Критическое исследование хронологии древнего мира. Античность. Том 1 - Михаил Постников

Что же касается других затмений (до н.э.), то их отождествление у Гинцеля основано на небольших, но вполне определенных натяжках. Например, самое первое затмение (якобы–720 г.), по описанию Птолемея произошло на 6 часов раньше.

Быть может, эти затмения также вычислены (ошибка в 45 минут превратилась в 6 часов за счет большей удаленности затмений по времени), а возможно, что здесь описаны какие–то другие затмения.

Мы не будем углубляться в этот вопрос (ответ на который, в конце концов, нам довольно безразличен) и лишь укажем, что Морозов, определенно стоящий на второй точке зрения, перечисляет ряд затмений после н.э., значительно лучше подходящих под описание, данное в «Альмагесте». Эти затмения падают на V—IX века н.э., так что если Морозов прав, то следует признать, что эта часть «Альмагеста» восходит к довольно древним источникам (но все же датируемым не позже V века н.э.).

Итоги

Повторим еще раз все наши (точнее, морозовские) аргументы в пользу апокрифичности «Альмагеста»:

1) невероятная сохранность звездного каталога (и добавим, всего остального текста «Альмагеста»);

2) необъяснимая точность этого каталога (и других наблюдательных данных Птолемея и Гиппарха);

3) использование для отсчета долгот трудно вычислимой точки весны;

4) неопровержимая датировка латинского издания звездного каталога (по долготам звезд) XVI веком н.э., сочетающаяся с тем, что указанная в самом «Альмагесте» его датировка II веком н.э. подтверждается греческим текстом только тогда, когда мы примем принадлежащее XVI веку значение прецессии, и опровергается, если мы заменим это значение более точным;

5) указание Птолемеем величины прецессии, являющейся прецессией еврейского, а не юлианского календаря;

6) «улучшенность» данных звездного каталога в более позднем греческом издании, состоящая:

— в более точных координатах многих звезд (в основном наиболее замечательных):

— в систематической поправке широт звезд, явно вызванной стремлением учесть рефракцию;

7) слишком большой систематический сдвиг звезд по широте, оба объяснения которого приводят к выводу об апокрифичности «Альмагеста»;

8) выбор за первую звезду каталога Полярной звезды, никак не объяснимый астрономической обстановкой II века и не согласующийся с принятой в «Альмагесте» зклиптикальной системой координат;

9) включение в каталог звезды (Ахернара), заведомо не видимой в Александрии во II–м веке;

10) использование в «Альмагесте» дюреровских рисунков созвездий, гравированных только в 1515г.;

11) вычисленность описанных в «Альмагесте» лунных затмений и полное игнорирование солнечных затмений II века.

Каждое из этих обстоятельств может быть так или иначе, с той или иной натяжкой и изобретательностью объяснено в рамках традиционных представлений, но все они вместе составляют слишком тяжелый груз улик, чтобы можно было сомневаться в апокрифичности «Альмагеста» и принадлежности его к XVI веку.

По идеям и по уровню фактических знаний «Альмагест» является непосредственным преддверием работ Коперника, выпустившего свою книгу через 6 лет после «Альмагеста» и под несомненным его влиянием. «Альмагест» является, таким образом, просто сводкой всех астрономических сведений, накопившихся к XVI веку.

Поскольку имя Птолемея встречается даже в раннесредневековых астрономических рукописях, можно думать, что легенда о древнем астрономе и философе, состязавшемся даже с самим Богом, имеет очень давнее происхождение. Научный декорум и традиция требовали ссылок на Птолемея, но эти ссылки сводились к бессодержательным реверансам, явно обличающим их авторов в полном незнакомстве с «Альмагестом» (мы не имеем здесь в виду так называемых «арабских» астрономов ал–Суфи, ал–Фергани, Абу–л–Вафа и др., работы которых мы проанализируем позже, когда будем рассматривать историю арабского мира)

Было бы интересно выяснить (мы не имеем для этого ни времени, ни возможностей), не существовали ли до XV века, приписываемые Птолемею, явно средневековые астрономические рукописи? Астрологические существуют — «Тетрабиблос».

Как бы то ни было, но к XV веку имя Птолемея уже пользовалось полным авторитетом, и стали появляться печатные труды, носящие его имя. Так, например, в 1478 и в 1482 гг. выходит в свет приписываемая Птолемею «Космография», а в 1496 г. в Венеции — книга Региомонтана и Пурбаха «Сокращение Великого Творения Клавдия Птолемея». Мы, к сожалению, не имеем никакой информации об этой книге и, в частности, о том, есть ли в ней звездный каталог, а если есть, то в каком виде. Возможно, что это была первая версия «Альмагеста».

Автор «Альмагеста»

Кто же был истинным автором «Альмагеста»? Это — сложный вопрос, ответ на который может быть дан только тогда, когда будут известны подробности издательской истории «Альмагеста» (мы бы хотели знать, например, кто предложил издать «Альмагест» и кто принес издателю его «перевод»; в доступной нам литературе этой информации нет). Морозов думает, что автором «Альмагеста» был сам Георгий Трапезундский. Это очень сомнительно.

По имеющимся данным, Георгий Трапезундский был человеком гуманитарного образования, преподавателем риторики и философии, приверженцем Аристотеля. Он якобы перевел «Альмагест» в 1451 году. Умер он в 1484 году. Хотя Морозов и сомневается в дате его смерти (отодвигая эту дату на 50 лет, по крайней мере, к 1515 году) и хотя в эпоху всеобщей энциклопедичности Георгий и мог знать астрономию, но все же автора «Альмагеста» мы должны в первую очередь искать среди астрономов.

Невольно на ум приходит имя математика и астронома Иоганна Мюллера (1436—1476), называемого обыкновенно Региомонтаном. Это был человек кипучей энергии и, по–видимому, необыкновенного таланта. 500 лет со дня его смерти (умер он молодым, от чумы, в звании епископа) были недавно торжественно отмечены в Нюрнберге.

Деятельность Региомонтана еще явно недостаточно оценена. Историки математики о нем отзываются сдержанно, отмечая лишь, что он впервые отделил сферическую тригонометрию от астрономии и составил таблицы синусов. Историки астрономии, отмечая, что он выполнил множество астрономических наблюдений (заметим, с помощью инструментов, описанных Птолемеем), ценят ею в первую очередь как издателя астрономических книг и таблиц (которыми пользовался, например, Колумб), распространителя идей Птолемея и переводчика его книг (см. напр. [98], стр. 194—196). Как пишет Берри, «его недолгая жизнь почти целиком ушла на изучение и комментирование греческой астрономии ..» ([99], стр. 128).

На самом же деле мы должны рассматривать Региомонтана как создателя «греческой астрономии» или, по крайней мере, как завершителя трудов его предшественников (любопытно, что его учитель Пурбах (1423—1460) является автором труда под многозначительным названием «Новая теория планет», содержащего теорию эпициклов). Ранняя смерть помешала публикации сочинении Региомонтана.

Несмотря на то, что Региомонтан пробыл в Нюрнберге меньше пяти лет, он успел создать в нем авторитетную школу астрономов, просуществовавшую до XVII века. Его друг и ученик Вальтер (1430—1504), финансировавший многие начинания Региомонтана, бережно хранил его рукописи и в 1496 г. подготовил к печати уже упоминавшийся «Сокращенный Альмагест», который начал составлять еще Пурбах, а завершил Региомонтан.

После смерти Вальтера рукописи Региомонтана, комментирующие «Альмагест», перешли к Пиркгеймеру и были, наконец, опубликованы в Нюрнберге уже после выхода в свет «Альмагеста» (1541 и 1550), т.е. именно тогда, когда они приобрели значимость.

Кто из учеников Региомонтана заказывал Дюреру гравюры (не был ли это Вернер, умерший в 1528 году) и кто подготовлял к печати «Альмагест» в 1537—1538 гг., мы не знаем. Неясна также связь Региомонтана с Георгием Трапезундским (вопрос о том, не работали ли они вместе, по–видимому, никем даже не ставился) Небезынтересно, также, что именно Нюрнберг был в XV веке центром изготовления точных часов (знаменитые «нюрнбергские яйца») и что Дюрер жил и творил в Нюрнберге.

§ З. Солнечные, лунные и лунно–солнечные календари

Для понимания проблем хронологии необходимо отчетливое представление о структуре возможных календарных систем. Мы изложим сейчас соответствующий материал, поскольку это дает возможность развеять еще один миф, связанный с именем Гиппарха.

Тропический и календарный год

Астрономически солнечный год должен бы был определяться как отрезок времени от весеннего (или осеннего) равноденствия до следующего весеннего (осеннего) равноденствия. Оказывается, однако, что «весенний год» несколько отличается (минуты на полторы) от «осеннего года», и оба года со временем медленно меняются (на минуту–полторы за 5—6 тысяч лет). Поэтому астрономы вводят некую условную среднюю величину года, называемую тропическим годом. По современным данным он равен