Императорская Академия - Василий Анатольевич Криптонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Заклинание называлось «Проход сквозь стену», соответственно, стены и заговаривали. Однако чем так уж принципиально отличается от стены — пол? Вот сейчас мы это и узнаем.
Стоя на коленях, я поджёг спичку и шёпотом пробормотал заклинание. В следующий миг внутри всё сжалось: я потерял опору, полетел вниз. Успел сгруппироваться, упал в темноте на левый бок, но всё равно — высота была немалой. И удар получился довольно громким.
— С-с-сука, — прошептал я, мысленно ощупывая себя.
Переломов нет, боль — ерунда, пройдёт. Синяки, конечно, будут, ну да мне стриптиз не танцевать, здесь такое вообще не очень-то заведено. А главное — в комнате было тихо. Значит, как я и рассчитывал, Кристина в своё обиталище ещё не вернулась. Будем считать, что первый пункт плана выполнен успешно.
Спичка, исполнив своё предназначение, погасла. Я немного полежал, прислушиваясь. Где-то за перегородкой вполголоса переговаривались девчонки, но никто не паниковал и не носился с криками. Значит, соседки Кристины то ли ничего не услышали, то ли не обратили внимания на странный звук.
Я хмыкнул: а ведь нахожусь сейчас в святая святых! Многие из моих сокурсников руку бы отдали на отсечение, чтобы оказаться на моём месте. И что я намерен делать? Прокрасться к Полли?
Соблазнительно, конечно, однако — нет. Я планирую всего лишь гнусный обыск.
Темнота мне не была помехой. Я поднялся с пола, огляделся. Обстановка в точности повторяла таковую в моей комнате.
Кровать, шкаф, письменный стол, стул. Вместо левой стены — перегородка, не достающая до потолка. Зато правая стена — капитальная, за ней находится лестничная площадка. В моей комнате такая же. Если правильно понимаю, именно сквозь эту стену ломанулся тот парнишка — обеспечив, таким образом, свободу перемещения многим будущим поколениям.
В комнате царил идеальный порядок. Тетрадки и учебники лежали на столе аккуратными стопочками. Я пролистал тетрадки — всё по учёбе — и сложил так же, как были. Потом сообразил — поднял с пола сгоревшую спичку, спрятал в карман.
Открыл шкаф, прощупал форменные платья — ничего. Перерыл нижнее бельё в ящике. Тоже ничего, помимо всколыхнувшегося подросткового воображения. Спокойно, Костя! Тебя не смущает, что эта девица, скорее всего, пытается тебя прикончить?..
Костю не смущало. Скорее даже наоборот. Авантюрист чёртов! Хотя кто бы говорил...
В залежах чулок или колготок — не разобрал — обнаружилась губная помада. Ага, контрабанда. Курсанткам не разрешалось пользоваться косметикой. Но это уж точно не моё дело, такой ерунды даже для компромата перед наставниками маловато.
Что именно я ищу — сам не знал. Однако когда нашёл, сердце стукнуло.
В нижнем ящике комода, под чулками, оказалось двойное дно. Причём, довольно топорно сделанное: от движения оно ходило ходуном. Приподняв его, я выудил потрёпанную брошюрку. «Манiфестъ», — было написано на обложке.
Быстро пролистав страницы, я уловил суть. Авторов «Манифеста» беспокоило будущее Российской Империи. Со всех сторон им виделись враги. Слишком огромной была наша страна, и это мало кому нравилось. Приводились убедительные доказательства заключённых альянсов. Единственным возможным вариантом развития событий был превентивный удар. На что наша текущая власть оказалась катастрофически неспособна. Соответственно — необходимо смести эту власть и учредить новую, правильную.
Н-да. А ведь, похоже, я попал по адресу.
Книжку я как раз успел вернуть на место, когда в коридоре послышались шаги наставницы. И в этот самый момент в стене над кроватью наметилось светящееся пятно.
Твою мать! Да вы специально, что ли?!
Я быстро просчитал варианты. В коридор — попадусь. Под кровать — не успею. Через перегородку — самый бредовый вариант. А вот дверца шкафа была приоткрыта — не успел захлопнуть после инспекции.
Туда я и скользнул, прикрыв за собой дверцу, и устроился внизу. Я уповал на то, что свет Кристина зажигать не будет. Собственно, электричество на ночь вовсе отключали, а магия была под запретом. Курсантам навязывали строгий режим — что было, несомненно, правильно.
Скрипнула кровать. Появилось ощущение живого человека в комнате. Дыхание, шебуршание... Кристина старалась ходить беззвучно.
Дверь шкафа распахнулась, я затаил дыхание. Своим зрением я прекрасно видел стройные ноги. Видел и выше... Господи, ну вот зачем такая красотка занимается экстремистской деятельностью, скажите на милость?! Слепому видно, что это тело создано для любви!
Я едва удержался, чтобы не врезать самому себе по голове. Хватит! О деле думай, а то если сейчас штаны лопнут — будет... громко.
Кристина повесила ещё прохладное после улицы платье, оно скользнуло по моему лицу. Через пару секунд дверца закрылась. Выдвинулся ящик комода — наверное, Кристина достала ночную рубашку. Вскоре опять скрипнула кровать.
Я сидел и слушал дыхание Кристины. Спустя пять минут оно стало спокойным, размеренным. Я подождал ещё минут двадцать — чтобы, по моим прикидкам, наступила фаза глубокого сна. Потом начал медленно подниматься.
Что-то стукнуло по лбу. Я замер. Потом сообразил, что это «что-то» лежит в кармане платья. Запустил руку в карман и выудил... пудреницу. Первым позывом было вернуть её обратно, но что-то меня насторожило. И в ту же секунду я понял, что.
Вес! Выглядела пудреница вполне обычно — квадратная серебряная коробочка со скругленными углами, но мне отчего-то казалось, что дамские аксессуары не должны быть такими тяжёлыми. Я открыл коробочку. И не зря: пудры внутри не было. Я вообще с трудом поверил в то, что вижу.
Сверху было зеркальце, как полагается. А внизу — ... клавиатура. Крошечная такая клавиатурка со всеми буквами алфавита.
Я провёл по ним пальцем и понял, что не совсем прав. Буквы были, а вот клавиатуры как таковой — не было. Просто вычерченные на твёрдом пластике буквы. Но сходство было уж чересчур очевидным.
Нет, подруга, вот это я у тебя изыму. Будем считать, что потеряла, пока шаталась невесть где среди ночи. Может, конечно, это просто безделица. А может, и нет — разберёмся.
Спрятав «пудреницу» в карман, я тихонько выбрался из шкафа. На цыпочках (ботинки оставил у себя, наверху) подошёл к кровати. В окно заглянула луна, и я поневоле залюбовался спящей Кристиной. Во сне её лицо не выражало ни злости, ни надменности. К тому же она уже успела сбросить одеяло, так что и помимо лица было, на что посмотреть.
Н-да... Хорошо, что скоро конец недели. Надо будет в обязательном порядке навестить Клавдию. Я, чёрт подери, соскучился!
А теперь — время для самого сложного.
