Просто волшебство - Мэри Бэлоу

Через две минуты их с Сюзанной проводили в небольшую гостиную на верхнем этаже. Эдит, представив Питеру своего мужа, Лоренса Морли – худого, светловолосого молодого человека в очках, – обратилась к Сюзанне. На скулах у нее горели два ярких пятна.

– И в самом деле Сюзанна, – проговорила она. – Ну конечно, Сюзанна! Я не могла ошибиться: эти волосы, эти глаза узнаю повсюду. Ты повзрослела, но нисколько не переменилась. Вчера вечером там, б аббатстве, я сразу тебя узнала. – Эдит протянула к ней руки. – Подумать только! Лоренс, дорогой мой, это Сюзанна Осборн, о которой мы тебе рассказывали за завтраком.

Сюзанна, помедлив, нерешительно вложила ладони в простертые к ней руки Эдит, и та, тотчас притянув ее к себе, крепко обняла ее.

Леди Маркем все это время тихо стояла в глубине комнаты. Кивнув Питеру, она сразу же устремила взгляд на Сюзанну и теперь не отрываясь смотрела на нее.

– Все эти годы, – заговорила она, когда Эдит, с блестящими от слез глазами, отступила назад, – я боялась, что ты умерла, Сюзанна.

– Я не умерла, – ответила та.

– Мисс Осборн, лорд Уитлиф, – обратился к ним мистер Морли, – не изволите ли присесть поближе к огню? Вы, верно, шли пешком: я не слышал стука колес.

– Мы гуляли в Сидней-Гарденз, – объяснил Питер, когда все расселись. – Нынче дивная погода.

– Для ноября – да, – согласился Морли, – и тем не менее холодновато. Вы, мисс Осборн, я надеюсь, тепло оделись? Вы оставили верхнюю одежду внизу?

– Да, сэр, – улыбнулась Сюзанна. – В плаще и перчатках не замерзнешь даже в самый промозглый день.

– Как это было разумно с вашей стороны – надеть их сегодня, – отозвался Морли. – Эдит, лишь завидев солнце, сразу рвется из дома, не дожидаясь, пока слуги уверятся, что на улице достаточно тепло, безветренно и небо не омрачено тучами. Вчера в аббатстве, наверное, сквозило, но она ничего и слушать не хотела, все равно отправилась на концерт. Слава Богу, с ней пошла теща. Только по ее настоянию Эдит накинула плащ. Эдит, как вам известно, еще не вполне оправилась от родов.

– Я этого не знала. – Сюзанна взглянула на Эдит. – Как замечательно!

– У нас родился сын, – улыбнулась Эдит. – Настоящее чудо, правда, милый? Вылитый папочка.

Посреди светской беседы в комнату внесли поднос с чаем. Леди Маркем, разлив его, раздала чашки и каждому предложила фруктовый пирог.

– Сюзанна, – наконец проговорила Эдит, – ты живешь в Бате? Где?

– Я учительница и живу при школе для девочек мисс Мартин на Дэниел-стрит, – отвечала Сюзанна. – Преподаю письмо и чистописание, а также провожу с девочками игры.

– Игры? – переспросил Морли. – Надеюсь, не слишком активные, мисс Осборн. Я слышал, чересчур подвижные игры юным леди вредны, и охотно в это верю. Им, на мой взгляд, более пристало держать в руках иголку для шитья или кисть для рисования. В большинстве учебных заведений для юных леди подвижные игры не практикуют, и правильно делают.

– Ты учительница?! – изумилась леди Маркем, прежде чем Сюзанна успела ответить. Питер вспомнил соревнования на лодках в Баркли-Корте, вспомнил, как веселая, разрумянившаяся Сюзанна сидела на веслах. – Но как так случилось?

– Я приехала в Лондон, – объяснила Сюзанна, – и обратилась в контору по найму. Но меня взяли на примету и отправили сюда, в школу мисс Мартин, на правах неимущей ученицы. Я проучилась здесь до восемнадцати лет, после чего мне предложили место младшей учительницы.

– Ты приехала в Лондон, – проговорила леди Маркем. – Но как ты добралась до Лондона, Сюзанна? Ты же была еще совсем ребенком. И потом, мы ведь искали тебя по всем направлениям, на каждой остановке дилижансов.

– У отца в комнате, – сказала Сюзанна, – в шкатулке на туалетном столике было немного денег. Я их взяла, решив, что они принадлежат мне по праву. Там же нашелся и саквояж, достаточно вместительный, чтобы сложить в него все свои пожитки, и в то же время не очень громоздкий, так что я смогла его тащить. Большую часть пути я проделала пешком, иногда просила подвезти. Денег было не так много, чтобы я могла их тратить на дорогу.

– Остается надеяться, мисс Осборн, – вступил Морли, – что вы не ночевали в стоге сена, как многие, кто путешествует своим ходом, без кареты и не в дилижансе. Даже на первый взгляд сухое сено на самом деле часто оказывается сырым.

– Я не помню, чтобы мне приходилось сидеть в стогу сена, сэр, – ответила Сюзанна.

– Но почему ты сбежала, не сказав нам ни слова, Сюзанна? – продолжала допытываться леди Маркем, ставя чашку с блюдцем на пустую тарелку. – Разумеется, ты пережила ужасное потрясение, бедное дитя, но разве не естественно было обратиться за утешением к нам? Ведь мы были тебе почти как семья… во всяком случае, мне так казалось.

Питер заметил, что Сюзанна лишь раз откусила от пирога и что, несмотря на недавнюю двухчасовую прогулку на свежем воздухе, она необычно бледна.

– Кто знает, почему я сбежала? Наверное, потому что, как вы только что изволили заметить, мэм, – отвечала Сюзанна, – я действительно испытала ужасное потрясение и была слишком мала. Меня не пускали к отцу, и я поначалу не могла поверить, что его больше нет. Только услышав, что его не разрешают похоронить на церковном погосте, я осознала, что он действительно умер. Я…

– В таких принципиальных вопросах церковь должна занимать твердую позицию, – встрял Морли, – как это ни прискорбно…

– Милый, – перебила его Эдит, – я боюсь, что Джейми мог проснуться и, хоть нянька рядом, потребовать кого-то из нас.

Морли живо вскочил на ноги.

– Я немедленно пойду посмотрю, – сказал он. – Прошу извинить меня, господа. Впрочем, я совершенно уверен, что вы простите беспокойство молодого отца.

– Спасибо тебе, Лоренс, – поблагодарила Эдит. – Ты, право, очень любезен.

В других обстоятельствах суетливый, но, как видно, добрый малый Морли и его отношения с Эдит, вполне возможно, искренне его любившей, без сомнения, позабавили бы Питера. Но сейчас ему было не до того – он всем сердцем сострадал Сюзанне… и своим друзьям, с которыми жил бок о бок с детства.

– Маркем, а может, даже я сама не пускали тебя к отцу, – сказала леди Маркем, когда за Морли закрылась дверь, – потому что… ну, знаешь ли…

– Я все понимаю, – проговорила Сюзанна. – Он выстрелил себе в голову. Но у меня, кроме него, никого не было, а я не могла к нему подойти. И потом, это унижение с похоронами. Наверное, мне хотелось оказаться как можно дальше от всего этого.

– Ты не попрощалась даже со мной, – заговорила Эдит. – Тогда в доме возникла суматоха, и мне строго-настрого запретили выходить из своей комнаты. Я не могла пройти даже в детскую и послала за тобой няньку, но она тебя не нашла. А потом всем стало ясно, что ты пропала. О, как мне жаль! – Она откинулась на спинку стула. – Ты многое пережила, и твои страдания никогда не сравнятся с моими. Тебе в то время было всего двенадцать. Хотя мне, одиннадцатилетней, ты тогда казалась очень взрослой, но ты, понятно, не могла принимать взрослые решения. Жаль только… да что там! Я безумно рада тебя видеть и знать, что твоя жизнь устроена. Ты учительница в школе для девочек, и учительница, я не сомневаюсь, хорошая.