Голос тех, кого нет - Орсон Кард

Он хотел развернуть беседу, спросить: зачем мы остановились здесь, под этим деревом? Это заставит Кванду задать свои вопросы. Но в эту минуту — голова откинута и прижата к стволу, листья нежно шелестят под почти неощутимым ветром — его охватило неожиданно мощное ощущение, что он уже бывал здесь, уже однажды смотрел на эту крону. И совсем недавно. Быть того не может. На Трондхейме не растут высокие деревья, а в черте Милагра деревьев нет вообще. Почему этот солнечный свет, пробивающийся сквозь листву, казался таким знакомым?

— Голос, — позвал Миро.

— Да, — отозвался он, позволяя оторвать себя от этого непонятного переживания.

— Мы не хотели приводить вас сюда, — начал Миро.

Он говорил очень твердо, и речь его настолько явно предназначалась Кванде, что Эндер сразу понял: на самом деле Миро очень хотел его прихода, но присоединился на словах к недоверию Кванды, чтобы показать ей, что они с ней — одно. «Вы по уши влюблены друг в друга, — подумал Эндер. — А сегодня вечером, если я доживу до вечера и буду Говорить о смерти Маркано, мне придется сказать вам, что вы брат и сестра. Мне придется установить между вами стену — табу на инцест. И, конечно, вы возненавидите меня».

— Скоро вы увидите кое-что… — Кванда даже не могла заставить себя назвать это.

Миро улыбнулся:

— Мы называем это Сомнительной Деятельностью. Это началось как-то случайно, еще во времена Пипо. Но Либо занимался этим сознательно, а мы продолжили его дело. Конечно, осторожно, постепенно. Мы не нарушаем все постановления Конгресса подряд. Но, понимаете, свинксы пережили несколько кризисов, мы просто должны были помочь. Например, несколько лет назад свинксам стало не хватать масиос, это такие древесные черви, их основная пища…

— Ты хочешь начать с этого? — удивилась Кванда.

«Ага, — подумал Эндер. — Для нее иллюзия солидарности куда менее важна, чем для него».

— Он здесь еще и для того, чтобы Говорить о смерти Либо. А это случилось незадолго…

— У нас нет никаких данных, что это хоть как-то связано…

— Позвольте уж мне устанавливать, связано или нет, — спокойно вмешался Эндер. — Так что случилось, когда у свинксов начался голод?

— Они говорили, что голодают жены. — Теперь Миро совсем не обращал внимания на беспокойство Кванды. — Видите ли, самцы собирают пищу для самок и молодняка, но червей было слишком мало. Они начали намекать нам, что скоро отправятся на войну. Что, наверное, все умрут. — Миро покачал головой. — Они, пожалуй, даже радовались.

Кванда встала:

— Он ведь даже не обещал. Еще ничего не обещал.

— А какого обещания вы требуете от меня?

— Не… не… чтобы ничего…

— Не выдавать вас? Не ябедничать? Не разболтать?

Она кивнула, хотя ее явно обидел выбор слов.

— Не могу обещать вам ничего такого, — ответил Эндер. — Разбалтывать — это моя профессия.

Кванда развернулась к Миро:

— Видишь!

А Миро всерьез испугался:

— Вы не можете рассказать. Они закроют ворота! Они больше не пустят нас туда!

— И вам придется искать себе другое занятие?

Кванда посмотрела на него с презрением:

— По-вашему, ксенология — это просто работа? Там, в лесу — разумные существа. Раман, а не варелез. Мы обязаны узнать их.

Эндер не отвечал, просто не сводил глаз с ее лица.

— Это как с Королевой Улья и Гегемоном, — пояснил Миро. — Свинксы, они как жукеры. Только меньше, слабее, не так развиты. Мы должны изучить их, да, но этого недостаточно. Вы можете изучать животных и не беспокоиться, если одно из них умирает или его съедают другие звери. Но эти… Они как мы. Мы не можем просто изучать голод, наблюдать за их гибелью на войне, мы знаем их, мы…

— Любим их, — продолжил Эндер.

— Да, — вызывающе ответила Кванда.

— Но если вы оставите их, если вас вовсе здесь не будет, они ведь не исчезнут, не так ли?

— Нет, — сказал Миро.

— Говорила я тебе, он совсем как Комитет, — вставила Кванда.

Эндер не обратил на нее внимания.

— Чего будет стоить им ваш уход?

— Это как… — Миро рылся в памяти, пытаясь подыскать нужные слова. — Как будто вы вернулись на Землю, назад — еще до Ксеноцида, до межзвездных перелетов — и сказали им: «Вы можете путешествовать с планеты на планету, селиться на других мирах». А потом показали им тысячу маленьких чудес. Свет, зажигающийся от нажатия кнопки. Сталь. Самое простое — горшки, чтобы хранить воду. Всякие сельские хитрости. Они видят вас, знают, кто вы, понимают, что могут стать вами, делать все, что делаете вы. Что они скажут? «Заберите все это, не показывайте нам, дайте нам прожить наши жалкие, короткие, жестокие жизни, пусть эволюция берет свое?» Нет. Они ответят: «Поделитесь с нами, научите нас, помогите нам».

— А вы говорите: «Я не могу», а потом уходите.

— Но уже поздно! — крикнул Миро. — Неужели вы не понимаете? Они-то уже видели все эти чудеса! Они уже видели, как мы прилетели сюда, уже встретились с нами, узнали нашу силу, поняли, что мы обладаем «магическими» орудиями и знаниями, которые им даже не снились. Слишком поздно говорить «до свидания» и уходить. Они уже знают, что есть возможность. И чем дольше мы здесь живем, тем больше они стараются научиться; чем больше они узнают, тем сильнее знание помогает им. Мы же видим! И если в вас есть хоть капля сочувствия, если вы сможете понять, что они… они…

— Люди.

— Раман. Они наши дети, наши дети! Это вы понимаете?

Эндер улыбнулся:

— «Кто из вас, увидев, что сын ваш просит хлеба, протянет ему камень?»

Кванда кивнула:

— Именно так. Постановление Конгресса приказывает давать им камни. А ведь у нас так много хлеба.

Эндер встал:

— Ну что ж, пошли.

Он застал Кванду врасплох.

— Но вы же не обещали…

— Вы читали «Королеву Улья» и «Гегемона»?

— Я читал, — ответил Миро.

— Можете вы себе представить человека, избравшего имя Голос Тех, Кого Нет и все же способного принести хоть малейший вред этим малышам, этим пеквенинос?

Страх у Кванды явно прошел, а вот враждебность осталась.

— Вы такой скользкий, сеньор Эндрю, Голос Тех, Кого Нет. Вы напомнили Миро о Королеве Улья и Гегемоне, а мне цитировали Священное писание.

— Я говорю со всеми на том языке, какой они понимают, — ответил Эндер. — Я не лицемер, я просто точен.

— Вы поступите как вам захочется.

— И не сделаю зла свинксам.

Кванда фыркнула.

— Но решать, что есть зло, будете вы.

— А кто же еще может решать за меня?

Он отошел от нее, выбрался из-под тени, отбрасываемой огромной древесной кроной, и направился к лесу, ожидавшему его на вершине холма. Они последовали за ним. Бегом — чтобы догнать.