1Q84 (Тысяча невестьсот восемьдесят четыре) - Харуки Мураками

Бред какой-то, сказала она себе. Сочини что-нибудь получше.

Вторая же половинка приказывала: сиди на балконе и не высовывайся. Это все, что ты сейчас можешь. Разве не так? Вчера ты прикончила Лидера. И пообещала отдать свою жизнь за Тэнго. Таков уговор, которого уже не изменить. Ты сама согласилась на это, прежде чем отправить Лидера на тот свет. И если сейчас заговоришь с Тэнго, а он тебя и не вспомнит или вспомнит лишь костлявую дурочку, что вечно молилась перед обедом, — с каким сердцем тебе придется ради него умирать?

От этой мысли Аомамэ затрясло, и она плотней вжалась в кресло. Но с дрожью было не совладать. Ее лихорадило так, будто она промерзла на лютом морозе до самых костей. Она обхватила руками плечи и попыталась унять эту дрожь, не спуская глаз с Тэнго на детской горке. Казалось, отведи она взгляд хоть на миг — и Тэнго туг же исчезнет.

Вот бы сейчас оказаться в его объятьях. Чтобы его большие руки гладили и утешали ее. Чтобы она ощутила всем телом его тепло. Чтобы он заласкал ее — и наконец-то изгнал из самых глубин ее тела проклятую многолетнюю стужу. А потом вошел в нее — и хорошенько перемешал все внутри. Как она сейчас мешает ложечкой какао. Медленно, основательно, до самого дна. И если после этого ей суждено умереть — не страшно. Честное слово.

Честное слово? — задумалась она. Но если все повернется именно так — может, мне и не захочется умирать? Может, я захочу остаться с ним до скончанья века? Раствориться с ним в лучах солнца, как утренняя роса? Или наоборот, мне захочется размозжить ему мозги из пистолета «хеклер-унд-кох»? Никто не знает, что будет, если я все-таки выскочу ему навстречу.

Так что же мне делать?

Она не знает, что делать, вот в чем беда. Ей становится трудно дышать. Воспоминания сталкиваются в голове и разбегаются в разные стороны. Ни к какому единому решению она прийти не способна. Как понять, что правильно, а что нет? Но разве не главное — чтобы он просто обнял ее поскорее, а потом можно доверить себя хоть богу, хоть черту?

Аомамэ принимает решение. Идет в ванную, берет полотенце, вытирает слезы. Наскоро причесывается перед зеркалом. Выглядит она, конечно, ужасно. Глаза красные. Одежда измята. Штаны сзади оттопырены, поскольку за пояс заткнут девятимиллиметровый автоматический пистолет. Отменный видок для свидания двадцать лет спустя. Не могла хотя бы одеться приличнее? Но теперь уже ничего не поделаешь. Переодеваться некогда. Она сунула ноги в кеды и выбежала из квартиры. Не заперев дверь, слетела по лестнице с третьего этажа, перенеслась через дорогу и добежала до детской площадки. Но горка была пуста. Одинокий фонарь освещал искусственным светом площадку, на которой не было ни единой живой души. Лишь пустота и холод, как на обратной стороне Луны.

Неужели все это ей привиделось?

Нет, не привиделось, твердо сказала себе Аомамэ. Тэнго только что был здесь. Без сомнения. Она взобралась на горку и огляделась. Никого. Но далеко он уйти не мог. Ведь он был здесь всего пять минут назад! Если побежать — можно догнать без труда…

Но тут она решила остановиться. Взяла себя за шиворот и хорошенько встряхнула. Прекрати, сказала она себе. Ты ведь даже не знаешь, в какую сторону он ушел. Не бегать же ночью по всему Коэндзи в поисках человека. Пока ты в своем кресле на балконе рассуждала, как поступить, Тэнго слез с горки и ушел. Значит, такая твоя судьба. Ты слишком долго сомневалась, перестала понимать, что происходит, — и потому упустила его. Ничего не поделаешь.

И слава богу. Так оно правильнее всего. Ведь самое главное — наши жизни снова пересеклись. Я узнала, как теперь выглядит Тэнго. Реально задрожала при мысли о том, что он мог бы меня обнять. И пускай всего на пару минут, но ощутила эту надежду всем телом.

Аомамэ закрыла глаза, прислонилась к перильцам и закусила губу. А затем присела на горку в той же позе, в какой сидел Тэнго, и уставилась в небо на юго-западе. Две луны висели там как ни в чем не бывало. Она перевела взгляд на балкон третьего этажа, откуда наблюдала за Тэнго. И ей почудилось, будто за балконными прутьями все еще роятся ее дурацкие, никчемные сомнения.

Тысяча Невестьсот Восемьдесят Четыре. Вот как теперь называется этот мир. Я прибыла сюда полгода назад, а теперь собираюсь исчезнуть. Прибыла не по своей воле — но исчезаю осознанно. Я уйду, а Тэнго останется. Каким будет этот мир для него, понятия не имею. Ну и ладно. Главное — я умру за него. Жить для себя у меня все равно не вышло. Такую возможность у меня отняли с самого начала. Но слава богу, за Тэнго могу умереть с улыбкой на губах.

Легко.

Сидя на горке, Аомамэ пыталась уловить хотя бы дух Тэнго, сидевшего здесь так недавно. Но, увы, ничего не осталось. В предчувствии осени ветер раскачивал кроны старых деревьев, рассеивая по свету любые следы прошедших событий. А она все сидела и смотрела на две луны в небесах, утопая в их бесстрастном свете и в шелесте автомобильных шин с хайвэя. Ей вспомнились паучки, что плели свою паутину над лесенкой пожарного выхода. Как они там, интересно? Все еще ловят мух?

Аомамэ улыбнулась.

Вот я и готова, подумала она.

Только прежде нужно кое-куда наведаться.

Глава 22

_______________________

ТЭНГО

Покуда лун будет две

Спустившись с горки, Тэнго вышел из парка и побрел по городу куда глаза глядят. На ходу пытаясь хоть как-то упорядочить хаос в голове. Но ничего не получалось. Слишком много разных мыслей посетило его, пока он сидел на горке. О второй луне, о кровных узах, жизни с нуля, фантоме матери, о Фукаэри, «Воздушном коконе» — и, наконец, об Аомамэ, которая где-то здесь, совсем рядом. Мыслей было столько, что охватить их уже не хватало воображения. Хорошо бы сейчас просто завалиться в постель и заснуть. И все, что можно, додумать завтра. Сейчас никакие размышления уже ни к чему не приведут.

Когда он вернулся домой, Фукаэри сидела за его рабочим столом и сосредоточенно точила карандаш. Обычно он хранил в деревянном стакане с десяток карандашей, но теперь их почему-то стало уже около двадцати. Она точила их один за другим. Никогда еще до сих пор Тэнго не видал настолько безупречно заточенных карандашей. Каждый грифель походил на жало какого-то насекомого.

— Тебе-звонили, — сказала она, проверяя пальцем на остроту очередной карандаш. — Из-тикуры.

— Я же просил не брать трубку.

— Слишком-важный-звонок.

Можно подумать, заранее знала, подумал Тэнго.

— Чего хотели? — спросил он.

— Не-сказали.

— Но звонили из санатория в Тикуре? Ты уверена?

— Просили-чтоб-ты-позвонил.

— Чтобы я позвонил?

— Лучше-сегодня-даже-если-поздно.

У Тэнго перехватило дыхание.

— Но я не знаю их номера…

— Я-запомнила.

Фукаэри продиктовала номер, он записал и взглянул на часы. Полдевятого.

— А когда звонили?

— Недавно.

Тэнго прошел на кухню, выпил стакан воды. Оперся ладонями о раковину, закрыл глаза и дождался, пока мысли в голове не придут хоть в какой-то порядок. Затем подошел к телефону и набрал номер. Возможно, умер отец. С чего бы иначе звонили в такое время, да еще и просили перезвонить?

Трубку сняла женщина. Тэнго представился и сообщил, что звонили из санатория, пока его не было дома.

— Вы — сын господина Каваны? — уточнила женщина.

— Да, — ответил он.

— Значит, мы с вами недавно встречались.

Он вспомнил лицо медсестры, ее очки в золотистой оправе. Имя в памяти не всплывало.

— От вас звонили, пока меня не было дома, — повторил он.

— Да, действительно. Сейчас я передам трубку лечащему врачу, и вы поговорите с ним напрямую.

Прижав к уху трубку, Тэнго ждал, пока его свяжут с врачом. Но быстро этого почему-то не получалось. Казалось, механические трели «Отчего дома в горах»[27] не смолкнут в трубке никогда. Закрыв глаза, Тэнго вспоминал санаторий на мысе Босо. Волны Тихого океана, без устали набегающие на берег, приемный покой без единого посетителя, скрип колес больничных кроватей в коридорах, выцветшие занавески в палатах, отутюженный белый халат медсестры и паршивый кофе в столовой.

Наконец на том конце взяли трубку.

— Извините, что заставил ждать, — сказал врач. — Срочный вызов в другую палату.

— Не страшно, — ответил Тэнго, пытаясь вспомнить лицо врача. Но потом сообразил, что вообще-то ни разу с ним не встречался. Все-таки голова соображала еще неважно. — Что-то с моим отцом?

Врач выдержал паузу.

— За сегодня ничего нового, но… в последнее время его состояние неутешительное. Нелегко это говорить, но ваш отец в коме.

— В коме? — эхом повторил Тэнго.

— В состоянии очень глубокого сна.

— То есть — без сознания?