Критическое исследование хронологии древнего мира. Античность. Том 1 - Михаил Постников

Морозов еще раз возвращается к этой теме: «…посмотрев… внимательно, читатель сам увидит несколько ярких доказательств того, что Альбрехт Дюрер не руководился всегда реальным видом звездного неба, а просто имел перед собой немую карту, с которой и рисовал свои фигуры по общим указаниям составившего их астронома…

Я уже говорил о том, что с целью сделать зодиакальные фигуры изящными Дюрер, например, вытянул ноги Девы за счет Весов, а Рыб распространил за счет Водолея… Я обращу внимание лишь на три особенно бросающихся в глаза несоответствия.

Вот, например, созвездие Жертвенник на южной гемисфере… На карте вы не скажете о нем ничего особенного, но взгляните на него на реальном небе с прибрежий Средиземного моря, и вы увидите, что от восхода своего до заката оно висит там вверх основанием, и язык его огня не возносится к небу, а спускается к земле… Какой реальный древний наблюдатель неба представлял его себе в этом виде? Ему показалось бы смешным такое положение, если б тут даже и не было поднимающегося вверх сияния Млечного пути, давшего мысль об огненных языках на небесном жертвеннике.

А вот и другой пример, созвездие летящего коня Пегаса. На рисунке Дюрера он опять выходит очень хорошо, но попытайтесь только в ясную ночь перенести этот рисунок на реальное небо, и вы расхохочетесь. Oт восхода до заката Пегас летит там вверх ногами, как подстреленная птица… Совершенно ясно, что древние астрономы, не склонные к комизму, никогда не изобразили бы «крылатое созвездие весны» в таком карикатурном виде. Туг опять был ляпсус Дюрера.

Не меньшая несообразность представляется в изображении Дюрером и созвездия Геркулеса, стоящею на небе тоже вверх ногами… (В книге Морозова помещена репродукция с этого рисунка Дюрера, по поводу которой Морозов пишет: «Как особый курьез добавляю, что даже и этот самый рисунок мне лишь с большим трудом удалось поместить здесь вниз головой. Три раза в корректуре я вклеивал его, как указано у Дюрера, и каждый раз при правке наборщик упорно поворачивал его в нормальное положение». — Авт.).

«…Особенно же важным… является ошибочное изображение Дюрером созвездия Девы на кapтe в лежачем положении, причем и ей ежедневно приходится заходить на реальном небе вверх ногами, как будто она бросается с небесной высоты на землю кувырком…» ([4], стр. 203—210)

Морозов далее отмечает, приводя соответствующие рисунки (см. [4], стр. 210), что в старинных, до–Дюреровских, астрономиях созвездие Девы изображается в стоячем положении, хотя и с фантастическим расположением звезд. Изображение ее (и других созвездий) имеет очень мало общего с рисунками Дюрера.

Совершенно ясно, что изготовление гравюр на меди потребовало от художника огромного труда, и потому, даже если все эти нелепости и вызвали ужас автора–астронома, ему уже ничего не оставалось делать, как пустить в печать всю эту «живопись»; тем более что Дюрер, рассматривавший эти карты только как художественное произведение, мог, не дожидаясь выхода книг, сам начать распространять отпечатки (гравюры были изготовлены в 1515 г.)

Ошибки Дюрера, конечно, вполне естественны: имея лишь плоскую карту, а не реальный вид неба, художник рисовал так, чтобы создать определенное художественное впечатление. Ведь если нарисовать Пегаса правильно, то на рисунке он получится вверх ногами…

Дюреровский «Пегас вверх ногами» явно беспокоил, например, Коперника. Оставляя на месте бессмысленное положение Пегаса на небе, он в своем звездном каталоге меняет порядок описания его звезд. Это является свидетельством подспудной борьбы здравого смысла астрономов XVI века с бессмысленностью небесных карт Дюрера, освященных авторитетом Птолемея. Немудрено, что в идеологических условиях того времени авторитет победил.

Мы должны, таким образом, безоговорочно признать авторство Дюрера во всех нелепостях и бессмысленностях в расположении созвездий. Но отсюда непреложно следует, что всякое изображение созвездий, повторяющее ошибки Дюрера, принадлежит к после–дюреровскому времени. Применим теперь это соображение к сочинению Птолемея

Апокрифичность «Альмагеста»

В тексте «Альмагеста» местоположение неярких звезд зодиакального пояса локализуется не их координатами, а словесными описаниями типа «предшествующая из двух, что на роге Овна», «во рту Пегаса», «в лодыжке правой ноги Пегаса» и т.д., причем из текста четко вытекает, что эти описания имеют в виду картинки Дюрера! Поэтому все эти описания могли появиться в тексте «Альмагеста» только после 1515 г. Таким образом, не только звездный каталог, но и сам текст «Альмагеста» был в окончательном виде создан в XVI веке, непосредственно перед напечатанием.

Но «Альмагест» говорит не только о звездах. Он касается всех вопросов астрономии (теории планет, затмений и т.д.) Быть может, в других своих частях он несет непререкаемые свидетельства древности? Увы, ответ снова оказывается отрицательным.

Лунные затмения

Рассмотрим, например, описанные в «Альмагесте» лунные затмения. Весьма кратко они изучены Гинцелем (см. [16], стр. 229—234). Более подробное исследование, основные результаты которого мы здесь воспроизводим, проделано Морозовым (см. [4], стр. 448—-474).

В первую очередь обращает на себя внимание чрезвычайная отрывочность сообщений Птолемея о лунных затмениях и большой разброс их по векам:

в VIII в. до н.э. зафиксировано три затмения (-720, — 719 и–719 гг.);

в VII в. до н.э. — одно затмение (-620 г.);

в VI в. до н.э. — два затмения (-522 и–507 it.);

в V в. до н.э. — одно затмение (-490 г.);

в IV в. до н.э. — три затмения (-382. — 382 и –381 гг.);

в III в. до н.э. — одно затмение (-200 г.);

во II в. до н.э. — четыре затмения (-199, — 199, — 173 и 140 гг.);

в I в. до н.э. — ни одного затмения;

в I в. н.э. — ни одного затмения;

во II в. н.э. — четыре затмения (125. 133, 134 и 136 гг.).

Почему отражено так мало затмений? Ведь лунные затмения происходят почти каждый год, а часто и по два в год. Например, во II в. н.э лунные затмения (видимые в Средиземноморье) происходили в 101 г. (два раза), в 112 г (два раза), в 104, 105 гг. (два раза), в 107, 108 гг. (два раза), в 109 г. (два раза), в 111 г. (два раза), в 112 г. (два раза), в 113, 115, 116, 118 гг.(два раза), в 119, 120, 121, 122, 123 гг. (два раза), в 125, 127, 129, 130, 132, 133, 134 гг. (два раза), в 135, 136, 137 гг. (два раза), в 138 г. и. наконец, в 139 г., указываемом традицией как год написания «Альмагеста» (и всего 41 раз). Почему астроном–профессионал, который постоянно подчеркивал, что он сам производил свои наблюдения («затмение, наблюденное в Александрии в 9–м году Адриана…», «из трех затмений, заботливо наблюденных нами в Александрии…» и т.д.), указывает из 41 затмения только 4, да и то из них только одно полное, а остальные три частных?

Внимательное чтение текста «Альмагеста» позволяет ответить на этот вопрос. Описывая технические характеристики четырех затмений II века (время максимальной фазы, саму фазу, дату по египетскому календарю и т.д.), автор «Альмагеста» проговаривается, что он точно вычислил эти характеристики (см. [4], стр. 467, где дан полный перевод этого места). Гинцель, отмечая это заявление Птолемея, не сомневается, что вычисления были действительно произведены во II веке до наступления затмения. Но после всего, что мы уже знаем об «Альмагесте», позволительно спросить: а верно ли, что вычисления произведены во II веке? То, что эти затмения вычислены, представляется бесспорным (иначе совершенно непонятно, почему не указаны другие, невычисленные, затмения). Автор правильно указал год, месяц и день, а в часе ошибся лишь на 45 минут, что же касается утверждения о «личных наблюдениях», то оно столь же достоверно, как и аналогичное утверждение о «личном наблюдении» звезд, и вставлено в текст по той же причине — скрыть апокриф.

Апокрифичность лунных затмений II века объясняет также, почему Птолемей, указывая «лично наблюденные» лунные затмения, нигде ни словом не обмолвился о несоизмеримо более эффектных солнечных затмениях, например о кольцеобразном солнечном затмении 21 апреля 125 г., максимальная фаза которого в Александрии была в 10 часов утра, это затмение произошло всего за две недели до подробно описанного лунного затмения. Какой астроном–профессионал удержался бы от того, чтобы о нем хотя бы упомянуть?

 Теперь же все становится ясно: автор «Альмагеста» просто не знал ни одного солнечного затмения того времени, а вычислить не мог, так как даже в XV—XVI веках вычисление полосы солнечного затмения являлось невероятно сложной и весьма неуверенной задачей (в отличие от лунных, предсказание и вычисление которых уже успешно осуществлялось в то время).

Что же касается других затмений (до н.э.), то их отождествление у Гинцеля основано на небольших, но вполне определенных натяжках. Например, самое первое затмение (якобы–720 г.), по описанию Птолемея произошло на 6 часов раньше.