Слой - Евгений Прошкин

— Так, всякое... По ночам вылазил...

— А сегодня? Диггера ты положил?

— Кого?

— Этого, в резиновых портках.

— Да полез он ко мне, а я...

— Не надо, не оправдывайся. Что сделано, то сделано. Оружие сразу нашел?

— Да если б сразу! Зачем мне тогда под землей сидеть! Я все надеялся — очухаюсь от таблеток, разберусь. Нет, ну врачи, а?! Ну, суки!

— Это не таблетки, Ренат, — спокойно сказал Петр. — Это мы сами. Две жизни, да. И обе — твои. Только не спрашивай ничего, я сам в этом ни хрена не смыслю. У тебя две жизни, как шампунь, а у меня одна — как сплошная галлюцинация. Вот и живем... Ты хоть квартиру снял. У меня без документов не получилось. Деньги-то откуда?

— Из кассы, — скромно ответил Зайнуллин. — Ружьишко, пистолетик... Я теперь не пропаду.

— Беда у тебя с мозгами, — проговорил Петр. Он поднял винтовку и отстегнул магазин. Ни шиша. Один патрон в стволе — это все, что осталось после очереди по двери. Петр передернул затвор и, подкинув патрон, спрятал его в карман. С чокнутым Зайнуллиным связываться совсем не хотелось. Гораздо проще было бы подсечь табуретку и, пока он падает, сверху, по макушке... Но на это Петр был не способен. Теперь, когда выяснилось, что Ренат — тоже перекинутый, у Петра не хватило бы духу. Зайнуллин его раздражал, но так, как раздражает младший брат. А брата убить нельзя.

— Собирай шмотки, быстро. Мы отваливаем.

— Куда? Не пойду. Я суп варить поставил. С курицей.

— Ты так вскрывал дверь, что соседи могли спецназ вызвать.

— Я же не по людям стрелял. А дверь — что? Сейчас слесарь придет. Дам ему бабок, пусть он ее починит.

— Слесарь?! Зря ты из психушки удрал, тебе там самое место.

— Слесарь, — заржал Зайнуллин. — Ты посмотри на себя. Да шучу я, шучу. Чего ты напрягся-то?

Петр заглянул на кухню — никакого супа на плите не было. Выразительно вздохнув, он сдернул с окна занавеску и завернул в нее «штайр». Пустой магазин Петр бросил в свой чемодан. Слесарь так слесарь.

Выходили на всякий случай врозь. Петр остался дожидаться лифта, а Ренат пошел пешком. Когда кабина доехала до первого этажа, Зайнуллин еще топал где-то в районе второго.

В подъезде Петр нос к носу столкнулся с милиционером. Веснушчатый паренек в бронежилете и каске на ходу поправлял автомат и слегка задел его стволом.

— Не боись, на предохранителе, — осклабился он. Петр и не боялся. А если и боялся, то не за себя.

— Мастеровой! — оборачиваясь, окликнул его веснушчатый. — Это не ты долбил?

Ренат уже был внизу.

— Нет, а что? — спросил Петр.

Ренат остановился за спиной милиционера.

— Соседи вызвали. Вроде у вас стрелял кто-то.

— Я стрелял, — признался Зайнуллин, втыкая ему в ухо пистолет. — Падай на пол.

Веснушчатый перевел растерянный взгляд на Петра, и тому ничего не оставалось, как размотать винтовку.

— Ну ты и дура-ак! — сказал он Ренату. — Зачем он тебе?

— Ты за «ствол» переживал. Пожалуйста, забирай.

— Как мы отсюда выберемся? Там же еще один, в тачке!

— Да? Я не подумал... Пойдем назад. Слышь, боец? В лифт заползай! — Он перехватил автомат и пнул милиционера ногой. — Ползти, я сказал! Все делать лежа. Будешь низенький, зато живой.

Втроем они поднялись обратно к квартире, и Ренат заволок пленника в ванную.

— Где твои «браслеты»? На поясе? Давай сюда. Сначала с напарником свяжись. Передай, типа все в порядке и так далее. Что вы там обычно?..

— У них условный знак, — предупредил Петр. — Какое-нибудь слово.

— Гм... Ну и как мы его?..

— Нет у нас знака, — заскулил веснушчатый.

— Тебя не спрашивают, — бросил Ренат. — Как мы его вычислим? Сейчас скажет свое слово, и все.

В ту же секунду, будто нарочно, пискнула рация.

— Раньше надо было! — обозлился Петр. — Теперь гадай — скажет, не скажет!.. Отвечай, черт с тобой. Но учти!..

— Нет! — Зайнуллин в последний момент схватил рацию и выкинул ее в коридор. — Не доверяю я ментам. — Он приковал паренька к ножке ванны и, схватив за подбородок, запихнул ему в рот мочалку. — Так лучше.

Петр, уже не в силах возражать, уложил автомат в чемодан и гневно зыркнул на Рената. Тот добавил к автомату свой «вальтер» и погрозил веснушчатому пальцем.

— Сначала идешь ты, — распорядился Петр. — И хватит самодеятельности.

Перед тем как спуститься на нижнюю площадку, Ренат наклонился вбок, свел колени вместе и, скривив губы, пустил обильную слюну. Сержант, заходивший в парадное, посторонился и придержал дверь. Зайнуллин ковылял так натурально, что принять его за симулянта было бы кощунством.

— Сотрудника нашего не видели? — почему-то вполголоса спросил милиционер.

Ренат что-то прошепелявил, и Петр с сержантом обменялись сочувственными взглядами.

— Видел, — сказал Петр. — Он там, на последнем этаже.

В патрульной машине, белых с синим «Жигулях», сидел еще третий, и Зайнуллин был вынужден поддерживать образ паралитика до самого угла.

— У меня такое ощущение, что сегодняшний день не кончится никогда, — сказал Петр.

— У меня сегодня тоже много событий, — заявил Ренат. — Это тебе не в больнице околачиваться.

Они проехали два перекрестка и повернули на проспект. У кинотеатра, помахивая жезлами, трепались два инспектора. Но старый запыленный «Форд» их не интересовал.

— Спокойно, — сказали за дверью. — Шаг назад и стоишь. Руки спереди.

Теплый ствол толкнул Костю в горло, и он, поперхнувшись, отступил. В квартиру прошмыгнули две женщины: одна, с пистолетом, — совсем худенькая, другая, без оружия, — покрепче, но все же не мужик.

Костя озадаченно выглянул на лестницу — больше никого.

— Вы что, девочки, так и грабите вдвоем? Первая, не убирая пистолета, грациозно отвела ногу и прихлопнула пяткой дверь. Вторая сняла выгоревшую бейсболку и кинула ее на вешалку.

Тряхнув головой, она собрала волосы в хвост и лишь потом посмотрела на Константина. У него отвисла челюсть.

— Настя?!

— Вот ты где, пес паршивый, — сказала она, и Константин не узнал ее голоса.

На ней были темно-серые брюки «милитари» тяжелые ботинки со стальными набойками и черная кожаная жилетка — кажется, на голое тело.

— Ты один?

— Как ты меня нашла?

— Чего тебя искать? Сам позвонил. Мы номер засекли.

— Я? Тебе? Вот черт!

— А, раздваиваешься? У Людмилы такая же ерунда. По четным — академиком, по нечетным — рыбу ловит, — хмыкнула Настя.

— Проницательная ты моя.

— С тобой станешь... Когда пришли с обыском, я сначала не поверила. Потом эти барбосы решили засаду устроить. В моей квартире! Три дня просидели, все продукты сожрали да еще трахаться агитировали.