Город богов - Ольга Крючкова

…У правящего Тамандуаре было несколько жён. Старший из сыновей, согласно установленной традиции, становился участником ритуала Перерождения, а затем – правителем города. Все отпрыски Тамандуаре уживались на редкость мирно и не помышляли узурпировать власть.

Верховный жрец Колоканна, или как его называли Змей, проживал долгую по земным меркам жизнь. Но, к сожалению, «божественный напиток» не даровал ни одному из жрецов бессмертия. Когда душа очередного Змея возносилась на небеса и устремлялась к прародителю, его место занимал преемник, старший из сыновей.

Перед взором Антонио пронеслась династия Тамандуаре, правившая Золотым городом. Нынешний правитель, потерявший жён, сыновей и дочерей, надежду и, наконец, власть, был десятым по счёту – и последним. Городу было суждено погибнуть…

Затем иезуит увидел, как неизвестная болезнь сразила жителей города. Они умирали семьями. Целители были бессильны; мольбы, обращённые к прародителю Уркучильаю – бесполезны.

Умерли жёны последнего правителя. Ради спасения своих детей, он решился на отчаянный шаг. Колоканна принёс в жертву Уркучильаю нескольких слуг, наполнил ритуальную чашу кровью и опустил в неё хрустальный череп. Этим «божественным напитком» Тамандуаре напоил своих сыновей и дочерей, затем испил его сам. Дети Колоканны также отведали напитка.

Однако, воля прародителя оказалась жестокой: дети Тамандуаре умерли, за ними последовали и отпрыски Колоканны. Потомок небесного странника, сошедшего с небес, и его жрец остались живы, дабы вкусить всю горечь утраты.

Чачапойцы, оставшиеся в живых, бежали из города. Но болезнь всё равно настигла их. Выжить удалось не многим. Одним из счастливчиков стал Ипанку, добравшийся по реке до редукции Санта-Мария.

Подле правителя и жреца остались лишь верные воины…

Антонио открыл глаза и вернулся в реальный мир. Он встал с холодного каменного пола и огляделся: к своему вящему удивлению он обнаружил, что находится в душном подземелье…

На полу лежал бездыханный правитель Золотого города, рядом с ним – хрустальный череп. Антонио поднял дар прародителя, положил его в золотой ларец и отправился в узкий коридор, освещенный скудным светом факелов.

Достигнув тупика, он надавил на один из выступающих камней – стена перед ним разверзлась. Монах, поднявшись по винтовой каменной лестнице, очутился в храмовой сокровищнице.

Картина, открывшаяся перед ним, напоминала о недавно произошедшей трагедии. На полу лежали окровавленные трупы леопардовых воинов и испанских солдат, сомкнувших смертельные объятия. Чуть поодаль – Змей Колоканна.

Антонио, ведомый неким порывом, подошёл к нему. Тело змея было изранено, правое плечо рассечено, так что виднелись кости. Несмотря на необычайную живучесть, организм жреца не мог справиться с огромной потерей крови и многочисленными тяжёлыми ранениями.

Неожиданно он открыл глаза. К своему вящему удивлению, Антонио не испугался и не отпрянул от него, а, напротив, склонился над умирающим. Колоканна мутным взором посмотрел на монаха и произнёс на языке чачапойя:

– Я узнал тебя, мой повелитель…

Антонио чужим голосом ответил ему:

– Да, Змей, обряд Перерождения состоялся.

– Город погиб… Всё потеряно… – едва слышно прошептал Колоканна. – Я ухожу к праотцам…

– Надеюсь, Уркучильай будет милостив к тебе, – произнёс Антонио. – Прощай, я покидаю город.

Лицо Змея озарило подобие улыбки, душа его отправилась на небеса.

Монах покинул храм Солнца. Сумерки окутали город…

Испанцы развели костры и пировали победу. В отдельно стоявшем шатре лекарь пытался спасти жизнь Умберто де Сапатеги. Но силы оставляли гранда, раны нанесённые Колоканной были слишком серьёзными.

Петроний де Фальконара возносил молитву над телами погибших индейцев. Утром он намеревался предать их земле за территорией города. Увы, но среди убитых он так и не нашёл тела Антонио.

В какой-то момент Петроний усомнился в девизе: Всё во имя ордена. Ибо оплата его интересов была слишком высокой. Безусловно, золото, добытое в городе, изрядно пополнит казну молодого государства. Завершив молитву, иезуит подумал, что захваченные сокровища, увы, не вернут Антонио Монтойю к жизни, а совместная экспедиция так и не нашла в храме Солнца ничего не обычного.

Антонио, никем не замеченный, достиг ворот города. Он снял с убитого испанца плащ, завязал в него ларец и, перекинув через плечо свою ценную ношу, растворился в темноте кампос. Он намеревался пересечь Гран-Чако и достичь Андов. Нить судьбы вела его в храм Луны…

Путешествие Антонио продолжалось долго, он потерял счёт времени. Он утолял жажду утренней росой, а голод плодами деревьев. Спал прямо на голой земле, не опасаясь хищников. Несмотря на все лишения, он не чувствовал усталости.

Порой монах останавливался в селениях, что в северо-западной части Гран-Чако. Здешние индейцы мапуче и кечуа не исповедовали христианство и по первости настороженно встречали чужака. Тот же свободно общался с ними на их родном языке, а за ужином у костра рассказывал легенду о тринадцати небесных странниках, об истинных судьбах Паи Суме и его сыновей.

Индейцы удивлялись: откуда этот испанец знает такие подробности?.. Но монах лишь усмехался. Увы, он не мог признаться в том, что объединяет в душе два начала: своё собственное, Антонио Монтойи, и Тамандуаре, одного из небесных странников, которому до сих пор поклоняются многие индейцы.

Наконец, он достиг селения мапуче, которое некогда посетил Игнацио де Оканья, странствующий иезуит-миссионер, проповедовавший на территории Перу, Боливии, Чили, Аргентины и оставивший подробные записи своих путешествий.

Вождь Гуалемо умер, теперь селением правил его сын Лойхо. Представ перед вождём, монах уверенно произнёс:

– Я хочу видеть Килиан.

Вождь удивился.

– Когда-то много лет назад моё селение посещали два монаха. Килиан пожелала говорить с одним из них… Теперь ты являешься ко мне и желаешь видеть богиню! Но желает ли она этого?

– Желает, – уверенно ответил монах. – Скажи, что пришёл Тамандуаре…

Глаза вождя округлились от удивления.

– Ты издеваешься надо мной, монах?! – в гневе возопил он. – Я прикажу вырвать твоё сердце, а из костей сделать флейты!

Антонио без лишних слов развернул плащ, извлёк из ларца хрустальный череп и направил его прямо на вождя.

Глазницы черепа вспыхнули ярким огнём…

Вождь и его телохранители на какое-то мгновение оцепенели, а затем рухнули перед Антонио на колени.

– Прости меня, о великий! – взмолился вождь. – Я тотчас прикажу своему сыну проводить тебя в храм Луны.