Медитации на Таро. Путешествие к истокам христианского герметизма - Валентин Томберг

«Цветное тело», изобретенное Оствальдом с целью использования при окраске тканей и в текстильной промышленности, позволяет точно указать «широту и долготу» каждого оттенка и уровень интенсивности любого цвета, и потому вполне пригодно — разумеется, без ведома изобретателя — для герметических медитаций как удобная основа для цепочки аналогий.

В нашем случае мы можем с помощью аналогии представить себе «белую точку», или «северный полюс» цветного тела как мудрость, «экватор» — как семейство конкретных наук человеческого знания, и «черную точку», или «южный полюс», как невежество. Итак, мудрость есть синтез всех конкретных наук человеческого знания вверху. Она содержит их в себе так же одновременно и недифференцированно, как белый свет содержит семь цветов спектра. Так, «нейтрализация» (или синтез) бинера «желтый —голубой» может, к примеру осуществиться путем восхождения к «белой точке» мудрости.

Другой метод обнаружения третьего термина для бинера «желтый — голубой» — это нахождение точки перехода от желтого к голубому на уровне экватора спектральных цветов, которая расположена точно в середине расстояния, отделяющего «самую желтую точку» от «самой голубой». Это будет зеленая точка.

И наконец, существует третий метод нейтрализации — направленный вниз от экватора. Это направление к «черной точке», где все цвета растворяются во мраке. «Нейтрализация» бинера «желтый — голубой» по третьему методу осуществляется в той точке перевернутого конуса, где желтый и голубой цвета становятся неразличимыми, превратившись в темно-коричневый.

Если же теперь вместо бинера «желтый — голубой» мы возьмем бинер «математика — описательная наука» или бинер «математика — феноменология» и приложим к ним те же три метода «нейтрализации», то мы получим формулу трансцендентального синтеза, формулу компромисса или равновесия и третью — формулу индифферентности:

1. Трансцендентальный синтез: «Бог есть геометр; числа суть творцы явлений» (формула Платона и пифагорейцев);

2. Равновесие: «Мир есть порядок, т. е. явления имеют очерченные пределы, в силу равновесия, именуемого нами мерой, числом и весом» (формула Аристотеля и перипатетиков);

3. Индифферентность: «Наш разум сводит явления к числам с тем, чтобы легче с ними управляться» (формула скептиков).

Отсюда мы видим, что платонизм ориентируется на «белую точку» мудрости, учение Аристотеля движется к экваториальной области четких различий, а скептицизм стремится к «черной точке» нигилизма.

Что до герметизма, то Отшельник держит лампу, символ «светоносной точки» трансцендентального синтеза; на плечах его ниспадающий складками плащ, который символизирует развитие конкретных качеств, пребывающих в области «экватора»; и он опирается на посох, чтобы нащупать путь во мраке, т. е. в области перевернутого конуса, сходящегося в «черной точке». Таким образом, он платонист-перипатетик (странствующий вокруг «экватора»), с каждым шагом опирающийся на скептицизм («посох»). Вот почему одно из традиционных толкований Девятого Аркана — Благоразумие.

Благоразумие есть постоянное осознание пребывания между двумя полюсами тьмы — тьмой «белой точки» абсолютного синтеза вверху, который ослепляет своим сиянием и требует медленной и постепенной духовной подготовки с тем, чтобы, не ослепнув, обрести способность переносить этот свет, и тьмой черной точки, т. е. тьмой подсознания внизу. В то же время благоразумие есть и «подвижная концентрация», переходящая от одного конкретного цвета к другому в «экваториальной» области между двумя противоположными полюсами. Облаченное в плащ — или мантию — их «синопсиса» (сводного итога), это не вечно сущее в разуме знание, но основа каждой отдельно взятой его отрасли; это незыблемость веры в их единстве, которой оно надежно охвачено и облечено, но которая, подобно плащу «Отшельника», распахнута спереди, давая тем самым возможность воспользоваться лампой (направленным видением) и посохом (направленным касанием).

Благоразумие не влечет за собой видения, всегда присущего разуму, — будь это «белая точка» синтеза или же «синопсис» всех цветов радуги. Оно есть всеохватывающее присутствие, подобно тому как подсознание охватывает сознание, присутствуя по отношению к нему лишь как направляющая и побуждающая сила изначального импульса. Благоразумие никогда не станет разрабатывать «абсолютную систему» для синтезирования всего знания. Оно занято только частными проблемами на основе их синтеза, осуществляемого на глубинных уровнях сознания. Общий всеобъемлющий синтез формируется на ином уровне сознания, нежели тот, где сознательное «я» вершит свой интеллектуальный труд. И таким образом, благоразумный Отшельник мог бы предложить вам десятки ответов на десятки вопросов, с полной непринужденностью и явно не заботясь об их взаимной согласованности, а у вас возникло бы впечатление, что каждый ответ относится исключительно к данному случаю и ни в коей мере не является частью заранее продуманной системы. Возможно, вы спросите, не идет ли здесь речь об «интеллектуальной поэзии», в которой каждый ответ возникает непринужденно и бесхитростно, будучи совершенно уместными убедительным.

Таким было бы первое впечатление. Однако по зрелом размышлении вы обнаружите, что все эти спонтанные и убедительные ответы к случаю раскрывают собою «целое», т. е. стоящий за ними организм синтеза, и что они в сущности соединены в огромную взаимосвязанную структуру, и представляют собой в сущности одно-единственное изреченное «слово».

Теперь понятна роль плаща, покрывающего плечи Отшельника, когда он прибегает к помощи лампы, чтобы яснее вглядеться в те или иные проблемы, или прибегает к помощи посоха, чтобы нащупать путь. «Плащ» есть присутствие на глубинном уровне сознания всеобщей истины, она охватывает собой и вдохновляет всю связанную с теми или иными проблемами интеллектуальную деятельность, которая выполняется сознательным «я» с помощью лампы и посоха. Именно она придает сознанию направление и образ действий и заботится о том, чтобы каждое решение каждой отдельно взятой проблемы пребывало в гармонии с целым. Истина во всей ее полноте живет на этом глубинном уровне и присутствует в нем как уверенность абсолютной веры, достоверность отпечатка веры свыше.

Посвященный не тот, кто знает все. Это тот, кто несет истину в глубинах своего сознания не как интеллектуальную систему, но как уровень своего бытия, как облекающий его «плащ». Этот отпечаток истины проявляется как непоколебимая уверенность, т. е. как вера в значении гласа присутствия истины.

Истина, достигнутая посредством синтеза, обитает на более глубоком уровне сознания, нежели сознание собственного «я». Она пребывает во тьме. Из этой тьмы исходят световые лучи отдельных отраслей знания как результат усилий, направленных на «нейтрализацию бинеров», или «разрешение антиномий». Эти усилия суть не что иное, как экскурсы в область этого глубинного глубокого уровня сознания; это контакты, установленные с внутренней тьмой, преисполненной откровений истины.

Знания и энергия, добытые из этой темной и безмолвной области светоносной уверенности, можно назвать «даром Совершенной Ночи», упомянутым в Kore Kosmu, священной книге Гермеса Трисмегиста.

«Дар Совершенной Ночи» проявляется как плод таких духовных усилий, которые предполагаются «нейтрализацией бинеров» или «разрешением антиномий». Можно сказать, что это самая суть герметизма, которая представляет собой как соответствующий ему метод, так и способность к познанию, применению коих на практике он обязан своим существованием.

Отшельник есть духовный образ того, кто следует этому методу, применяя на практике «дар черного совершенства» (или «дар Совершенной Ночи»). Поскольку этот метод характеризуется подлинным беспристрастием, т. е. поиском синтеза антиномий и третьего термина бинеров, герметист непременно должен жить в уединении, т. е. быть отшельником. Само уединение является методом герметизма. Ибо чтобы суметь воспользоваться «даром Совершенной Ночи» перед лицом противоположностей, бинеров и антиномий, раздирающих мир истины на части, необходимо совершенное одиночество. Тот, кто занят поиском синтеза, т. е. истинного мира, никогда не примет сторону той или иной противоположности. А поскольку именно «принятие чьей-либо стороны» объединяет людей в сообщества и разделяет на группировки, одиночество для него неизбежно. Он не может ни безоговорочно присоединиться к любому из деяний человеческих, ни противостоять ему, храня верность делу истины, каковая есть синтез и мир. Вот почему, хочет он этого или нет, он обречен на глубокое одиночество. В своей духовной жизни он отшельник, какой бы ни была его внешняя жизнь. Ему никогда не будет дано испытать радость погружения в национальную, социальную или политическую общность. Он никогда не испытает сладости разделения груза ответственности с массой и никогда не сможет вписаться в празднества — или оргии — в значении, заложенном в понятиях «мы французы», «мы немцы», «мы евреи», «мы республиканцы», «мы роялисты» или «мы коммунисты». Опьянение слияния с общностью ему недоступно. Он должен быть трезв, т. е. одинок. Ибо поиск истины через синтез — который есть мир — предполагает благоразумие, а благоразумие есть одиночество.