чтобы развлечь меня им, как вы можете видеть здесь. Я говорила вам, что около года назад написала мистеру Экстону с просьбой вернуться домой, но он отказался рассматривать это. Но впоследствии он всегда писал в ответ на мои письма в полусерьезной, дружелюбной манере, которую вы увидите. Эти четыре письма, которые я вам принесла, почти полностью посвящены его приключениям с таинственным человеком. Как видите, он писал на пишущей машинке, – она протянула их, – потому что во время своих путешествий он регулярно переписывался с некоторыми лондонскими синдикатами.
– Лондон?
– Да, первая миссис Экстон взяла Говарда с собой в Англию, когда ему едва исполнилось семь, сразу после того, как она получила развод. Он вырос там и за границей. Это его первое возвращение в Америку. Я расположила эти письма, мистер Трант, – добавила она, когда психолог открывал их для изучения, – в том порядке, в каком они пришли.
– Тогда я прочитаю их именно таким образом, – сказал Трант и торопливо просмотрел содержимое первого письма; оно было отправлено из Каира, Египет, примерно десять месяцев назад. Затем он перечитал более внимательно следующую часть:
"Но со времени моего последнего письма к вам, мисс Уолдрон, произошел странный и поразительный инцидент, который меня очень беспокоит. Мы, как вы увидите из письма, находимся в отеле Шепхерд в Каире, но не смогли, по нашему обычаю, получить смежные номера. Было уже за полночь, и миллионы звуков этого вавилонского города, наконец, замерли в жаркой и бездыханной тишине. Я писал письма, а когда закончил, погасил свет, чтобы избавиться от его тепла, зажег вместо этого маленькую ночную лампу, которую ношу с собой, и, все еще частично одетый, бросился на кровать, не имея, однако, ни малейшего представления о том, чтобы лечь спать, прежде чем раздеться. Лежа там, я отчетливо услышал тихие шаги по коридору, в который выходит моя комната, и остановившиеся, по-видимому, перед дверью. Я решил, что это не были шаги европейца, поскольку шедший был либо босиком, либо в мягких сандалиях. Я повернул голову к двери, ожидая стука, но его не последовало. Дверь тоже не открылась, хотя я еще не запер ее. Я уже собирался встать, чтобы посмотреть, что от меня хотят, когда мне пришло в голову, что шаги, вероятно, остановились не у моей двери, а у двери прямо напротив, через коридор. Без сомнения, мой сосед напротив просто вернулся в свою комнату, и его шаги перестали доноситься до моих ушей, когда он вошел и закрыл за собой дверь. Я задремал. Но полчаса спустя, насколько я могу судить, я проснулся и подумал о необходимости раздеться и лечь в постель, когда легкий, очень легкий шорох привлек мое внимание. Я внимательно прислушался, чтобы определить направление звука и определить, был ли он внутри комнаты или снаружи, а затем услышал более слабый и ровный звук, который не мог быть ничем иным, как дыханием. Какое-то живое существо, мисс Уолдрон, было в моей комнате. Звуки доносились со стороны стола у окна. Я повернул голову так тихо, как только мог, и заметил, что человек держит лист бумаги под светом лампы. Он сидел за столом и просматривал бумаги на моем письменном столе. Но очень слабый шум, который я издал, поворачиваясь на кровати, предупредил его. Он поднялся, с шипением втянул воздух, его ноги мягко и быстро застучали по полу, моя дверь скрипнула под его рукой, и он ушел, прежде чем я успел спрыгнуть с кровати и перехватить его. Я выбежал в коридор, но он был пуст. Я прислушался, но не услышал никакого движения ни в одной из комнат рядом со мной. Я вернулся и осмотрел письменный стол, но не обнаружил ничего пропавшего, и было ясно, что ничего не тронуто, кроме нескольких моих писем от вас. Но, прежде чем, наконец, лечь спать, вы можете мне поверить, я тщательно запер свою дверь и утром я сообщил о случившемся в офис отеля. Единственное описание, которое я мог дать о злоумышленнике, заключалось в том, что он определенно носил тюрбан, и он показался мне даже больше обычного. Служащие отеля не видели никого, кто выходил или входил в мой коридор в ту ночь, и кто соответствовал бы этому описанию. Тюрбан и отсутствие европейской обуви, конечно, определили, что он был египтянином, турком или арабом. Но какой египтянин, турок или араб мог проникнуть в мою комнату с какой-либо другой целью, кроме грабежа, что, конечно, не было целью моего злоумышленника, поскольку ценные вещи в письменном столе были нетронуты. В тот же день, правда, у меня была стычка, дошедшая почти до драки с арабом-бедуином на обратном пути из Гелиополиса, но если это был он, почему он должен был отомстить моему письменному столу, а не мне? И какая причина на земле могла быть у любого последователя Пророка для изучения с таким особым вниманием моих писем от вас? Это была настолько странная вещь, что я потратил столько времени, чтобы рассказать вам об этом – одна из самых странных вещей, с которыми я сталкивался за всю свою жизнь; и Лоулер может понимать это не больше, чем я.
– Кто этот Лоулер, который тогда был с мистером Экстоном? – Трант с интересом оторвал взгляд от последней страницы письма.
– Я знаю
