Рукописный девичий рассказ - Сергей Борисов

Вот так мы познакомились. Понимаешь, я за настоящую дружбу, и такая была у нас с Олегом. Он оберегал меня как подругу. Ждал после школы, помогал мне в учёбе. Для меня он был просто другом. Казалось, как всё обыкновенно, но мои подруги говорили, что это больше, чем простая дружба, и завидовали мне. Я в это время испытывала чувство дружбы, не более. Так дружили мы с ним 2 года. В прошлом году он хотел поступать в институт и поступил бы, если бы не... Ну, ладно, всё по порядку. Шли недели, летели месяцы, и постепенно я стала чувствовать что-то больше дружбы, то, что я его ревную, но это было напрасно. Он был верен нашей дружбе. Подходил Новый год, и мы решили встретить его вместе.

«Давай будем встречать его у меня? — предложил Олег, — вдвоём: ты и я. Знаешь, Алёнка, мне надо сказать тебе очень важное. И я скажу тебе об этом, когда пробьёт 12 часов.

«А кто у тебя будет дома?»

«Как кто? Родители. Но мы будем встречать его у меня в комнате, и никто не будет нам мешать. А родителей ты моих знаешь?»

«Да, они у тебя очень хорошие. А вдруг они меня не пустят?»

«Пустят, я их об этом предупрежу».

«Ну, тогда всё в порядке».

Новый год мы встречали вместе с Олегом. С ним было очень хорошо и весело. В его комнате была очень маленькая ёлочка, такая зелёная и пушистая.

«Это для тебя. Для нас», — поправил он и улыбнулся. Так мог улыбаться только он.

Быстро летело время. Стрелка часов приближалась к 12-ти часам. Он подошёл ко мне, сел рядом и заговорил:

«Сейчас я скажу тебе самое главное. Ты меня слышишь?»

«Конечно», — ответила я.

«Понимаешь, мы с тобой уже не дети. Тебе 17, мне 18. Поэтому я хочу поговорить с тобой как со взрослой. Вообще-то, это пустые фразы. Лучше сказать сразу. Я, понимаешь, ну, в общем, я тебя люблю.

Я медлила — не знала что ответить.

«Что с тобой?» — заволновался он.

«Ты, ждёшь, что я тебе скажу то же самое, но я не знаю, что такое любовь».

Он посмотрел на меня и ответил:

«Любовь, по-моему, — это доверие друг к другу. Быть друг для друга неразрывными, целыми. Понимаешь?»

«А ты видел когда-нибудь настоящую любовь?»

«Да, — утвердительно сказал он. — Когда отец мне сказал об этом. Он жил в деревне недалеко от озера, где жили 2 лебедя. Однажды злые люди убили одного из них. Другой не выдержал разлуки, поднялся высоко в небо и бросился вниз, сложа крылья. Люди, которые видели это, не могли удержаться от слёз. Ну, а теперь давай встречать Новый год Не будем грустить, ведь у нас ещё всё впереди.

— В этот вечер я стала по-настоящему счастлива, — сказала Алёнка и снова заплакала.

— После Нового года наша дружба стала ещё крепче. Девчонки говорили мне, что я счастливая, я так тоже думала. Но для меня моё счастье оказалось недолгим.

Как-то мы с Олегом были у нашего друга на именинах. Домой возвращались поздно, Олег проводил меня, а потом спросил:

«Можно, я тебя поцелую?»

Я не знала, что ответить и поэтому промолчала. «Молчание — знак согласия», — прошептал Олег и поцеловал меня. Не по-мальчишески детский был поцелуй, а по-мужски упрямый.

На следующий день его не было в школе, я очень волновалась. Ещё не было такого, чтобы он меня не предупредил. Я не дождалась конца уроков и побежала к нему домой. Дверь открыла его мать. Глаза её были красные от слёз и опущены.

«Здравствуй, Алёнка», — сказала она и отвела глаза.

«Что-нибудь случилось с Олегом?» — спросила я.

«Успокойся, моя девочка, Олег сейчас в больнице».

«Как в больнице? Ведь он вчера чувствовал себя хорошо».

«Алёнка, ему плохо, — сказала мама Олега. — Его сегодня нашли недалеко от нашего дома. У него 5 ножевых ран».

«Как? За что? Нет, нет, этого не может быть, я не верю, — кричала я. — За что его так?»

Не понимаю, как я оказалась дома. Я металась в бреду, потом услышала звонок и голос его матери. Я приподнялась и увидела её Она стояла бледная и держалась за косяк.

«Что с Олегом? Скажите правду, ему хуже?» — кричала я.

«Успокойся, девочка, пришли за тобой, одевайся, ему очень плохо, и он хочет видеть тебя».

— Нет, нет, — и Алёна стала рыдать, — я не верю, Олег, милый, любимый мой, — и снова рыдание.

Не помню, как оказалась в больнице, меня пустили к нему в палату. Я вошла и не узнала его. Он лежал бледный, как полотно, и на волосах седина. Я подошла к нему:

«Олег, ты слышишь меня?»

Веки его дрогнули, он тяжело поднял их:

«Алёнка, родная моя», — прошептал он пересохшими губами. Я не могла удержаться и заплакала. — Не надо плакать, глупенькая. Вот ведь как всё получилось. Я знаю, что мне осталось жить считанные минуты и поэтому хочу быть только с тобой».

«Что ты говоришь? Перестань сейчас же, ты не умрёшь, ведь я люблю тебя».

«Правда?» — прошептал он.

«Да, ты не умрёшь, потому что я больше всех люблю тебя. Больше всех! Как я буду жить без тебя?!»

«Спасибо! Я хочу этого, понимаешь, — он начал задыхаться. — Алёнка!»

«Что, Олег?» — бросилась я к нему.

«Вот, возьми, — и протянул мне записку, — прочти её, когда меня будут хоронить, на могиле».

Холод пробежал у меня по коже.

«Олег, не говори так, — крикнула я, — ты поступаешь со мной очень жестоко. Ты будешь жить!»

Глубоко дыша, он прошептал последний раз:

«Поцелуй меня».

Я наклонилась и поцеловала его. Что-то похожее на улыбку промелькнуло на его лице. Он потерял сознание.

«Кто же тебя так? За что? Надо же быть таким жестоким! Как?» — я взглянула на него.

Лицо его покрылось синими пятнами, Он умирал. Я больше не могла выдержать и выбежала из палаты.

«Он умирает, понимаете, умирает!»

Только сейчас это дошло до моего сознания, круги пошли у меня перед глазами. Очнулась я в кабинете врача от крика, который был слышен во всей больнице. Это кричала мать Олега:

«Олежек!»

«Значит, всё кончено», — прошептала я.

Хоронили его через 3 дня. Все дни я ходила, как пьяная. В день похорон я пошла в магазин и купила белых свадебных цветов. Это был последний мой подарок для него. Я подошла к гробу и положила цветы. Когда на кладбище стали закапывать гроб, я закричала:

«Что вы делаете? Он ведь сейчас встанет».

Тут я встретилась со взглядом его матери. Она стояла, как сумасшедшая, и вдруг бросилась к гробу и закричала:

«Олег, сыночек мой! — она потянулась руками к нему, как будто хотела его поднять. — Сынок мой! За что? Ведь ты же не делал никому плохого».

К ней подошёл какой-то мужчина. В нём я узнала отца Олега, но как он постарел за эти дни! Он стоял пригвождённый горем, и слёзы текли по его щекам. Мать Олега увели. Она кричала, и от этого крика разрывалось сердце. Гроб стали опускать, и скоро над его могилой образовался холмик Постепенно все ушли. Осталась лишь я одна. Я припала щекой к земле и тут вспомнила о записке. Я раскрыла её и начала читать:

«Дорогая моя Алёнка!

Ты знаешь, я люблю тебя, ты мой аленький цветочек, который можно видеть только раз в жизни. Ты моя жизнь. Я знаю, тебе будет нелегко без меня, так как ты меня любила. Я умер, но я помню тебя. Я даже не знаю, от чьих рук я погиб, но запомни — я люблю, люблю, люблю, очень люблю тебя!»

Я молча стояла, еле сдерживая слёзы.

Вот теперь ты всё знаешь, — сказала она. — Я теперь часто вспоминаю: «Любить — значит быть второй половиной друга, неотделимой половиной». Даже рассказ тот про лебедей, я считала его глупостью. Какая все это правда. Вот сегодня выпускной вечер, а его со мной нет.

Вдруг она подняла глаза:

— Прости меня, Олег. Я помню тебя!

Она бросилась на улицу. Я побежал за ней, но было уже поздно. Она лежала, как, убитая птица. Алёнка была мертва.

Я ещё не понимал всей тяжести случившегося. Я взглянул на неё и увидел записку и ту фразу, которая была отчётливо видна: «Помни обо мне».

Рассказ получен от С. Зиминой, г. Рига (Латвия), 1988 г.

2c. Помни меня

[ПЕРЕВОД С ЛАТЫШСКОГО]

Был выпускной вечер. Ярко светил свет, играла музыка, и было очень весело. Я стоял и смотрел на танцующих, и думал, как тяжело расставаться со школой. И вдруг увидел, что рядом со мной стоит девушка. Она стояла спиной ко мне. Плечи ее дрожали, и казалось, что она плачет. Я не ошибся. Когда я подошел к ней и взял ее за плечо, она быстро повернулась, и я увидел большие, полные слез глаза. Сегодня был выпускной. Я не знал, как ее зовут, но знал, что за ней бегали все мальчишки из школы, но она дружила только с одним из нашей школы, и звали его Элвис. Я стоял и не знал, что делать. Мне, конечно, было ее жаль, и я хотел тоже знать причину ее слез, но было неудобно об этом спрашивать. Она стояла в белом платье спиной ко мне. Ей, наверное, надоело, что я стою, и она повернулась, и посмотрела на меня, и такую боль я увидел в ее глазах. Не выдержал, взял ее за плечо и сказал: «Что ты плачешь, глупенькая? У нас такой праздник, а ты такая невеселая. Может, тебя кто-то обидел?» «Нет», — сказала она. Вдруг она опустилась на мое плечо и стала плакать. «Так можно плакать только тогда, когда у человека самое большое горе», — я сказал. «Да», — она ответила и мотнула головой. «Может, ты мне все расскажешь, и я могу тебе чем-нибудь помочь?» —я спросил, но она грустно ответила: «Нет, мне никто не может помочь, но тебе я расскажу, если ты хочешь только слушать». «Ничего, рассказывай», — тихо сказал я, и она начала рассказывать.