Карта времени - Феликс Пальма

Минут через десять, когда Клер уже стала подозревать, что они движутся кругами, взорам путешественников наконец предстал целый холм из обломков, сложенных так, что по ним можно было легко, как по лестнице, вскарабкаться наверх. Мазурский отдал приказ, и группа начала восхождение, то и дело соскальзывая и громко переговариваясь, словно они находились на загородной прогулке. Проводнику надоело делать замечания, и он перестал реагировать на разговоры и смешки. Лишь когда последний из экспедиции добрался до вершины, Мазурский попросил всех спрятаться за венчавшими холм валунами и хранить молчание. Дамам он велел закрыть зонтики, чтобы яркие пятна не привлекли внимание автоматов. Укрывшись за большим камнем между Люси и сердитым Фергюсоном, Клер вглядывалась в пустую улицу, на которой должно было произойти сражение.

— Позвольте задать вам вопрос, мистер Мазурский, — нарушил молчание фабрикант.

Проводник, расположившийся вместе со стрелком в нескольких метрах от них, слева, высунулся из-за камня.

— Я вас слушаю, мистер Фергюсон, — произнес он со вздохом.

— Разве мы не должны встретиться с первой экспедицией, ведь получается, что она прибыла сюда одновременно с нами — как раз перед самым боем, призванным решить судьбу планеты?

Фергюсон обернулся на остальных, ища поддержки. Кто-то робко кивнул, кто-то уставился на гида, ожидая ответа. Мазурский несколько секунд молча созерцал фабриканта, прикидывая, имеет ли смысл продолжать разговор с подобным субъектом.

— Ну конечно, мистер Фергюсон. Вы совершенно правы, — сказал он наконец. — Но в таком случае мы должны встретиться не только с первой экспедицией, но и с третьей, четвертой и вообще со всеми, сколько бы их ни было в будущем, не правда ли? Чтобы избежать этих встреч, а главное, не допустить, чтобы Терри и я встретились с самими собой, — проводник указал на стрелка, который поприветствовал присутствующих сдержанным взмахом руки, — мы никогда не приводим экспедиции в одно и то же место. Ваши предшественники сейчас прячутся вон там. — Он указал на точно такой же холм на противоположной стороне улицы.

— Понятно, — пробормотал Фергюсон. И внезапно просиял: — Тогда я успею сбегать поздороваться с Флетчером!

— Боюсь, я не могу вам этого позволить, мистер Фергюсон.

— Почему? — запротестовал тот. — Я успею, ведь битва еще не началась.

Мазурский закатил глаза:

— Я же сказал, что не могу допустить…

— Всего на минутку, мистер Мазурский, — настаивал Фергюсон. — Мы с Флетчером знаем друг друга, с тех пор как…

— Скажите-ка вот что, мистер Фергюсон… — вмешался Чарльз Уинслоу.

Фабрикант повернулся к нему в крайнем раздражении.

— …Рассказывая о путешествии, ваш друг упоминал, что вы к нему подходили?

— Нет, — признался Фергюсон.

Чарльз улыбнулся:

— Тогда оставайтесь на месте. Вы не встречались с Флетчером, стало быть, не встретитесь и сейчас. Как вы сами сказали, это судьба. Ее не изменишь.

Фергюсон открыл рот, но ничего не сказал.

— А теперь, если вы не возражаете, — Чарльз повернулся к улице, — давайте понаблюдаем за битвой в тишине.

Фергюсон, к великому облегчению Клер, и вправду замолчал, а остальные последовали его примеру и сосредоточили внимание на поле предстоящей баталии. Девушке не терпелось поделиться впечатлениями с Люси, но та явно скучала; подобрав с земли веточку, она принялась рисовать на песке птицу киви. Инспектор Гарретт, сидевший справа от Люси, следил за ее движениями, будто в них заключалось божественное откровение.

— Вы знаете, что эта птица водится только в Новой Зеландии, мисс Нельсон? — спросил молодой человек, слегка заикаясь от волнения.

Люси повернулась к инспектору, удивленная, что он слышал о диковинной птице, а Клер не смогла сдержать улыбку. Интересно, доводилось ли прежде киви сводить влюбленных?

В этот момент вдалеке послышался металлический скрежет. Все, включая Фергюсона, впились глазами в улицу, на которой, судя по мерзкому звуку, вот-вот должны были появиться зловредные автоматы.

Новые хозяева планеты свободно и гордо вышагивали среди руин. Они были точно такие, как скульптура в гостиной. Огромные, угловатые и жуткие, с небольшими моторчиками на спинах, от которых поднимались облачка пара. Только никто не ожидал, что предводитель автоматов, по примеру деспотов древности, будет восседать на троне, который понесут на плечах его подданные. Клер вздохнула, жалея, что из-за камня так плохо видно.

— Возьмите, моя дорогая, — прошептал Фергюсон, протягивая ей бинокль. — Кажется, вам интереснее, чем мне.

Кивком поблагодарив фабриканта, Клер поднесла бинокль к глазам. Автоматов было восемь: четверо несли трон, еще четверо составляли почетный эскорт; король автоматов не отличался от подданных ничем, кроме короны, венчавшей его железный лоб. Металлические существа двигались медленно и неуверенно, как дети, которые только учатся ходить. Но такой неверной походкой они победоносно прошагали по всему миру. Люди были шустрее, хотя завоевание планеты — дело неспешное, особенно для тех, у кого, в отличие от смертных, в запасе целая вечность.

Когда кортеж достиг середины улицы, послышался приглушенный звон, и с головы Соломона слетела корона. Перевернувшись в воздухе, она упала на землю, три-четыре раза подпрыгнула на камнях и застыла в нескольких метрах от процессии. Справившись с изумлением, Соломон и его свита устремили взоры на небольшое с виду препятствие, выросшее у них на пути. Путешественники во времени последовали их примеру. И вот что они увидели. На камне, стройный и ловкий, словно кошка, почти в той же позе, в какой его изобразил скульптор, застыл капитан Шеклтон. Его гибкое тело охватывали сверкающие доспехи, на перевязи висела надежная острая шпага, сильные руки сжимали подобие ружья, ощетинившегося множеством металлических рычажков и скобок. Предводитель людей не нуждался в короне, ему довольно было царственной осанки, а камень, на котором он стоял, превратился в пьедестал. Пока человек и автомат молча обменивались взглядами, в воздухе повисло почти осязаемое напряжение, как бывает перед грозой. Наконец железный король произнес:

— Я всегда восхищался вашей храбростью, капитан. — Его металлический голос звучал спокойно, почти весело. — Боюсь, однако, на этот раз вы переоценили собственные силы. Где же ваше войско? Отчаялось и разбежалось?

Капитан Шеклтон медленно повел головой, будто разочарованный словами своего врага.

— Если в этой войне и есть что-то хорошее, — произнес он сдержанно, — так это то, что она объединила человеческую расу, как никакая другая.