Трое из Скотланд-Ярда - Илья Алексеевич Беляев

— Ни от чего из перечисленного. Я не убегаю, а стремлюсь к пресловутой “новой жизни”. И вообще, моя воля — сгнил бы в тюрьме. Но нет: меня спасает полицейский из Скотланд-Ярда, который сам же меня и искал. Причём спасать меня я не просил.

Лицо журналиста было словно высечено из камня. Он воспринимал информацию, совершенно не показывая своего к ней отношения, настоящий профессионал своего дела.

— Как я сказал, — он пригладил бороду, — прошлое не имеет для меня значения. Привык судить людей за поступки, свидетелем которых я стал лично. Если вы совершили это, значит того требовали обстоятельства. А сейчас, позвольте, пройти за мной и отужинать.

Джонатан пару секунд думал, не обманывает ли его хитрый журналист. У Стеда не было никакой выгоды рассказывать кому-либо о преступлениях Келли, хоть тот наверняка догадывался, что за беглого преступника назначена награда. Но и молчать выгоды тоже не было. Журналист заулыбался так искренне, что вызвал улыбку и у Джонатана.

“Будь, что будет, — думал убийца. — Мне уже ничего не страшно.”

10.

Огромный богато украшенный зал с поистине гигантской люстрой, в который Джонатана привёл Стед, был заполнен представителями высшего общества, среди которых находился и Уильям Осмонд. Он разговаривал с мужчиной, лицо которого можно было печатать на модных журналах. Вдруг полицейский обратил внимание на Келли, он что-то сообщил собеседнику и поспешил навстречу Джонатану.

— Я обязан познакомить тебя с Бенджамином Гуггенхаймом, — не успев подойти, заговорил он. — Этот человек невероятен, его взгляды однозначно заслуживают внимания. О, и вы здесь, мистер Стед. Добрый вечер.

Журналист ответил наклоном головы, снял цилиндр, украшенный карминовой лентой, повесил его не вешалку. Уильям повёл их к большому прямоугольному столу, заставленному различного рода деликатесами: лобстерами, запечёнными поросятами, диковинными птицами, бесконечным множеством сортов сыра, ветчины, яичницы и креветок. Рядом находилась сцена с выступающими музыкантами, игравшими новомодные мелодии. Большинство мест занято, причем исключительно мужчинами первого класса. Джонатан слышал почти о каждом из них: видные бизнесмены, политические деятели и те, кому деньги достались по воле случая. Он был рад находиться среди них. Стоявший рядом со столом Гуггенхайм указал Келли на пустующее место. Он покорно сел. Слева от него, вскрывая клешню лобстера, сидел уже знакомый ему Арчибальд Грейси четвёртый. Он не был разговорчив, по крайней мере, за приёмом пищи. Справа восседал Джон Джейкоб Астор четвёртый. Мужчина умело пользовался всеми предоставленными ему столовыми приборами, в том числе теми, которые Джонатан видел впервые в жизни. Сразу за Астором пиршествовал Уильям, делая вид, что разбирается во всех сортах местного сыра. Напротив же сидел сам Гуггенхайм. Он был единственным, кто не ел ничего. Бенджамин только беседовал со своим соседом, Исидором Штраус. Пару минут никто не вступал с Джонатаном в диалог, он просто неторопливо ел, ел то, что казалось ему более приземлённым, например, яичницу. Вдруг пожилого Исидора Штраус забрала его супруга. Тогда взор Гуггенхайма пал на Келли. Джонатан знал, что его состояние заработано не совсем честным путём. Это объединяло его с Дроглэром.

— Могу ли я задать вам пару вопросов, сэр, — начал бизнесмен.

— Разумеется, — сглотнул убийца.

— Кто вы? Не знаю вас.

— Вы не первый, кто интересуется. Я Джонатан Кросби, директор металлургического завода.

— Позвольте узнать, какого именно?

– “Уайтчепельской мануфактуры”.

— Полагаю, все вопросы, которые я собирался вам задать, вы уже слышали, более того, отвечали на них.

— Правильно полагаете.

— Тогда поговорим на тему другого рода, — он наклонился ближе, раздвигая тарелки. — Видите ли, я заказывал у вас металл в своё время. Разумеется, через посредников. Я редко вёл дела с англичанами, но вас я запомнил. Запомнил ваши щадящие цены, а потому запомнил и имя. Запомнил я и имя одной куртизанки встреченной мною в Париже. Она тоже была из Англии и тоже знала вас, — Гуггенхайм перешёл на шёпот. — Мисс Смит, кажется так. Она упомянула некоего мистера Кросби, директора “Мануфактуры”, который поручил ей обвинить человека в убийстве, которое сам же и совершил. Право, мне даже неловко. Мне стало интересно, не знаю почему. Мои люди узнали вашу биографию, вы выдавали себя за сына предыдущего директора этого завода, взяли его фамилию. Узнать вашего настоящего имени мне не удалось, к сожалению. Но зато я знаю, что вы убийца. Будьте осторожны, мистер Кросби.

Гуггенхайм наконец отодвинулся. Его взгляд был как стрела, которая прошла навылет. Джонатан нервно дышал, он мог бы рассказать ему о преступлении, но не хотел. Кому угодно, но только не ему. Пара минут молчания и Бенджамина увела дама в шляпке, больше похожей на цветочную клумбу. Подобные дамы вскоре пришли за каждым из присутствующих, не считая Джонатана и Уильяма. Они остались вдвоём. Келли решил не говорить ему о словах Гуггенхайма, ведь по сути полицейский является соучастником, а значит он тоже в опасности.

— Я вот всё думаю, — заговорил убийца немного дрожащим голосом. — Что Артур делал в порту Саутгемптона?

— Нас искал, ясное дело. Не нужно удивляться. Нас объявили в розыск, это абсолютно точно. Награда за голову, все дела. Любой мог выдать информацию о нас полиции и получить за это вознаграждение. Даже тот паренёк на кассе. А может и констебль в Форест Роу. Как по мне у него не было повода не выдавать нас. Он ведь знал, что мы едем в Саутгемптон?

— Знал, но это не он. Всё же, если нас раскрыли, почему прибыл именно Артур? Что, в Саутгемптоне нет полицейских? И почему он был один? Я прекрасно понимаю, что это дело его чести, которой, к слову, нет, но тем не менее. Зачем так рисковать? Нет, он искал не нас.

— Может просто приехал посмотреть на отплытие “Титаника”?

— Ты лицо-то его видел? Нет, уж точно не для этого он был там. Артур однозначно искал кого-то. Но кого?

11.

В этот раз соседи Уильяма вели себя тише. Безусловно, они оба находились в каюте, но слышно их практически не было. Священник Байлз куда-то пропал, что не сильно огорчало Уильяма. Полицейский думал о спасённом им убийце. Правильно ли он поступил? Пока ход мыслей Джонатана вполне удовлетворяли Уильяма: Келли хоть и не сожалел о преступлениях, но хотя бы понимал, что совершил что-то неправильное. Да, его главным укором в собственную сторону был сам факт схожести с Потрошителем. Но для начала хватит и этого.

12.

Утро 12 апреля было холодным. Настоящее утро в Атлантическом океане. Корабль шёл практически в тумане, который заканчивался