Игла - Вольдемар Грилелави

Саша благодарно еще плотней прижал к себе ребенка, отвечая тем самым на ее откровенный вопрос. Теперь у него такая же предательская слеза выкатилась на щеку и замерла в ожидании следующей, щекоча кожу на лице. Ему еще никогда вот таким серьезным тоном не признавался по-настоящему в любви. И пусть, что ребенок, но искренне и преданно. Конечно, теперь после таких слов он ее никому ни за что не отдаст. И никогда не позволит обижать. Это будет на весь мир для него самый любимый и милый человечек.

Анфиска дремала. И так крепко и сладко посапывала, что Саше даже очень жалко было будить ее на обед. Но разбудить он был просто обязан, поскольку аэрофлотский обед в таком полете составляет, чуть ли не главную экзотическую часть такого удивительного и уже совсем не страшного перелета.

Точно с такого страха начиналась и посадка в поезд. Действительно, она походила на добровольное проникновение в утробу длинного ужасного червяка.

— А самолеты к твоей маме совсем не летают? — робко спросила Анфиса, надеясь еще на возможность отговорить Сашу от такого безрассудного поступка.

— Ой, Анфиса! — возмутился Саша за ее страхи перед таким мирным существом, как поезд. — Он совершенно не опасен. Мы всего на всего ночь поспим, а утром бросимся в объятия моей любимой мамочки. И зачем нам самолет дожидаться, если он летит, лишь завтра после обеда. Да еще такой маленький и страшно шумный. Ан-24 называется. Я на нем ужасно не люблю летать. И гарантирую, что тебе он совсем не понравится. Кошмарная керосинка.

— Ладно, — согласилась с доводами Саши Анфиска. — Деваться все равно некуда. Только, чур, я на вторую полку не полезу. Это только сумасшедший может спать на такой верхотуре, — заявила уже она, когда они уселись в купе, и проводница занесла постельные принадлежности. — Оттуда свалиться можно запросто.

— А зря, — не согласился с ней Саша. — Многие дети за счастье сочли бы прокатиться наверху.

— Я ко многим не отношусь, — категорично и безапелляционно заявила она, с опаской поглядывая на соседа, устраивающего себе постель на противоположной полке.

Мама и в самом деле рвалась к встрече с любимым сыночком, что с утра не поленилась и примчалась задолго до прибытия поезда. И как только сумела добраться до вокзала? Ведь поезд приходил как раз, когда начинали ходить первые трамваи.

— Мама, ты не с ночи нас дожидаешься? Или с полуночи пешком по рельсам?

— Нет, ты что? — целуя и обнимая свое разнесчастное дитя, говорила со слезами мама. — Ты просто позабыл, что у нас с четырех утра уже дежурный трамвай ходит.

— Вот и ждала бы нас дома, — ласково упрекнул Саша маму, но самому было приятно, что мама так нетерпеливо ждала его. — Не пришлось тебе побывать в свекрухах, мама. Твой сыночек с женитьбой слегка напортачил. Неудачно получилось.

— Ну, хоть фотографию той, что побывала в моих невестках, догадался привезти?

— Вот только фото и привез. Полюбуешься и познакомишься. Мама, а это моя Анфиска, — Саша наконец-то вспомнил о стоявшей в стороне девочке. А она вдруг испугалась, что про нее совсем забыли. И такой страх и тоска обуяли, что хотелось назад домой бежать. Да только очень далеко забрались от родного города, что обратного пути уже нет и не может быть. Не добраться пешком. А денег не будет таких на самолет и поезд.

— Анфиса? Какое имя красивое! — удивленно и восторженно воскликнула мама, протягивая руки навстречу ребенку. — Ну, идем знакомиться, принцесса Анфиса.

Анфиса от таких слов от счастья сияла, как утреннее солнце. Казалось, что привокзальные фонари только мешают своим светом и затеняют ее сияние.

— Мама, она будет пока моей младшей сестренкой. Но, когда подрастет, сама сказала, станет твоей невесткой. Ты уж до этого времени побудешь ее мамой?

Анфиса вздрогнула и замерла в томительном ожидании. Ей ужасно хотелось, чтобы у нее была мама. И пока еще про это серьезно с Сашей не говорили. А здесь все произошло настолько спонтанно и неожиданно, что даже немного страшно стало. Что же мама ответит Саше на его признание? Захочет ли быть и ее мамой?

Саша вкратце пересказал биографию девочки, поделился с ней своими планами, и мама, слушая беду маленького ребенка, не сумела сдержать слез.

— Ну, вот. Всю жизнь мечтала о доченьке, а тут сын и исполнил мою мечту. Что ж, идем ко мне на ручки, дочурка. Будем знакомиться. Я согласна быть твоей мамой. А ты?

— Мамочка! — неожиданно громко вскрикнула Анфиска и бросилась к маме на шею.

В такси женщины сидели на заднем сиденье и сквозь слезы обе друг другу жаловались на судьбу и на не совсем правильную жизнь. И радовались, что теперь у них все в этой жизни наладится и будет хорошо, не так, как раньше.

— Ты зачем таксисту так много заплатил? — укорила мама, когда они уже поднимались по ступенькам на второй этаж в свою двухкомнатную квартиру, — Надо было один рубль сдачи взять. С вокзала до нашего дома и два рубля не наматывает.

— Мама, пилот в отпуске гуляет. О какой сдаче речь может идти? Смотри, сколько мне отпускных отвалили, с трудом в карманах вмещается, — Саша вывалил из всех карманов деньги, рассыпав разнообразные купюры по всему столу.

Мама охнула и, схватившись за сердце, уселась на диван, чтобы удержаться на ногах. Она отродясь за всю свою жизнь не видела такой кучи денег. Ну, если только в кино. Или в кассе, когда зарплату получает. У них на всю бригаду, поди, не больше получают. А мама работает контролером на радиозаводе. Конденсаторы выбраковывает. Работа не трудная, но нудная и тоскливая. Так Саша решил, когда бывал у нее в цеху и видел, как целая галерея женщин, словно в курятнике на насесте, сидели за маленькими столиками и совали детали в автомат, который тут же их проглатывал. Но иногда и выплевывал. Это и был брак.

— Надо срочно в сберкассу отнести, а то дома страшно столько хранить без охраны, — наконец-то вымолвила мама, осторожно прикасаясь к этой кучке.

— Зачем, мама. А потом за каждым рублем бегать в кассу. Нет, мы дома в тайник припрячем, и будем по мере надобности по чуть-чуть брать на расходы.

— Надолго хоть приехали-то, сынок? Отпуск как всегда один месяц, или сразу на два отпустили? Все-таки, скоро и год закончится, а ты еще ни разу не был.

— Все, мама, приехали мы к тебе насовсем, — категорично и торжественно рубанул сын.

— О боже! — мама вновь села на свое место на диване и придержала сердце от желания выпрыгнуть. Что-то много сюрпризов в один день высыпал ей сынок. Так и до сердечного приступа недалеко. — А случилось хоть что?

— Ты, мама, разве не рада? Сама всегда горевала, что далеко живу от тебя, не добраться.