Авалон-2314 - Евгений Гаркушев

– Спасибо, – поблагодарил Хонгр и вышел.

За дверью он обратился к коммуникатору, чтобы узнать, в какую сумму обошлась операция. Две тысячи рублей… Очень дорого. Но что остается делать медикам, как не ломить цену, если к ним обращаются в среднем раз в двадцать лет?

* * *

Утро не принесло ясности. В чужом городе и чужом мире, рядом с чужими людьми, с невыполненным, а может быть, и невыполнимым заданием я чувствовал себя неуютно. Перспективы, казавшиеся прежде обнадеживающими, пугали. Как воспримет эту жизнь моя мать? Отец? Насколько изменились друзья? Так ли нужна мне работа инспектора по этике?

Все, чего мне хотелось сейчас, – уехать в дикую степь и бродить там днем и ночью, лишь изредка приезжая в город – купить продуктов, повидать родственников. Но где найти такие степи? Земля переполнена, ее население продолжает расти. Выход только в межзвездной экспансии. Но я не хочу к звездам навсегда! Я хочу жить на Земле. На той Земле, что была когда-то и которой уже нет.

Сантименты… Что толку мечтать о невозможном? Отдохнуть можно в кибернетической Вселенной, а сейчас нужно работать. Пусть Фридрих Вильгельм выгнал меня вчера, сегодня я должен попытаться завязать с ним отношения вновь. Только позавтракаю и позвоню кому-то из старых знакомых. Или из новых. Например, Виолетте. Можно же мне сделать хоть что-нибудь приятное для себя?

На завтрак я заказал омлет, гренки с сыром и чесноком, апельсиновый сок. Хотел попросить стаканчик виски, но решил, что такого позволить себе не могу. Расслабляться буду по вечерам и другими способами.

Виолетта мне не ответила. Комм сообщил, что со мной свяжутся, когда появится такая возможность. Что удивительного? Не звонил девушке много дней, какие теперь претензии? С другой стороны, нравы сейчас свободные. Она и сама могла позвонить. Да и пауза в отношениях – не повод прерывать знакомство. Если не общался с другом месяц, перестал ли он быть от этого другом? А девушка, с которой у тебя нет никаких сексуальных отношений, – тот же друг.

Развлекая себя философствованиями подобного рода, я брел на свалку. Не хотелось, но работа звала. Может быть, с Ницше стоит подраться? Нет, не метод, тем более что я сильнее и здоровее, а избивать слабого во имя великих целей может разве что его сверхчеловек, но не сильная личность в моем понимании…

Заметив медленно катящийся по улице мусоровоз-автомат, я вскочил на подножку рядом с пустой кабиной водителя. Мне показалось забавной идея приехать на свалку на местном транспорте. Тем более что колесный транспорт был редкостью – все перемещались по струнам, и мусоровоз вызвал у меня добрые ностальгические чувства.

– Гражданин, перестаньте хулиганить! – возмущенным женским голосом заявил динамик в кабине. – Вы нарушаете технику безопасности и правила перевозки пассажиров. К тому же автомобиль следует на свалку.

Интеллектуальная система мусоровоза работала неплохо. Вряд ли она автономна, а система жизнеобеспечения города наверняка является искусственным интеллектом высокого уровня. Я не особо смутился и ответил роботу:

– Как раз на свалку мне и надо.

– Автомобиль предназначен для перевозки мусора.

– Я вижу.

– Вы не являетесь мусором.

– Спасибо на добром слове.

– Покиньте, пожалуйста, автомобиль. Если вам необходимо попасть в район свалки, воспользуйтесь струнным транспортом. Общественный маршрут номер три доставит вас на улицу Буторина, в пятистах метрах от нужного вам объекта. Такси довезет непосредственно до ворот.

– Мне жаль денег. Пытаюсь сэкономить. – Я продолжал забавляться. Хотя это было неправильно и безответственно по отношению к добросовестному искусственному интеллекту, сдержаться я не мог.

– На вас будет подана жалоба в департамент общественного порядка, – пригрозил механический голос.

– А если я сойду, жаловаться не станете?

После некоторого промедления автомат ответил:

– Нет.

– Тогда я вас покидаю, – сказал я, спрыгивая на землю.

Метров триста, однако, проехал. И новые впечатления получил.

Свалка ничуть не изменилась со времени моего вчерашнего посещения. Только под деревьями на пригорке появилась ярко-желтая палатка. Философ решил изменить образ жизни? Когда же и где он успел раздобыть такую полезную вещь? Кто-то выбросил еще новую палатку на свалку? Или неизвестные доброжелатели прислали Ницше гуманитарную помощь?

Поднимаясь по склону холма, я заметил согбенную фигуру философа рядом с роботом-мусорщиком. Значит, «дома» Фридриха Вильгельма нет, «работает». Но только я сделал такой вывод, полог палатки откинулся, и из нее выглянул мужчина лет тридцати. Сильно вытянутое лицо, аккуратные усики, кремовая рубашка свободного покроя. Лицо показалось мне смутно знакомым.

Вряд ли турист, ищущий приключений, будет разбивать палатку на окраине небольшого городка рядом со свалкой бытового мусора. Пейзаж не располагает. Стало быть, мужчина прибыл сюда, как и я, к господину Ницше. Поклонник? Инспектор? Нет, все равно непонятно – палатка-то ему зачем?

– Здравствуйте! – издалека крикнул я.

– Здравствуйте! – отозвался мужчина и скупо улыбнулся. Голова его была высоко поднята, подбородок почти что вздернут, хотя он и так смотрел на меня с холма, сверху вниз.

Оставаться на месте теперь было глупо. Нужно подняться и познакомиться поближе. Но что спросить у мужчины? Кто он такой и что здесь делает? А вправе ли я задавать такие вопросы? Оставалось только представиться самому.

Поднявшись на холм, я сказал первое, что пришло в голову:

– Извините, что побеспокоил. Даниил Гончаров.

Мужчина вновь сдержанно улыбнулся:

– Нисколько не побеспокоили. Вас-то я и надеялся встретить. Николай.

– Очень приятно. Вы из комиссии?

– Нет-нет, – с каким-то странным выражением лица усмехнулся мужчина. – Я к вам как к инспектору.

Я растерялся. Ко мне? Я еще и первое задание не выполнил… Что понадобилось от меня экстравагантному джентльмену?

– Мне сообщили, что вы будете выступать в роли переговорщика, – уверенно продолжил Николай. – Что вас уполномочили сделать какие-то заявления и предложения. И я решил познакомиться с вами пораньше и поближе.

Говорил он немного странно. Не то чтобы заикался, но немного задерживал слова. И словно бы декламировал. Выговор его был приятным, чистым. Не иностранец, это точно. Где же я мог его видеть?

– Переговорщика о чем? – спросил я. – Не знаю, что вы имеете в виду. Пока что я никаких заявлений делать не собирался.

– Похвально, – отозвался Николай. – В таком важном вопросе спешить не стоит.

– Вы о Фридрихе Вильгельме?

– Нет, не о нем. Хотя познакомиться с Ницше, конечно, любопытно. Очень любопытно. Замечательная личность.

– Да… Мы вчера расстались не слишком дружески. А он видел вашу палатку?

– По всей видимости. – Николай оглянулся на желтое полотнище: – По-моему, трудно не заметить.

– Он не протестовал?

– Не обращает внимания.

Общаться с Николаем было легко и приятно – казалось, мы понимаем друг друга с полуслова. Как всегда в таких случаях, разговору помешали. Комм на моей руке завибрировал и зашептал:

– Конфиденциальная информация, конфиденциальная информация.

– Извините, – попросил я.

– Конечно, – сдержанно улыбнулся Николай, отходя в сторону, хотя, по большому счету, отойти нужно было мне.

Легко узнаваемый голос Галахада из коммуникатора звучал приглушенно:

– Должен сообщить тебе важную новость. Чтобы потом не было обид, что тебя не предупредили.

– Да, слушаю.

– Ты понял, с кем разговариваешь?

Настало время насторожиться. Ницше мне не представили заранее, а сейчас куратор позвонил сам, прервал только что начавшийся разговор. Значит, считает, что личность моего собеседника действительно важна. Стало быть, Николай мне известен. Кто он?

Сначала я начал вспоминать философов, но Николаев, Николя или, скажем, Николаевых среди них не было. Точнее, был Бердяев, но это точно не он, да и что переживать из-за встречи с Бердяевым? Потом я перешел к ученым и сразу вспомнил Николу Тесла. Как он выглядел в молодости, я не имел ни малейшего представления. Но тоже мимо… Мой новый знакомый – русский. И, по всей видимости, жил приблизительно в то же время, что и я. Или все же раньше?

Мужчина повернулся в профиль, солнце блеснуло на гладких, ровных волосах. На мгновение показалось, что он в зеркальном шлеме. И тогда ко мне пришло озарение. Хотя я никогда не встречался с ним, да и черно-белые фотографии, которыми иллюстрировались его биографии, были весьма среднего качества, хотя в жизни он вряд ли хоть когда-нибудь надевал стальной шлем, скорее уж офицерскую фуражку, – я понял, кто рядом со мной.