Мать или Новый Вид (Том 2) - Сатпрем

Так что остается лишь единственный вопрос: что же вызывает неправильную позицию?

Но эта позиция довольно поверхностная... если мы по-настоящему взглянем на нее.

А что если мы не будем замечать Смерть?

Если бы мы по-настоящему и физически осознали, что ее не существует... то ее бы больше и не существовало. Есть нечто искривленное, ложное, искаженное, что вызывает восприятие смерти, и через это восприятие порождает и вызывает смерть и всю ту благословленно-проклятую цепочку. Но Смерти нет нигде, ее нет ни в какой точке физического пространства и ни в одной точке физического тела.

Смертельно именно наше восприятие.

Где же корни этого восприятия?

Но проблема больше не в том, чтобы изменить нечто в Материи, чтобы она перестала быть смертной: нечто нужно изменить в сознании. Это чисто явление сознания. Ничто не препятствует тому, чтобы это тело было бессмертным, ничто не препятствует этому миру быть истинным -- они уже истинны, уже бессмертны, за исключением определенного восприятия, покрывающего их, которое делает трагическую пародию из великолепной реальности.

Есть, очевидно, тюрьма, которая вызывает эту деформацию.

Есть смертельная тюрьма.

Сеть.

Но Смерть мертва.

Остается "выработать"... осторожно.

*

* *

И теперь я припоминаю, с неким головокружением, эти слова Матери как раз за два года перед Мистерией 1973: Я на пути открытия того, какой иллюзией является то, что должно быть уничтожено, чтобы физическая жизнь могла бы быть непрерывающейся.

*

* *

Умереть для Смерти

Вы могли бы сказать, что птицы живут в совершенно естественном состоянии, но они все же умирают - существует ли действительно для них смерть? Чтобы заметить смерть, требуется "я", по отношению к которому смерть существует, должно быть "я умираю" или "я собираюсь умереть". Это наш несчастливый жребий. Но есть и факт смерти, окоченевшее маленькое тело на пшеничном поле, и вы могли бы сказать, что если сознание птицы всегда бы оставалось в истинной позиции, то смерти не должно было существовать, то есть, трупа. Следовательно, где-то смерть существует, даже если она ощущается совсем по-другому, не как мы ее ощущаем. Думаю, что в терминах эволюционного процесса смерть на самом деле не более фундаментальна, чем жабры лягушки: смерть развивается, как и жизнь, это эволюционное приспособление, как тысячи и миллионы других; приходит момент, когда лягушке больше не нужно жабер, а гусенице -- ее кокона. До определенной степени смерть нужна жизни, чтобы разрушать старые застойные формы -- в действительности, разрушать неспособность к вечному само-развитию: неспособность прогрессировать автоматически вызывает смерть. Жизнь прогрессировала с миллионами жизней, она никогда не умирала -- она начинала умирать со смертью "я". С человеком в его тюрьме. То есть, кусочек, маленький кусочек жизни начинал осознавать "я умираю", в то же время хорошо зная, что жизнь продолжается совершенно непрерывно. Это особенное "я" составляет всю мистерию эволюционного перехода от кажущегося смертным индивида к тому индивиду, который обрел достаточно "я", чтобы включить в него других и остальной мир, и поэтому не имеет больше никакой необходимости смерти -- этой эволюционной уловки -- чтобы следовать вселенскому ритму. Целью эволюции является полное сознание, точно также как целью семени является полное дерево. И, естественно, форма, все лучше и лучше приспособленная к гибкости и красоте того полного Становления. У смерти больше нет причин существовать, раз уж она замещена другими средствами прогресса: она атрофируется, она должна атрофироваться, как бесполезная конечность. На самом деле это и происходит на всех уровнях индивидуального человеческого существа с того момента, как он прорывается через собственные границы: ментально сознательный индивид (не марионетка, которая извечно повторяет то, что она раньше видела и читала и слышала в соответствии со старой хромосомной и культурной привычкой, а существо, сознающее вселенский Разум, имеющее независящую ментальную жизнь) не дезинтегрируется ментально после своей смерти, он сохраняет приобретенный динамизм, специальную форму своей ментальной жизни, отпечатки и памяти этой жизни, которые он переносит в следующую жизнь, такие как определенные предрасположенности или спонтанные открытия, определенные особенные таланты или трудности. Это совершенно ясный факт для всех тех, кто хоть немного сознателен, а миллионы несознательных людей могут отрицать это, не изменив сам факт ни на йоту! Гусеница может извечно отрицать бабочку -- но рано или поздно гусеница становится бабочкой. То же самое верно и для эмоциональной жизни, той, которая достаточно универсализирована, той, которая разорвала маленький круг своих чувств, чтобы включить в себя вещи, лежащие за пределами простой генетической необходимости: дезинтеграции не происходит -- снова находишь существа, которые по-настоящему любил. Но вот остается маленький труп, который еще никогда не становился частью вселенского сознания -- а пока остается где-то хотя бы кусочек смерти, дерево не будет полным. Тело являет полное доказательство.

Мы находимся на той стадии эволюции, когда, благодаря "я", мы смогли внести в тело осознание его собственной смерти -- осознавать препятствие уже является средством преодоления препятствия (в действительности, единственное препятствие -- это не знать, где находится препятствие); и когда, из-за этого же "я", мы не можем оторвать себя от смерти. Это переход, в котором прежняя инструментальность становится препятствием, точно так же, как сами качества рептилии были тем, что не давало ей взлететь. Качества старого вида являются препятствием для нового вида. В этом вся история эволюционных переходов. Но если есть надлежащие условия, то и смерть должна эволюционировать, как и все остальное: либо выйти из эволюции, либо превратиться в нечто, что пока за ней скрыто.

Вот суть проводимого сейчас исследования.

В "истинной позиции" смерти больше не существует. Только все тело должно знать это: когда тело станет полностью истинным, оно окажется полностью вне смерти. В действительности, умирает только Ложь, будучи самой сущностью Смерти. То, что истинно, не умирает, на каком бы ни было уровне, даже на телесном уровне. А что является ложью в теле? Тюрьма является Ложью. Это "я-один-одинешенек-в-этом-маленьком-теле-отделенном-от-мира-и-других-тел". Именно тюрьма вызывает смерть. Мы должны "аннулировать наперед", - сказала Мать. И именно непрогрессирующая тюрьма птицы или любого застойного вида, неспособного выбраться из своих двух крыльев или четырех лап или плавников, вызывает смерть. Это другой тип тюрьмы, чем наш. Это не та же самая смерть. Нет такой вещи, как "смерть": есть лишь определенное явление жизни, которое вынуждено "сделать крюк", чтобы всегда жить и развиваться, потому что мы склонны замыкать ее. По сути это не клеточное явление: это явление жизни, текущей неправильно. Смерть -- это не противоположность жизни! - воскликнула Мать после одного из своих переживаний. В тот момент я поняла это, и никогда больше не забывала. Смерть -- это НЕ противоположность жизни, это не противоположность жизни!

Но мистерия гораздо обширнее, чем мы думаем, и, возможно, гораздо проще также. Странное переживание произошло с Матерью по случаю смерти одного ученика, который упал, гуляя в медитации: Вероятно, он потерял сознание, упал и проломил себе череп, что вызвало кровоизлияние в мозг и сделало его "несознательным" ("несознательным", выражаясь современным научным языком!). Во время этого происшествия он пришел ко мне, не как точная форма, а, скорее, как некое состояние сознания, которое я сразу же распознала. И он оставался здесь [рядом с Матерью] в полном доверии и блаженном покое, недвижимым... Они пытались "привести его в сознание", боролись, делали операции -- он не подавал признаков жизни. Тогда наконец они заявили, что он "мертв". В течение всего того времени он был здесь, неизменно [возле Матери]; затем внезапно я почувствовала некое дрожание и взглянула -- его больше не было здесь. Я была занята и не заметила время, когда это произошло, но случилось это после полудня. Затем мне сказали, что они решили кремировать его -- и они кремировали его в то время... Ты понимаешь, тот человек был насильственно "выброшен во вне", повредив свою голову; в это время он, должно быть, думал обо мне, находясь в том состоянии доверия. Он пришел, он не двигался -- он совершенно не знал, что произошло с его телом! Он не знал, что умер, и если... Внезапно я сказала себе: привычка сжигать людей -- ужасающе грубая вещь. Он не знал, что умер, и вот КАК он об этом узнал! Путем реакции жизни формы в теле... [давайте здесь отметим, что то, что Мать называет "жизнью формы", является в действительности клеточным сознанием, которое остается, например, в мумии, если она достаточно хорошо сохранилась, так что с ней возможен сознательный контакт, какой Мать имела в Музее Гвинэ. Таким образом, тот человек узнал о том, что "умер" через насильственную реакцию сжигаемых клеток]. Тогда как для того состояния, в котором он был, -- продолжала Мать, -- быть мертвым или живым не составляло для него НИКАКОЙ разницы... Вот что интересно. Он был все в том же блаженном, доверительном и умиротворенном состоянии -- он совершенно не знал, что умер!