Я пришел взорвать мир - Владислав Выставной

Гор вздохнул и пошел прочь от панели, на которой немедленно вспыхнули умиротворяющие пейзажи родной Плацены. Наивный Сервер не знал, что, у Мима теперь нет родины с таким названием.

Теперь его дом – здесь, на Базе, которую он быстро и без лишних обсуждений провозгласил Бастионом. Пожалуй, это был самый большой Бастион в истории человечества.

Тем более, если учесть, что только для частичного обследования его внутреннего пространства была снаряжена целая экспедиция. Была мысль исследовать и ее пыльную поверхность, захламленную земными космическими аппаратами, но это оставалось делом более отдаленной перспективы.

Гор хотел иметь полное представление о собственных ресурсах и возможностях.

– Нейла! – позвал он.

– Да, дорогой… – отозвался знакомый голос.

– Я направляюсь к Сцене. Пожалуйста, дай мне туда новостной блок.

– Конечно, любимый…

То, что Гор придал Серверу Базы (а теперь – Бастиона) черты личности потерянной возлюбленной, некоторые восприняли как признаки паранойи, другие – снисходительно, третьи – с молчаливым одобрением. Но ни один из бывших Обреченных не решился бы обсуждать решение Лидера вслух.

Такова была сила нового образа Мима.

…Стараниями Маха и Зига в Бастион стекались все новые и новые прозревшие. Правда, не всех удавалось найти и доставить в это сравнительно безопасное место: Поджигатели и Мусорщики на Земле увеличили активность, быстро разыскивая и безжалостно истребляя тех Обреченных, к кому по какой-либо причине вернулась память. Видимо, сказалось тревожное ощущение начала войны. Войны страшной, беспощадной.

Межзвездной войны.

И Гор видел, как вокруг него собирается не просто множество спасенных с планеты-тюрьмы, не просто единомышленники и благодарные ему прозревшие.

Это формируется новая армия. Армия, которую уже прозвали Армией Мима. Армия эта не принадлежит ни к одному из существующих в Галактике и за ее пределами союзов миров, не принадлежала она и какой-нибудь отдельной планете.

Это была Его собственная армия. Армия, которая одновременно самым удивительным образом становилась Театром в руках Мима.

Сам Гор еще не осознал сути происходящих вокруго процессов. Он больше был занят процессами, творящимися у него в душе.

Гор Дэй менялся. Он стал ощущать свою значительность, ценность каждой своей мысли и каждого произнесенного слова. Это было одновременно и здорово, и волнующе, и даже немного страшно…

Но это был новый путь, его собственный путь, который выводил его из пучин безвольного забытья и вел вперед – в пугающие дали Грядущего…

Так, в своей жизни, ускоренной таинственными чарами планеты Земля, Мим по имени Гор Дэй проходил очередную Ступень внутреннего совершенства.

Зиг застал Гора в Театре – резиденции Мима, обособленной от прочей территории Бастиона. Главной частью Театра была Сцена – та самая прозрачная площадка с возможностью обзора во всех трех измерениях.

Зиг увидел Мима, сидевшего с закрытыми глазами, скрестив ноги, с руками, упертыми в колени – в позе, похоже, заимствованной Мимом у земных йогов. Или наоборот – кто может разобраться во всем этом? Сам Гор предполагал, что земные йоги произошли от опустившихся Мимов времен колонизации. Кто его знает?

Гор был в плотно облегающем трико-хамелеоне – традиционной одежде Мимов.

Каждая мышца, каждая косточка худощавого тела играла, притягивая взгляд – Мим был настоящей живой машиной по производству зрелищ…

Зиг терпеливо ждал, пока Гор не выйдет из оцепенения. Ждать пришлось долго. Застывшая на лице друга улыбка вызывала у бывшего Эстета иррациональный страх. Гор действительно изменился…

Впрочем, изменения происходят со всеми прозревшими…

Гор открыл глаза и медленно, с какой-то сладостной истомой, проговорил:

– Знаешь, Зиг, это очень странно… Сегодня я впервые примерил маску своего противника. Да, да – Поджигателя. Я собирал все, что знал о нем по крупицам, пока не получилась полная картина его личности. Ну, на сколько возможно, полная…

И кажется я его, наконец, понял. Это, наверное, звучит странно, дико, но я ощутил: как это здорово, как это болезненно сладко, как это возвышенно и сильно – когда у тебя есть свой, настоящий, лютый, ненавистный и столь же ненавидящий тебя враг!

Пожалуй, это даже лучше, чем иметь друга…

Зиг замер с открытым ртом. Из уст Мима слова эти звучали довольно зловеще.

Гор рассмеялся и встал, тряхнув Зига за плечо:

– Не трусь, дружище! Это всего лишь маска. Одна из множества злобных масок врагов. Боюсь, скоро многим из нас придется нацепить подобные маски. Трудно будет идти на войну с приветливой улыбкой…

– Ты думаешь, нам обязательно придется… иметь дело с врагом? – робко спросил Зиг.

– Другого пути нет, – покачал головой Гор. – Мы все – между молотом и наковальней. И Конгломерат, и Россыпь, и все космические шакалы, которые только и ждут, когда ослабеют гиганты – все в первую очередь ринутся сюда. Ведь Земля – это…

– Узел событий… – проговорил Зиг.

– Да, – пожал плечами Гор. – Каждая из сторон видит в этой планете что-то свое. Для одних – это Узел, который надо либо завоевать, либо уничтожить, для других – это тюрьма, для третьих – это дешевая лаборатория для опытов над людьми. Теперь это еще и мощное оружие…

– Оружие?

– Ты забыл, что в центре Бастиона – сверхмощная бомба. Которая в умелых руках может стать неплохим козырем в начавшейся войне…

– Как-то не думал об этом, – пробормотал Зиг.

– Полагаю, есть еще многое, о чем мы даже не догадываемся, – сказал Гор. – Одно я знаю четко: у нас есть, где жить, что защищать и чем защищаться. У нас есть планета, у нас есть Бастион для ее защиты. Что нам еще нужно?

– Армия, флот, оружие… Да мало ли что? – всплеснул руками Зиг. – Неужто, ты говоришь серьезно?

Гор вдруг расхохотался – и плавно перетек в центр своей Сцены. Теперь он снова был Мимом. Он был дома.

– Серьезно… Что означает это слово? – воскликнул Мим, изображая глубокую задумчивость. – Наверное, это действительно мудрое отношение к действительности – строгое, взвешенное, правильно… А по правде – смертельно скучное.

Мим расхохотался и ловко прошел по сцене «колесом».

Зиг уже привык к таким штучкам приятеля, и шока, как когда-то, уже не испытывал. Он понимал: происходящее – и есть суть мыслительного процесса Мима. И он имеет полное право воспользоваться собственной Сценой, чтобы волю поразмышлять о сути вещей. Тем более – именно ему принимать решения, от которых будет зависеть и его, Зига, жизнь…

– Так что лучше? Скука смерти или смерть от скуки? – кричал Мим. – Я думаю, мы должны полагаться не на серьезные решения, а на те, что идут из глубины души… Вот о чем, о чем кричит твоя душа. Зиг?!

Мим тут же оказался рядом с Зигом и мигом сотворил с его лицом маленькое чудо: Зиг улыбался самой счастливой улыбкой в своей жизни. И мысли его – стройные, выверенные мысли Эстета, потекли вдруг веселыми звонкими ручьями…

– Я думаю… – воскликнул Зиг. – Я думаю… надо стремиться вперед, бежать, опережая не только врага, но даже его тайные мысли! Вперед, только вперед, без оглядки…

– Да, мой друг, именно! – восклицал Мим, заходясь в странном ломаном танце. – Мы ринемся вперед на крыльях своей мечты, и силой нашей станет вера в нашу и только нашу правду! Мы не несем счастья всем – это невозможно! Мы хотим счастья только для нас – и тех, до кого сами сможем дотянуться…

Глава третья

Рогги Бур никогда не испытывал такого волнения: он впервые приближался к Колоссу – главной, материнской планете Метрополии.

Каменному сердцу Конгломерата.

Это особый мир. Мир кристальной чистоты Линий и самых ортодоксальных взглядов на мораль, общественный уклад и политику Конгломерата.

Возможно, где-то здесь обитали и Созерцатели – самые странные и загадочные существа, ибо назвать их людьми просто не поворачивался язык. Непонятно каким образом, но именно они стоят за всеми процессами, происходящими в пространстве Конгломерата и далеко за его пределами. Они находятся на невероятно более высоких Ступенях Совершенства, чем любая человеческая особь из любой Линии. Видимо, все дело в громадном жизненном опыте, которым они могли бы похвастаться, если бы имели такую черту характера.

Но какой характер может быть у существа, прожившего больше десяти тысяч земных лет – нам знать не дано.

Несмотря на свои обширные связи в самых разных Линиях и Ветвях, Поджигатель не знал никого, кто мог бы похвастаться личной встречей с одним из Созерцателей. Формально Созерцатели будто бы были выходцами из Линии Мудрых. Однако и это не известно наверняка.

Впрочем, меньше всего Поджигатель ожидал встречи с Самими. Реальной политикой управляли Стратеги. И здесь Рогги Бур чувствовал свою слабину. Его расправа с одним из них могла оказаться роковой ошибкой. Сам Рогги Бур постоянно твердил себе, что это была вынужденная мера.