Перевал Дятлова: загадка гибели свердловских туристов в феврале 1959 года и атомный шпионаж на советском Урале - Алексей Ракитин

О терроре молодой советской власти семья Пашковских знала не понаслышке. Поскольку в годы Первой мировой войны Паш-ковский-старший служил священником на фронте, а сам Борис только-только закончил семинарию, то худшей рекомендации для Киевской ЧК просто и быть не могло. Не удивительно, что мать Бориса попала в число заложников и погибла в застенках этого мрачного учреждения. Сыну удалось скрыться, он бежал к «белым» и завербовался во флот. Борис был готов служить простым матросом, но его образование и филологические познания предопределили иную судьбу — Пашковский стал переводчиком при штабе флота, надел мичманские погоны и в самом конце Гражданской войны удостоился английской медали. На линкоре «Адмирал Алексеев» он вместе с остатками врангелевской армии покинул Крым, чтобы никогда больше не увидеть Родины.

В эмиграции Борис Пашковский женился и в 1921 г. в Берлине стал отцом. На следующий год семья перебралась в САСШ (так в те времена именовались США на русском языке), к отцу, принявшему вскоре монашеский постриг. Федор Николаевич Пашковский, кстати, сделал в дальнейшем выдающуюся карьеру на ниве духовного служения и в 1934 г. стал митрополитом всея Америки и Канады Православной Церкви Америки (так называемая ПЦА — не путать с РПЦЗ, это разные структуры!).

Сам же Борис смог начать жизнь сызнова — он успешно закончил американский колледж в Спрингфилде, штат Массачусетс, а затем Университет Южной Калифорнии. И хотя специальностью его была философия, настоящее пристрастие Борис питал к спорту — согласитесь, довольно необычное сочетание для интеллигента первой половины прошлого века. Пашковский с увлечением занимался самыми разными видами спорта, предполагавшими жесткое, динамичное противоборство с соперником — отлично боксировал, играл в футбол (классический и американский), а также в регби. Кроме того, он много времени посвящал плаванию и бегу на средние и длинные дистанции, брал призы на соревнованиях. В теории спорта есть понятие «двигательная одаренность» — способность совершать движения быстрее и точнее большинства обычных здоровых людей. Двигательно одаренный человек будет успешен практически в любом виде спорта, за исключением разве что шахмат или шашек. Борис Пашковский, видимо, был именно из породы таких людей и до самой глубокой старости сохранял не только бодрость духа, но и телесную крепость.

Имеется информация, основанная на собственном рассказе Бориса Паша (не подтверждаемая, правда, официальными источниками в США), что в 1925 г. он попал в кадровый резерв ФБР. Он никогда не числился официальным сотрудником этого ведомства, хотя, вполне возможно, исполнял негласно какие-то разовые поручения и действовал как информатор. Формально Паш вплоть до 1940 г. работал учителем физкультуры и спорта в Высшей школе Голливуда в Лос-Анджелесе и, возможно, на этой тихой рутинной работе и прошла бы вся его жизнь, но… Но в том году судьба Бориса Федоровича сделала необыкновенный зигзаг, толкнув Паша на совершенно новое поприще, благодаря которому имя его и осталось в истории. Бориса призвали в Вооруженные силы США, хотя страна еще не вступила во Вторую мировую войну и даже как будто не собиралась этого делать. Просто какой-то умник из мобилизационного отдела вдруг припомнил, что эмигрант из России не отдал воинского долга своей новой Родине. Борис Пашковский, видимо, был сильно раздосадован случившимся, потому что отомстил своему обидчику очень сурово и притом весьма необычно.

Хорошо запомнив расположение комнат в здании, где с ним проводилось собеседование, он проник ночью в кабинет противника и похитил его служебный сейф весом под центнер. Свою добычу Пашковский далеко не понес — спрятал в подсобном помещении на этом же этаже и незамеченным вернулся в казарму. На следующий день, пока контрразведка искала вражеских шпионов и допрашивала взятых под арест часовых, Паш явился в местный офис ФБР и рассказал там, сколь отвратительно поставлена охрана штаба гарнизона. Разумеется, он сообщил, где надлежит искать исчезнувший сейф, так что шпионский скандал оказался погашен, не успев толком разгореться. Для него самого история этим не закончилась. Паш до такой степени заинтересовал контрразведчиков, а рекомендации местного подразделения ФБР оказались столь положительны, что ему предложили поступить на службу в военную контрразведку. Точнее, разведку, поскольку действующая на постоянной основе с 1885 г. разведка американской армии осуществляла также и контрразведывательные функции. В то время эта странная организация (этакий двуглавый орел, выполнявший прямо противоположные функции), скрывалась под аббревиатурой МИД (MID — Military Intelligence Division). Это название практически ничего не говорило рядовым американцам той поры, в отличие от звучного FBI (то бишь ФБР), сотрудники которого уже в 1930-е гг. успели стать героями кинофильмов и газетных передовиц.

Итак, Борис Федорович Пашковский неожиданно для самого себя попал в разведку американской армии. Довольно необычный зигзаг судьбы, что и говорить, особенно если принять во внимание, что шутка с сейфом могла привести его примерно с такой же вероятностью на скамью подсудимых! Тем не менее Борис Паш оказался не в тюрьме, а в рядах MID. Неизвестно, чем именно он занимался в последующие годы, но карьера его оказалась по-настоящему успешной, потому что уже в 1942 г. Паш сделался заместителем руководителя «Манхэттенского проекта» по режиму. Шутка ли сказать, на 42-летнем эмигранте из России лежало контрразведывательное обеспечение всех мероприятий по разработке и производству ядерного оружия США! О Борисе Пашковском тех лет написали в своих мемуарах некоторые участники «Манхэттенского проекта», в частности генерал Лесли Гровс, а также всемирно известный физик-ядерщик Сэмюэл Гаудсмит, разработавший совместно с Дж. Уленбеком теорию спина электрона. Все знавшие Паша отмечали его удивительную работоспособность и потрясающее умение видеть людей насквозь. При этом ему всегда удавалось произвести нужное впечатление и расположить собеседника к себе. Сейчас это качество психологи назвали бы «лабильностью», способностью сопереживать, подстраиваться под собеседника, но при этом сохранять холодную голову и оставаться самим собой. Незаменимая для настоящего разведчика способность! Это был прирожденный манипулятор людьми, вербовщик и кадровик в одном лице. Казалось, его невозможно было одурачить.

Кроме того, Борис Паш являлся антисемитом, что было вполне понятно для человека, видевшего «красный террор» большевистских «чрезвычаек» своими глазами. Через всю жизнь Пашковский пронес ненависть к коммунистам, троцкистам, разного рода левакам, либералам, интернационалистам и сторонникам «общечеловеческих ценностей». Его, видимо, не на шутку встревожило то обстоятельство, что среди научных светил, ковавших «ядерный меч» Америки в Лос-Аламосе, оказалось множество как явных леваков, так и лиц, скрыто симпатизирующих коммунизму. В конце 1943 г. Паш представил генералу Гровсу список из 8 физиков-теоретиков, участников «Манхэттенского проекта», которых он подозревал в тайном сотрудничестве с советской разведкой. Все они были либо евреями, либо мужьями евреек, все имели в прошлом левацкие связи и были замечены в неприкрытых симпатиях коммунизму.

Список открывал Роберт Оппенгеймер, научный руководитель «Манхэттенского проекта», женатый на коммунистке, имевший молодую любовницу-коммунистку, неоднократно допускавший просоветские высказывания и всячески опекавший ученых, придерживавшихся схожих с ним взглядов. Многих из них Гровс, кстати, лично привлек к участию в «Манхэттенском проекте».

Однако Гровс на данном этапе никак не мог отстранить от работ Оппенгеймера, которому, кстати, вполне доверял. А зря! Теперь, после публикаций воспоминаний Серго Берия, можно с полной определенностью заявить, что Борис Пашковский в своих подозрениях в адрес Оппенгеймера не ошибался: еще в 1939 г. будущий главный теоретик «Манхэттенского проекта» приезжал в Москву с предложением запустить программу по созданию ядерного оружия в СССР. Почти две недели Роберт Оппенгеймер прожил тогда в особняке Лаврентия Павловича Берия в Качаловском переулке на правах личного гостя наркома НКВД.

После того как генерал Гровс не принял предложений Паш-ковского по отстранению от сверхсекретных работ потенциальных агентов советской разведки, Борис Федорович расценил это как недоверие к нему лично. Он попросил о переводе на другую работу и работу такую получил. Поскольку он хорошо разбирался в ядерной физике, которой очень интересовался во время участия в «Манхэттенском проекте», ему поручили организацию и проведение уникальной операции «Алсос», нацеленной на сбор технической информации, техники и специалистов, имеющих отношение к ядерной программе Третьего Рейха, и перенаправление их в США для использования в рамках «Манхэттенского проекта» (строго говоря, операция «Алсос» распадалась на два мало связанных между собою этапа, один из которых реализовывался в Италии, а другой — во Франции и Германии, но для нас эти детали сейчас не представляют интереса).