Андропов вблизи. Воспоминания о временах оттепели и застоя - Игорь Синицин

Сомневаюсь, что подковерная борьба в Кремле обострилась в те дни, как говорили, до такой степени, что Андропову угрожал арест Щелоковым или его первым заместителем, зятем Брежнева Чурбановым, которым генсек якобы выдал ордер на арест Андропова. Таким же мифом является и перестрелка спецназа МВД и охранников Андропова в районе дома номер 26 по Кутузовскому проспекту Москвы, где были прописаны и Брежнев, и Андропов, и Щелоков, якобы в то время, когда Юрий Владимирович выезжал из дома на работу, а спецназ МВД имел приказ Щелокова арестовать новоиспеченного секретаря ЦК КПС. Во-первых, Андропов в этом доме практически не жил, а квартировал на даче. Во-вторых, если он не ночевал в какие-то дни на даче, то находился в это время в особой палате Центральной клинической больницы в Кунцеве, где для него уже тогда функционировал специальный блок. В-третьих, в окружении Брежнева, а тем более Щелокова и Чурбанова, в 9-м управлении КГБ оставались люди, преданные Юрию Владимировичу настолько сильно, что они не позволили бы провести в жизнь столь примитивный заговор против Андропова.

Его противники ясно сознавали это и пытались плести интриги более скрытно, оттягивая момент, когда Брежнев дозреет с их подачи до решительных действий в отношении «Юры». Черненко, Гришин, Щелоков, Медунов и другие деятели, ненавидевшие Андропова, собирались политическими методами остановить продвижение Юрия Владимировича на второй по значению пост в партии.

Звание «второй секретарь» в партийной иерархии весьма влиятельно, потому что он подбирает кадры и предлагает назначение их на высшие партийные и государственные должности, генсека. Брежнев опять болеет и редко появляется в Кремле и на Старой площади. Но он предупреждает рабочего секретаря ЦК по кадрам Ивана Капитонова, показывая во время одной из встреч на свое кресло: «Ты готовь кадры с таким учетом, что скоро в этом кресле будет сидеть Щербицкий!..»

Хотя Андропов и занял кабинет Суслова на пятом этаже первого подъезда ЦК, но председательствование на заседаниях секретариата и политбюро Брежнев и его кремлевские карлики оставляют за Черненко. Андропова лишают главных связей с КГБ. Он предлагает генсеку вместо себя шефом на Лубянку Чебрикова. Хотя Виктор Михайлович вышел из Днепропетровска и первоначально был назначен в КГБ на управление кадров именно днепропетровцами, он сохранил после пятнадцати лет совместной работы преданность и уважение к Юрию Владимировичу. Брежневу его порядочность не нужна. По подсказке своего родственника Цинева, занимавшего пост первого заместителя председателя КГБ и надзиравшего постоянно за Андроповым, Брежнев вызывает из Киева председателя КГБ Украины Федорчука. Военного контрразведчика, каким был и Цинев, делают председателем КГБ СССР — весьма тонкой и разветвленной структуры, в которой военная контрразведка является лишь одной из двух десятков составляющих. Не случайно прямолинейный солдат Федорчук сразу же берется за укрепление воинской дисциплины в КГБ СССР и перегруппировку кадров… Как мне рассказывали, от руководства самыми секретными подразделениями, в том числе 12-м отделом, то есть «прослушкой», и 10-м управлением, накапливавшим в своих сейфах компромат на всех, были удалены люди Андропова.

Андропова почти полностью отрезают от КГБ. Заседания секретариата и политбюро ведет фактически Черненко. Если бы Брежнев продержался еще несколько месяцев, а не умер 19 ноября 1982 года, то нового секретаря ЦК задвинули бы куда подальше. Говорили, что Брежнев якобы распорядился в конце концов по телефону о том, чтобы на председательское кресло в секретариате и политбюро сел Андропов. Может быть, оно и было так, хотя столь важные вопросы не решают в насквозь бюрократизированной партии по телефону, хотя бы из опасения вызвать междоусобицу.

По свидетельству Михаила Горбачева, в один из дней июля произошел эпизод, поставивший все на свои места. «Обычно перед началом заседания секретари собирались в комнате, которую мы именовали „предбанником“, — писал последний генсек КПСС. — Так было и на сей раз. Когда я вошел в нее, Андропов был уже там. Выждав несколько минут, он внезапно поднялся с кресла и сказал: „Ну что, собрались? Пора начинать“. Юрий Владимирович первым вошел в зал заседаний и сразу же сел на председательское место. Что касается Черненко, то, увидев это, он как-то сразу сник и рухнул в кресло, стоявшее через стол напротив меня, буквально провалился в него. Так у нас на глазах произошел „внутренний переворот“, чем-то напоминающий сцену из „Ревизора“. Этот секретариат Андропов провел решительно и уверенно — в своем стиле, весьма отличном от занудной манеры, которая была свойственна Черненко» [7].

То, что описал Горбачев, действительно больше похоже на «бархатный» партийный переворот, чем какие-то указания немощного генсека по телефону. Никто, в том числе и Брежнев, не осмелились бы выступить своим старым и больным фронтом против таких авторитетных деятелей страны, поддерживавших Андропова, как министр обороны Устинов и министр иностранных дел Громыко. В тот день Юрий Владимирович, видимо, решил для себя: «Вчера брать власть было еще рано, а завтра может быть уже поздно!..»

Он оказался прав. До полной власти ему оставался только один шаг.

Тайная дипломатия Андропова

Старинное слово «дипломатия», означающее некую совокупность невоенных мероприятий, приемов и методов, которые применялись с древности странами и монархами для решения целей своей внешней политики, за последние три-четыре века приобрело еще один, новый оттенок или эпитет — «тайная». Тайную дипломатию, наряду с официальной деятельностью глав государств и правительств, министров и ведомств иностранных дел, дипломатических представительств и делегаций на международных и двусторонних переговорах, мог осуществлять по личному поручению того, кто стоял у власти, кто угодно, не обязательно профессиональный дипломат. Как правило, ею занимались разведчики, ученые, писатели. В том числе это были такие выдающиеся классики мировой литературы, как Карон де Бомарше, Даниэль Дефо и Джонатан Свифт.

Европейская дипломатия, как самая изощренная и коварная со времен Средних веков, несет в своей истории множество эпизодов тайных контактов между правящими кликами разных государств, подковерных схваток, к которым привлекались и дипломаты, и представители спецслужб под разными «крышами». Россия в этом порядке международной жизни отнюдь не является каким-либо исключением. Особенно активно московиты стали пользовать тайную дипломатию с конца XVII века, со времен Петра I. Его Великое посольство в страны Европы, в котором он сам принимал участие под псевдонимом Петр Михайлов, было и официальной делегацией, как сказали бы теперь, и многосторонней акцией тайной дипломатии и разведки.