Ронни. Автобиография - Ронни Вуд

С одной гитарой и практически без аккомпанемента — если кто-нибудь лажал, то это могло по нему ***нуть. Он также был большим спецом в области рванья струн. Дебби рассказывала мне, когда настраивала для него его «топор», что он любил рвать их в середине шоу специально, когда ему хотелось передохнуть и пошутковать. У него был огромный старый кошелёк, полный струн, и он был его поддержкой. Он весело и размеренно менял струны во время выступления.

Гитара, благодаря которой он в основном и прославился, была ручной работы, 4-х угольная и тяжелая как черт вместе с разными штуками внутри неё. Там у него был вибратон, фильтр-конвертер и другие вещи, которые обычно встречаются в ножных коробках. На его гитаре были струны толщиной каждая со ствол дерева, которые нельзя было оттянуть, и они так высоко были натянуты над грифом, что зажимать их было очень трудно. Также все это в открытой настройке. Непростой подвиг, поверьте мне.

Я не играл на сцене на его гитаре, так как мне не хотелось его расстраивать. Сейчас он иногда использует «Гретч», который гораздо легче, а еще странную австралийскую гитару с лампочками и безделушками, которые приделаны на задней стороне ее корпуса. Теперь он сидит, когда играет, потому что у него диабет, с которым он борется уже много лет, и у него больная спина. Из-за того, что в то время он тягал этого огромного квадратного монстра по всей сцене, а также все свое оборудование. Вы можете представить, почему у него проблемы со спиной.[34]

Будучи абсолютным мастером ритм-гитары, Бо продуцирует монструозный локомотивный ритм: как-то один обозреватель из Сан-Франциско описал его звучание к как у «дьявола, передвигающего свою мебель». Когда он переключался на соло, я подхватывал ритм, который устанавливал Бо. Это было очень естественно.

Гораздо более неестественной оказалась одна ночь в Сан-Франциско в 80-х, когда с нами выступил Джон Ли Хукер, и их эго переплелись с шумом. Из-за Бо и Джона Ли, каждого игравшего свое, музыка стала такой громкой, что создавалось впечатление, будто играешь, плавая по уши в гороховом супе. Ничего нельзя было расслышать. Я уставился на Дебби, а Дебби уставилась на меня, потом Дебби, наконец, пошла на сторону сцены, где был Джон Ли, чтобы разобраться в том, что происходит, и Джон Ли тоже оказался не в курсе. Он спросил её: «Какого *** это мы?..» Она не знала, какого, и закричала ему в ответ: «Где тут, на…, уан-бит?»[35] Этот бит просто необходим, иначе вы играете наудачу.

Мы оказались в неприятности. Дебби попробовала перестроить всех по басовой линии, но Бо не играет по указке других. Джон Ли играет своё. Мы играли 12-тактный блюз, ну а Джон Ли не играет 12-тактный. Может быть, он играет 13-тактный, а может — 9-тактный. Так что он был в отключке, а Бо — где-то в другом измерении играет что-то своё, и посреди этой милой путаницы мы с Дебби просто засмеялись, потому что — что еще мы могли предпринять? Самое забавное во всем этом было, когда на следующее утро обозреватель из Сан-Франциско решил, что джэм Бо Диддли, Джона Ли Хукера и Ронни Вуда был самым удачным за вечер.

На гастролях мы преодолевали большие расстояния. Когда мы играли в Виннебаго, то пришли Джо и дети, а Чач был всегда рядом, плюс также приходил мой тогдашний менеджер Фил Карсон (еще один из неплохих). Перед тем, как создать свою менеджерскую компанию, Фил работал на «Атлантик Рекордз» в Англии. Мы были в Японии, когда Бо попросил меня нарисовать обложку альбома «Живьем в «Ритце»». Тогда в моей комнате веселилось много народа, что мне было не впервой (я создал большую часть своих картин маслом именно в подобной ситуации), и это не остановило меня — я взял тушь и кисти и нарисовал Бо и себя. У него остался один из моих рисунков с тех давних пор, когда у него не было одного зуба.

С Бо было чудно гастролировать, и это гарантировало тебе всегда веселое настроение, особенно в компании с ним и его подругой Мэрилин. Он заставлял её снимать на камеру каждое свое движение в каждой песне во время каждого шоу. Он изобретал для того, чтобы это пошло съемкам на пользу, разные безделушки; камеры соединялись с фантастическими приспособлениями, так что ни один кадр не был пропущен.

Он также рассказал мне отличную историю о том, как он начинал в Чикаго. Он сказал, что когда впервые прибыл туда с далекого Юга только с одной гитарой изо всех вещей, он зашел в студию «Чесс», а там сидел великий миссисипский блюз-музыкант Вилли Диксон.

Бо сказал ему: «Ох, мужик, я абсолютно потерян…»

Так что Вилли взял юного Бо под своё крыло, показал ему все входы-выходы и помог ему устроить свою музыку и свою карьеру. Я часами сидел-слушал этого парня и играл с ними на инаугурации Джорджа Буша-старшего в Белом Доме. Я обожал слушать истории из прежней жизни о нем, о Джероме (из песни «Bring It to Jerome» — «Принеси это Джерому») и о Герцогине — первой басистке, которую я когда-либо слышал. Как только он расходился, эту легенду уже невозможно было заткнуть.

25. Перемена

Во время турне с Бо Диддли я принял предложение по поводу клуба во Флориде. Мне можно было бы на него не реагировать. Но, имея в виду такое вдохновляющее предложение и нетронутую местность Майами, я подумал, что это будет попаданием в точку. «Вуди’c-На-Пляже» стал первым большим ночным клубом в арт-деко-округе Южного Пляжа, и это было в то время, когда это местечко только набирало обороты. Я должен был знать, что все это кончится плохо, когда Кит окрестил его «Види’с-На- Пляже».[36]

Перед тем, как мы прибыли туда, на Южном Пляже по-прежнему было полно дилеров крэка, и пальмовые деревья росли прямо на улицах. Сейчас там просто не продохнуть. Когда мы с Джо поехали посмотреть, что там, нас в конце концов сделали почетными гостями на церемонии закладки первого камня, где присутствовал мэр, который вручил мне ключи от города для того, чтобы я начал свое дело.

Клуб был спроектирован Барбарой Хьюланицки (это её «Biba»[37]) при участии Джо. Он был весьма в духе «Miami Vice», очень клевый и вселяющий трепет. Внутри клуба был приватный бар, а внутри приватной секции клуба был внутренний кабинет, а внутри этого внутреннего кабинета — еще один внутренний кабинет, который был зарезервирован для Джерри Ли, меня, Бо, Рэя Чарльза, Тутса. Фэтса и ребят.

Он был замечательно спроектирован — в нем был плавательный бассейн в форме гитары, который вдохновлял молодых фотографов и юных моделей.

Когда мы начали с «Вуди’с», мы наблюдали, как обновляются деко-отели, и везде были заложены пальмы, что сделало это место похожим на все остальные. Мы стали первым более-менее сносным клубом в той части Майами. Мы с Бо официально открыли «Вуди’с» первым выступлением «Gunslingers». К несчастью, два года спустя пожарная управа закрыла нас. За шум, конечно — что еще можно было от этого ожидать?