Осколок - Дмитрий Юрьевич Сычёв

ты надеялась, что здесь о нём не заговорят. Потом, когда Флан упомянул его, ты вновь поменялась в лице. Этот твой неизменный платок на шее. Что под ним? Думаю, там приметный такой шрам.

Арди выжидающе смотрела на мужчину и молчала.

— Все эти намёки. Про одну ветку и прочее. Я слышал об общительной девушке со шрамом на шее, которая в трактирах разговаривала с торговцами из караванов, а вскоре большинство из них грабили на лесных дорогах. Девушку по имени Мэва, родом из окрестностей Левнара. Лживую суку, пудрившую мозги торговцам и охране, а потом вместе с подельниками потрошившую их добро.

— Ты сегодня очень разговорчив, Молчун. Я бы сказала, слишком.

— Я всегда презирал разбойников. Но я знаю тебя. И не могу сказать, что я тебя презираю. Почему?

— Потому что хреново разбираешься в людях?

— Я и не хочу в них разбираться. Там, чтобы найти хоть что-то кроме говна, ещё покопаться нужно. Я уверен, что Мэва — это ты. Но её поступки не вяжутся с твоими. Повторюсь, мне интересно, почему ты здесь, да ещё и забесплатно.

— Ну а ты? — Арди проигнорировала вопрос и уставилась на Молчуна.

— Да всё просто. Про семью ты уже знаешь. Мой учитель тоже вскорости умер. Он успел меня кое-чему научить и стать для меня близким.

— Опять разбойники или солдатня?

— Время. Больше я не хочу сидеть на одном месте. Нужно идти, постоянно что-то делать. Я говорю — всё просто. Ну а ты, Мэва?

Арди тяжело вздохнула и опустила глаза. Немного помолчав, она вновь посмотрела на мужчину и сказала:

— Молчун, слушай внимательно, я не буду повторять, если не поймёшь сразу. Я Арди. Точка. Если какая-то там Мэва когда-то и была, то она мертва. Банду Флемета Зуба повесили в тёмном и глухом лесу, куда они сами так самозабвенно лезли. Мэва умерла ещё раньше, умерла вместе со всеми своими поступками, мыслями и мешком говна, который она за собой с упоением таскала. Арди вышла из того леса. Я — Арди. Ты меня знаешь. Второй шанс… Я его не заслужила. Но я его получила и очень постараюсь не просрать. Та история в Левнаре произошла слишком давно и слишком далеко отсюда, чтобы об этом говорить. Мир действительно очень маленький, я и не думала, что настолько. Молчун, пожалуйста, запомни моё имя и впредь обращайся по нему. Договорились?

Молчун хмыкнул, утвердительно кивнул и, устроившись поудобнее, закрыл глаза.

Далур сидел в трактирном зале, посреди царства тишины и смерти, в окружении останков. Тоска и тревога каменной плитой придавили дварфа. Его губы что-то беззвучно шептали, время от времени он затравленно озирался по сторонам, но его взгляд неизменно натыкался на пустоту.

— Ганур? Уходи! Ничего не исправить, — неожиданно громко произнёс Далур и сам испугался звука своего голоса.

Голова упала в большие ладони, и те с силой её стиснули. Тело стало раскачиваться взад-вперёд, скребя кольчугой о холодный и грязный пол.

Они снова пришли. Призраки прошлого, невидимые и озлобленные, как всегда, они стояли за его спиной, сверля дварфа мёртвыми глазами.

«Я не могу тут быть. И не хочу! Я не справлюсь! У воина всегда есть выбор, у меня его нет и никогда не было. Потому что я — пустая порода, Далур-тряпка. Я — брак и позор своего народа. Сломанная заготовка».

Внутренний голос Далура превратился в голос Карагаза. Десятки дварфийских голосов из прошлого вторили ему, перебивали его, ругали и разочарованно вздыхали.

— Трус! — как всегда низко и словно вибрируя прозвучал голос его брата.

— Позор! — в ту же секунду отозвался мягкий и вкрадчивый голос Пузатого Хнори.

— Из-за тебя, выродок, сегодня погибли честные дварфы. Настоящие дварфы, они отдали жизнь, выполняя свою работу! — рассерженным ульем продолжал гудеть брат.

— Ты не должен дышать! Повесить эту мразь! — пророкотал кто-то, кого Далур уже не мог вспомнить.

— Мокрой глине не место среди детей камня! — с презрением чеканил слова его учитель, Мастер Над Руной. Дварф, который научил Далура всему, и ставший примером.

Голосов становилось всё больше, злых и насмешливых. Далур не мог вспомнить, где он их слышал и слышал ли вообще. Они, словно обвалом, накрыли Далура, не давая ни вдохнуть пыльный затхлый воздух, ни шевельнуться.

— Ты привёл сюда людей. Они в нашем царстве, и ты хочешь провести их дальше Гостевого Чертога. Далур-предатель, ты никогда не был одним из нас, и никогда не сможешь быть, — злобно шипело в его голове.

— Нельзя, чтобы они тревожили прах предков. Уведи их отсюда, Далур-человечий пёс.

— Им здесь не рады. Прогони их.

— Далур-тряпка.

— Отговори их соваться в недра горы. Там им нет места.

— Это Чертог дварфов.

— Пусть уйдут!

— Трус!

— Этот чертог для мёртвых.

— Нет места живым!

— Убей их!

Голоса накатывали волнами и окутывали потяжелевшую, стиснутую меж рук голову. Их уже почти невозможно было различить, лишь холодная ярость и презрение переполняли дварфа.

С трудом Далур протолкнул такой плотный и тяжелый воздух в застывшие лёгкие и с силой ударил себя огромным кулаком в лоб. С губ сорвался негромкий то ли рык, то ли стон.

— Смерть и слепая злоба, — неразборчиво пробормотал Далур и резко вскрикнул: — Нет! Я обещал. Дойду. Я не подведу их. Больше нет.

— Далур? Ты тут уронил что-то? Что за грохот? С кем ты говоришь? — раздалось из коридора невдалеке, и на стенах заплясал свет факела.

Далур очнулся, голоса смолкли. По словно скованной льдом спине ручьями тёк пот.

— Ни с кем. Так, задумался и что-то вырвалось вслух, — испуганно крутя головой, неуверенно произнёс дварф вошедшим в зал людям.

— У тебя всё хорошо? Руна почти погасла, мы готовы идти, — Арди протянула Далуру едва светящийся камень.

— Брось. От него уже не будет никакого прока. Нельзя больше сидеть, — Далур замялся и поморщившись добавил: — Раз вы уже передохнули, пошли. Нам надо найти выход из Гостевого Чертога.

Арди сунула гаснущую руну в заплечный мешок и вышла из таверны вслед за остальными.

Обстановка вокруг никак не изменялась. Они шли меж приземистых каменных зданий, сплошь поросших тёмным мхом. У каждого было добротное крыльцо, на котором валялись сорванные с петель двери. Из чёрных проёмов, казалось, смотрят тысячи враждебных глаз. Многочисленные переулки и ответвления путники благоразумно игнорировали. Заблудиться в тёмном и незнакомом лабиринте было проще простого. Сводов потолка пещеры не было видно. Лишь кромешная тьма вокруг и крошечный круг жизни в небольшом ореоле дрожащего света факела.

— Стой! — шедший первым Далур остановился и перегородил дорогу остальным. — Смотрите под ноги. Тут провал был. Его перекрывали, да погнило