Осколок - Дмитрий Юрьевич Сычёв

— Ганур?

— А то кто ж? Давай, подъём. Безусый Норн прибежал. Говорит, тролль через ущелье опять за овцой сюда прёт, — взгляд рыжебородого воина устремился в небо. — Как солнце в зенит встанет — будет здесь.

Ганур протянул руку. Правой руки Далур не чувствовал.

Отлежал что ли?

Он схватился за крупную мозолистую ладонь левой рукой и начал вставать. Ганур с силой потянул вверх, помогая подняться.

— Айда к нашим. У меня хорошее предчувствие сегодня. Дело будет быстрое и лёгкое! Норн сказал, что тролль — молодняк. Они тоже опасны, но не чета старшим. Это, конечно, если всё правильно сделать и никто не побежит, — глаза Ганура хитро блеснули. — А давай так! Кто из нас двоих добьёт тварь — тот выиграл! А, как тебе такое? Проигравший ставит пиво. И не пару кружек, как в тот раз, а ставка посерьёзней будет.

— Мне завтра Первый Рунный Круг защищать, — неожиданно вспомнилось Далуру.

— Да брось, — Ганур беззаботно отмахнулся. — Первый Рунный все проходят. Там умений много не надо. А Пузатому Хнори в трактир привезли несколько бочек нового тёмного. Человеческое, но говорят, что нашему оно не уступит. Вот как раз и проверим! — глаза Ганура весело сощурились. — Или ты испугался?

— Ха! Ты платить будешь так же охотно, как языком мелешь?

— Это мы ещё посмотрим, кто будет, — Ганур свернул тряпицу с едой и, завязав, закинул на спину.

— Готовь монеты! — Далур схватил пику и весело рассмеялся. — Ребятам тоже предложу! Гулять, так гулять.

Адрей упал на миг позже вдруг развалившихся скелетов. Упал тяжело, прямо лицом в угасающую зелень пыльного покрова. Треклятый мох вонял какой-то кислятиной, и каждый вдох вызывал отвращение.

Но сил повернуть голову не было. В горле першило от пыли.

Адрей с ужасом прислушивался к себе, но сердце не билось. Пот холодной испариной покрывал всё обессиленное тело. Вдруг между хриплыми и судорожными вздохами он уловил слабый удар в груди.

И ещё один.

Он был жив. Хотя если бы ему предложили немедленную смерть, мужчина бы крепко задумался.

Время не существовало. Лишь собственный натужный хрип и тошнота от кислой вони, поселившейся уже где-то в гортани. Сзади раздался шорох. И ещё один. Кто-то тяжело дышал и шуршал.

Сил вскочить на ноги или хотя бы испугаться не осталось. Но сдаться и безропотно ждать участи было не в его правилах, и Адрей, перебирая дрожащими руками, повернулся на звук. Там, подобно новорожденному телёнку, на подкашивающихся ногах пыталась встать Арди.

Адрей упрямо нахмурился и сел, помогая себе руками.

Странно, но как только он начал двигаться, сил заметно прибавилось. Взгляд невольно упал на утонувшие во мху ладони, и мужчина поспешно отдёрнул их. Малахитовое свечение несколько секунд повторяло очертания рук, а затем медленно погасло.

Стало ещё немного легче. Спустя минуту он уже пытался удержаться на неверных и таких слабых ногах. Тяжело раскачиваясь, подошёл к снова севшей на пол Арди и протянул руку.

— Надо вставать. Мне кажется, мох пьёт силы. То, что от них осталось.

— Что случилось? Где остальные? — голос девушки был очень тихим и хриплым. — Помню, выронила меч. Он весил, как целое бревно. Кто-то кричал. И всё. Ничего больше не помню.

— Молчун лежит тут, недалеко. Я видел, как Далур пробежал к этому… Кем бы он там ни был. И потом не знаю, что случилось. Факелы дотуда не светили.

— Молчун жив?

— Не знаю. Вставай. На этом мху нельзя сидеть.

Когда Арди опёрлась на руку Адрея и поднялась, они оба чуть не упали. Но силы постепенно прибывали. Минуя кучки костей и подобрав по пути почти сгоревший факел, они дошли до Молчуна.

Тот так и лежал с вытянутой левой рукой.

Опираясь на плечо Молчуна, Адрей прижал грязные пальцы к шее. Через несколько секунд выдохнул:

— Живой! Без сознания, но живой! Помоги оторвать его от чертова мха. Смотри, как он светится под головой.

Молчун слабо застонал, когда его прислонили к заплечному мешку.

— Дай ему время. Мужик крепкий, очухается.

Арди с немигающим взглядом механически кивнула и спросила.

— А Далур? Куда он побежал?

— Запали ещё факел, пока эти не погасли, — Адрей устало поморщился. — Он мимо Молчуна бежал, должен тут быть где-то.

Далура нашли чуть поодаль. Он лежал рядом с обтянутым кожей скелетом в плесневой куртке и с пыльной длинной бородой. К впалой татуированной груди оплавленным кинжалом с потухшими в рукояти рубинами был прибит почти разрубленный надвое амулет.

Противно воняло палёным мясом и раскалённым железом. Мускулистая правая рука дварфа теперь была невообразимым сплавом растаявших и потёкших колец кольчуги и плоти. Двух пальцев не было, оставшиеся, обугленные и изломанные, торчали в разные стороны.

Под его телом набежала огромная лужа крови. Она сочилась через рваную дыру в боку, стекала по вылезшим внутренностям. Кольчуга свисала гнилыми проржавевшими лохмотьями.

С такими ранами не живут.

Но Далур лежал и смотрел перед собой. Его налитые кровью глаза бегали из стороны в сторону, ища что-то. Борода казалась покрывалом из темноты на фоне обескровленного бледного лица. Далур дышал. Очень рвано и тихо, скорее даже хрипел.

Адрей встал у изголовья и с грустью покачал головой.

Взгляд Далура застыл на нём на несколько секунд и продолжил своё беспокойное блуждание во тьме.

— Что ты стоишь? Надо помочь ему! Остановить кровь! — Арди, почти плача, кинулась к лежащему дварфу. — Ну, Далур, давай, помоги мне. Ты сдюжишь! Ты от тролля в морду получил, и ничего, жив остался! И это переживёшь! Адрей, чего ты встал! Ну давай, помогай.

Мужчина молча стоял и с сожалением смотрел на умирающего дварфа.

— Мы ничем ему…

— Чушь! Ты его не знаешь! Хрен он так сдастся! Его надо поднять со мха! — Арди схватила Далура за целую руку и потянула вверх. — Давай, вставай! — истерика наконец прорвалась, и слёзы хлынули из глаз.

Адрей схватил её и прижал к себе, отворачивая от Далура. Девушка быстро прекратила вырываться и лишь прижималась сильнее, отчаянно рыдая.

Кхаххкх-хххак-ххаххк.

Они одновременно повернулись к дварфу. Лицо исказила гримаса, отдалённо напоминающая улыбку.

Хаккхх-кхахх.

Лицо стало медленно расслабляться, черты разглаживаться.

Кхаааххххх.

Резко выдохнув последний воздух из лёгких, Далур наконец затих.

Вскоре Молчун пришёл в себя, и услышав о смерти дварфа, он до крови закусил губу и сжал голову руками.

— Если бы не нож… Я подумал, что мёртвым он ни к чему. Никак не мог отогнать от себя эту мысль.

— Именно поэтому и не стоило брать его. Ладно, потом. Сейчас нам надо убрать его отсюда, — глухим бесцветным голосом прошелестела Арди.

— У нас самих