Медитации на Таро. Путешествие к истокам христианского герметизма - Валентин Томберг

Но можем ли мы обойтись без номинализма?

Нет, ибо номинализм — это видение мира, состоящего из индивидуальностей, единственных в своем роде и незаменимых. Это видение мира как огромного сообщества сущностей вместо мира законов, принципов и идей. Это видение мира, в котором Отец, Сын и Святой Дух, истинно сущие и живые, объединенные вечными отцовскими, сыновними и братскими узами, правят в окружении Серафимов, Херувимов, Престолов, Господств, Сил, Властей, Начал, Архангелов, Ангелов, человеческих существ и всех тварей Природы, видимых и невидимых; Можно ли с чистым сердцем произнести в молитве к Отцу небесному: «Да святится имя Твое» — без веры в то, что это единственное и святое имя живого Существа — единственное и святое, а не обозначение верховной идеи (или «первопричины», или «абсолютного принципа»)? Можно ли любить незримый мир безликих «первопричин», мир, населенный законами и принципами?

Если общее интеллектуальное познание мира как такового (т. е. наука) и как творения Бога (т. е. философия) невозможно без идеалистического реализма, то тем более невозможно интуитивное индивидуальное познание — через любовь — отдельных существ (т. е. мистицизм, гностика и магия) без реалистического номинализма.

Итак, нельзя безоговорочно принимать ни идеалистический реализм, ни реалистический номинализм, но и обойтись без них невозможно. Ибо любовь (требующая реалистического номинализма), как и разум (требующий идеалистического реализма) являются основополагающими качествами человеческой натуры. Когда речь идет о мышлении, человеческая натура реалистична; и она же номиналистична, когда речь идет о социальном общении или любви.

«Проблема» универсалий была разрешена в духовной истории человечества фактом Воплощения, при котором Логос — фундаментальная универсалия мироздания — стал Иисусом Христом, Который есть и фундаментальная частность мироздания. Здесь универсалия универсалий, сам принцип постижимости — Логос, — стал частностью частностей, истинным прототипом личности, Иисусом Христом.

Из всех Евангелий это единение принципа универсального познания с Сущностью индивидуальной любви наиболее ярко и выразительно — от сердца к сердцу — описано в Евангелии от Иоанна. Это Евангелие повествует о действии Божественной алхимии, где вода соединяется с огнем — где вода становится живой водой, где языки пламени становятся огненными языками Троицына дня, понятными каждому в отдельности. Суть крещения — живая вода и огонь, не поглощающий частность, но дающий ей возможность стать частицей вечности — есть результат искупления, которое началось с момента Воплощения. Крещение — в сфере духовной истории — является также союзом реализма и номинализма, тем союзом головы и сердца в человеке, который есть лишь отражение факта Воплощения, где «Слово стало плотью».

Христианский герметизм есть друг как «реалистического номинализма», — в той мере, в какой эта форма номинализма стремится к мистическому опыту единения существ через любовь, — так и идеалистического реализма, — в той мере, в какой этот последний стремится к Логосу. Сам по себе христианский герметизм может быть лишь познанием общего, которое проявляется в частном. Для герметизма нет ни «принципов», ни «законов», ни «идей», существующих вне отдельных индивидуумов не как структурные особенности их натуры, а как самостоятельные и независимые от них сущности. Для герметизма нет ни «закона гравитации», ни «закона реинкарнации»; есть только притяжение и отталкивание существ (ведь атомы суть те же существа) если речь идет о гравитации, и одно лишь притяжение существ к земной жизни с ее радостями и печалями, если речь идет о реинкарнации. Но с другой стороны, не будь даже на свете таких реалий, как законы гравитации и реинкарнации, безусловно однако существует всеобщее желание существ — великих и малых — соединяться друг с другом, образовывать молекулы, организмы, семьи, сообщества, нации... Это желание, или универсальная структурная потребность, проявляет себя как «закон». «Законы» присущи существам, как логика присуща мышлению, будучи частью самой его природы. Истинный прогресс, истинная эволюция — это продвижение существ от жизни по одному закону к жизни по другому закону, т. е. структурное изменение существ. Таким образом происходит постепенное замещение закона «око за око и зуб за зуб» законом прощения. И таким же образом закон «слабый служит сильному, народ служит королю, ученик служит мастеру» уступит когда-нибудь место закону, продемонстрированному Христом, совершившим Омовение ног. Согласно этому закону, сильный служит слабому, король служит народу и мастер служит ученику — как на небесах, где Ангелы служат людям. Архангелы служат Ангелам и людям, Начала служат Архангелам, Ангелам и людям, и т. д. А Бог? Он служит всем сущим без исключения.

Так и закон борьбы за существование, наблюдавшийся Дарвином в области биологии, однажды уступит место закону сотрудничества ради существования, который уже действует в симбиозе цветущих растений и пчел, во взаимодействии различных клеток организма и в сотрудничестве в организме человеческого общества. Конец «закона» борьбы за существование и грядущий триумф закона сотрудничества ради жизни был предсказан пророком Исаией:

«Тогда волк будет жить вместе с ягненком, и барс будет лежать вместе с козленком; и теленок, и молодой лев, и вол будут вместе, и малое дитя будет водить их» (Ис.10:6).

Так будет, ибо новый «закон» — т. е. глубокие перемены в психической и физической структуре существ — придет на смену старому «закону», сначала в сознании, затем в желаниях и привязанностях и, наконец, в их органической структуре.

«Законы» приходят друг другу на смену и изменяются сами. Они не являются непреложными метафизическими реалиями. То же можно сказать о «принципах» и «идеях». «Суббота для человека, а не человек для субботы; посему Сын Человеческий есть господин и субботы» (Мк. 2:27—28) — таково соотношение между существами, с одной стороны, и законами, принципами и идеями — с другой.

Тогда, стало быть, законы, принципы и идеи нереальны?

Безусловно реальны, но это не реальность бытия отдельно от существ, т. е. не реальность метафизических сущностей, населяющих какой-либо соответствующий им мир или сферу — мир законов, принципов и идей. Духовный мир — это не мир законов, принципов и идей; это мир духовных существ — человеческих душ, Ангелов, Архангелов, Начал, Властей, Сил, Господств, Престолов, Херувимов, Серафимов и Святой Троицы: Святого Духа, Сына и Отца.

В чем же тогда реальность законов, принципов и идей?

Она — в их структурном родстве — духовном, психическом и материальном. Все существа суть носители универсального родства и свидетельствуют о своем общем происхождении и общем архетипе. Так вот, этот общий архетип — который в Каббале именуется «Адам Кадмон» — и есть закон, принцип и идея всего сущего. «Образ и подобие Божие» в Адаме есть закон, в силу которого Господь дал человеку власть «над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле» (Быт. 1: 26). Адам воплотил в себе этот закон, принцип и идею всех тварей, сущих в Природе, ибо он есть их прототип-синтез.

Реализм прав, утверждая реальность универсалий, ибо они являются структурными чертами архетипа в каждом отдельно взятом существе. Но прав и номинализм, проповедуя, что нет в мире иных реалий, кроме индивидуальных существ, и что среди них нет места универсалиям.

Герметизм рассматривает Логос, ставший человеком, как архетитипическую универсалию, ставшую сов ершенным частным существом. В христианском герметизме не существует противоречия между реализмом и номинализмом.

3. Антиномия «вера — эмпирическая наука».

«Ибо истинно говорю вам: если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: "перейди отсюда туда", и она перейдет; и ничего не будет невозможного для вас» (Мф. 17:20) — таковы слова Иисуса.

«И наука берет зернышко водорода и высвобождает энергию, заключенную в этом зернышке, и превращает гору в пыль», — отвечает двадцатый век.

Вот к чему приводит нас антиномия веры и эмпирической науки. Наша вера не сдвигает горы, но энергия, которой мы научились управлять с помощью науки, способна превратить их в пыль.

Не потому ли, что у нас нет веры даже с горчичное зерно?

Не потому ли, что мы сосредоточили наши усилия на проникновении в тайну, заключенную в частице водорода, вместо того чтобы обрести веру хотя бы с горчичное зерно?

Чтобы ответить на эти вопросы, мы вначале должны разобраться, что такое вера и что такое эмпирическая наука.

Вера: