Огненный Зверь - Татьяна Солодкова

"А потому вспомни все уроки Золотаревского, собери силы в кулак, и заткни свои собственные чувства подальше. Твоя цель - поддерживать", - подвел итог Зверь.

"Я постараюсь".

"Ты недолжна стараться! - не выдержал он. - Ты должна делать! А то люблю, хочу ему счастья! Люди очень любят раскидываться такими словами, но на деле не могут элементарно заткнуться и поддержать, когда человеку плохо, и продолжают печься только о себе. Как вы там любите говорить? "Люблю больше жизни"! Так пока у тебя жизнь никто не просит, просят лишь отложить свое самобичевание!"

Я много думала о его словах, тогда и потом, слова существа, живущего на земле сотни лет, и видевшего разных людей, разные судьбы и поступки.

Думала о его словах и во время похорон, которые проходили на следующий день. На них присутствовали, все "наши", как сказал тогда Кирилл: Владимир Петрович, Леночка, Андрей, Молотов, Ковров и Петя. Пришли еще пять человек: три женщины и двое мужчин. К нам они не подходили, стояли особняком, как я поняла, это были люди, работающие в приюте для животных, принадлежавшем Илоне. Одна из женщин рыдала в голос.

Из "наших" плакала Леночка, часто сморкаясь в припасенный платок огромных размеров. У Андрея были красные глаза, но на людях он крепился, ведь не гоже богатырю плакать при свидетелях. Старик держался стойко, только часто вздыхал. Ковров выглядел еще более злым, чем обычно, мне казалось, что если бы сейчас ему под руку попался кто-нибудь из Черных Капюшонов, разорвал бы голыми руками без всякой магии. С лица Молотова тоже сошла его постоянная улыбка, он выглядел подавленно и, казалось, старше на несколько лет. Только лицо мальчика Пети не выражало никаких эмоций. Он стоял в сторонке и ни с кем не разговаривал.

Я тоже не плакала. Вняв словам Зверя, я собрала все свои силы в кулак, и сдерживала в себе всякое проявление эмоций.

Так получилось, что все время похорон мы с Кириллом стояли отдельно от остальных, держась за руки. В этот момент это казалось таким естественным и единственно верным. Когда могилу принялись засыпать, он крепче сжал мою руку, других проявлений эмоций Кирилл себе не позволил.

Когда уже устанавливали временный памятник и расставляли венки, пошел дождь, совсем как в тот день, когда Илона умерла. Но, несмотря на погоду, никто не шелохнулся, продолжая стоять до конца под ледяными каплями. Только Леночка, оказывается, припасла зонт, которым она тут же накрыла себя и Владимира Петровича.

Это в американских фильмах, во время похорон непременно идет дождь, а все приходят в длинных черных плащах с такими же черными зонтами. У Леночки зонт оказался розовым. Нелепое яркое пятно среди кладбищенского антуража.

Когда все кончилось, люди начали расходиться. Первыми ушли друзья Илоны из приюта для бездомных животных. Потом улизнул Петя, как мне показалось, он ждал - не дождался, когда же приличия позволят уйти. Следом Ковров и Молотов медленно последовали к своим машинам, кивнув всем нам на прощание.

Леночка с Золотаревским и Андрей направились к нам. Как странно, краем сознания я отметила, что это мы должны были подойти к Владимиру Петровичу, но Кирилл не шевелился, и я не хотела его беспокоить ненужной суетой. Почему-то на кладбище любое лишнее движение кажется суетой.

- Кирюх, как же мы теперь без нее! - взвыл Андрей и зарыдал у Кирилла на плече.

Я тактично отошла, отведя взгляд. Ну, если даже наш богатырь не сдержался...

- Прекрати, - пробормотал Кирилл, капли дождя струились по его лицу, застилая глаза и заставляя часто моргать, - нормально все будет, - он похлопал Андрея по спине. - Сейчас нам нужно не слезы лить, а найти того, кто это сделал.

- Да я их всех! Да я!.. - продолжал убиваться Князев, даже не пытаясь взять себя в руки.

Сначала меня посетила мысль, что это неправильно, мужчины не плачут, а потом я устыдилась своей резкости. Кто я такая, чтобы судить других? Когда я билась в истерике в машине Мартынова, меня никто не осуждал, каждый имеет право выражать свои чувства так, как ему хочется. И это еще большой вопрос, что лучше: плакать, как Андрей, или надевать маску равнодушия и спокойствия, как Кирилл. Недаром ведь говорят, поплачь, легче станет. Почему-то я не сомневалась, что Князеву действительно станет легче уже на следующее утро, вот выспится хорошенько и отправится на новые подвиги покорения красавиц. Может быть, было бы лучше, чтобы Кирилл так же не стыдился проявления своих чувств?

А потом я спохватилась и вспомнила о главном отличии между Кириллом и Андреем. У Андрея было только свое горе, у Кирилла - наше общее. На него навалились эмоции всех пришедших на похороны. О чем же думал Андрей, прибежав поплакать у него на плече? Разве он не понимает?

Наверное, мое внутреннее возмущение было сильнее, чем мне казалось, несмотря на то, что я себя сдерживала. Кирилл почувствовал его, бросил на меня быстрый умоляющий взгляд, чуть качнув голов, мол, оставь. Я отвернулась.

В это момент и я вызвала желание поплакать у меня на плече. Леночка прямо-таки упала в мои объятия, выскочив из-под зонта, который вручила Золотаревскому. Она не причитала, как Андрей, а просто ревела, цепляясь за меня. Как странно, неужели, когда кто-то другой не плачет сам, кажется, что он может тебя утешить?

- Простудишься, - сказала я, подталкивая ее обратно под зонт.

- Сама простудишься, - всхлипнула она.

- Не простужусь, - заверила я. - Во мне Огненный Зверь, помнишь?

Леночка только слабо кивнула, но мне удалось отлепить ее от себя и запихнуть обратно под зонт к Золотаревскому.

- Правильно, - поддержал меня старик. - Нечего под дождем бегать, ты у нас самая хрупкая.

Расценив его слова, как приглашение, Леночка всхлипнула и повисла уже на его шее.

В ответ его удивленный взгляд я только пожала плечами, смахнула с лица воду и спросила то, что меня действительно интересовало.

- Вы знали? - мой голос прозвучал резко, нет, не обвинительно, но все же резче, чем следовало бы, стоя у свежей могилы.

- Поговорим об этом позже, - произнес старик почти одними губами.

Подобного ответа я не ожидала. Думала, он сделает оскорбленные глаза и скажет: "Конечно же, не знал!"

Я так растерялась, что пару секунд просто ловила ртом воздух и дождь, задыхаясь от возмущения.

"А ну успокойся!" - подал голос Зверь, но сейчас меня, навряд ли, мог бы успокоить даже кусок метеорита, свалившийся неподалеку.

Не имея ни сил, ни желания, откладывать ничего на это загадочное "потом", я схватила Леночку под руку и потащила за собой под дождь, та только удивленно пискнула.

- Простынешь, заболеешь, умрешь, - нравоучительно говорила я. - Хочешь, чтобы мы еще и тебя потеряли? Вон, смотри, вся уже мокрая, быстро в машину!