ИСКУССТВО ОСТРОВА ПАСХИ - Тур Хейердал

К удивлению Фердона, Педро Пате предложил в любое время проводить его и меня в свою пещеру, не прося ничего взамен, с одним только условием: чтобы о ее местонахождении не узнал никто из пасхальцев. Педро Пате был готов отправиться туда хоть сейчас, средь бела дня, и заметно расстроился, когда я попытался втолковать ему, что у нас нет времени, мы уже свертываем лагерь. однако Фердон полностью доверял Педро Пате и посоветовал осмотреть его тайник. Все же сразу отправиться с ним мы не могли и попросили его прийти снова через два дня, 2 апреля. В назначенный день Педро явился утром, и под вечер, после описанной выше неудачной попытки проникнуть в тайник Алехо Рапу, которая сорвалась из-за сильного волнения на море, я вместе с археологами Фердоном и Санчесом направился вдоль южного берега на запад; Педро Пате указывал дорогу. Это был последний день пребывания экспедиции в Анакене. Мы уже начали снимать палатки и перевозить имущество на судно.

Не доезжая Ханга-тетенго, мы остановили машину за поваленной статуей, рядом с колеей, и, как только Педро удостоверился, что кругом больше никого нет, пошли к скалистому берегу. Фердон еще раньше выяснил, что наш проводник происходит из племени Тупахоту; по его наблюдениям, мы теперь находились на исконной территории этого племени. Между зазубренными утесами, образованными застывшей лавой, мы спустились к берегу, защищенному от прибоя отмелью и чередой сорвавшихся сверху огромных глыб. Мы карабкались через камни, протискивались между скалами, а Педро Пате аккуратно заметал пучком травы каждый след, оставленный нами на песке. Мы нарочно обронили бумажки от конфет — наш проводник тотчас вернулся и собрал их. Около огромных камней он остановился и снова повторил все то, что уже говорил Фердону. Дескать, он не собирается нам ничего продавать, но Ласаро рассказал ему о скверном поступке Педро Атана и других, и теперь он хочет снять с себя все подозрения в обмане, показав нам «настоящую» пещеру. Он может поручиться за то, что тайник вместе со всем содержимым ему и сестре передал отец, Тимотео Патеа а Вака Туку Онге, и сестрина доля уже вынесена. Затем Педро предложил нам влезть на окруженный пенящимися волнами большой прямоугольный камень и оттуда показал на узкую полку на скале, как раз над нами. На полку выходила горизонтальная щель, такая неприметная, что сами мы ни за что ее не заметили бы, да если бы и заметили, нам не пришло бы в голову, что кто-то мог здесь устроить тайник.

Никакого ритуала не было, если не считать короткой речи Педро Пате, после которой он предложил мне войти в пещеру. Я подпрыгнул, ухватился за край полочки, подтянулся и боком всунул голову в щель. Однако грудь не проходила, пока я не сдвинулся вправо; здесь щель была пошире, и мне с трудом удалось протиснуться внутрь. В глубине лаз расширялся, и когда я подтянул ноги, голова моя очутилась в небольшой полости, где можно было даже стать на четвереньки. При свете фонарика я рассмотрел круглую камеру, не шире пяти метров; посреди пола лежал истлевший скелет. В противоположной стене была еще одна узкая щель. По бокам свод был совсем низкий и, чтобы добраться до второго лаза, пришлось карабкаться через скелет. Кто-то незадолго до меня совершал этот маневр и сдвинул с места несколько костей. Я протиснулся во вторую камеру, поменьше первой, и с таким же низким сводом. Прямо на шершавом лавовом полу лежало внушительное собрание каменных скульптур. В первом отсеке пол был покрыт тонким слоем черной земли, здесь же все, включая каменные изделия, покрывала мельчайшая серая эолическая пыль. Первым делом мне бросилось в глаза изображение ламоподобного животного, и я снова заподозрил неладное, но, коснувшись скульптуры, убедился, что она тоже покрыта толстым слоем пыли. Всего интереснее показались мне каменные модели трех камышовых судов с вставными мачтами, вроде тех, которые мы уже встречали раньше.

Прежде чем трогать что-либо, я внимательно осмотрел каждый предмет, проверяя, нет ли царапин или пятен — следов недавней переноски, но ничего такого не обнаружил. Почти на всех скульптурах, которые Педро Пате перед том приносил в лагерь (как и на многих других полученных нами изделиях из хрупкого туфа или лавы), были светлые царапины или метины, особенно бросавшиеся в глаза на плот-пом, непузырчатом материале, использованном творцом этих фигурок. Держа в одной руке фонарик, в другой — скульптуру и отталкиваясь от пола локтями, я осторожно протиснулся через оба лаза назад, чтобы показать моим товарищам каменные парусники (фото 282, 283), однако, как ни старался, не смог уберечь камень от царапин. Более того, карабкаясь через скелет в первой камере, я должен был на несколько секунд положить скульптуру на пол, и к ней прилипла черная земля; на фигурках во внутренней камере никаких следов земли не было. Когда я подал Фердону модель парусника, на палубе лежал сантиметровый слой мелкой пыли. Он заметил, что нужно немало лет, чтобы в пещере на берегу моря могло отложиться столько пыли; тотчас Педро Пате попросил Фердона принять каменный парусник в подарок — дескать, он был хорошим начальником и это его заслуга, что состоялась вылазка в пещеру. Щуплый Педро Пате и такой же худой археолог Санчес без труда влезли в пещеру, зато более плотному Фердону пришлось, к немалому его огорчению, довольствоваться осмотром изделий, которые они выносили наружу. он убедился, что все скульптуры покрыты одинаково толстым слоем пыли.

Для всех нас было очевидно, что Педро Пате не мог устроить здесь инсценировку и внести эти вещи в тайник. Я был готов приобрести всю коллекцию, но Педро не поддавался ни на какие уговоры. Правда, Фердон получил от него вака охо — «судно для путешествий» (охо означает также «волосы»), да и мне в конце концов было разрешено в знак восстановленной дружбы выбрать три предмета. Я выбрал ламоподобное животное и два оставшихся каменных парусника. Пришлось Санчесу и Педро снова лезть в пещеру за ними. Вместе с тем, что Педро Пате приносил раньше, я получил из его коллекции сорок семь скульптур (некоторые образцы — на фото 190 b, 211с, 219 d, 221b, 222, 236 а, b, е, 239 b, 241 а, 243 d, 247 b, 248 а, 249 а, b, 259 b, 262 b, 264 b, 265 g, 266 е, 273 j, к, 276 а, 282, 283). Остальные изделия продолжали храниться во внутреннем отсеке пещеры. Стоит отметить, что на всех предметах, которые были вынесены для ознакомления и потом возвращены на место, остались царапины или черные пятна от земли, чаще всего то и другое.

Педро очень беспокоило, как бы мы не оставили следы на скале под щелью, и когда мы через два часа двинулись в обратный путь, он снова шел сзади, стирая все отпечатки пучком травы.

Поднявшись на приморское плато, мы направились туда, где была спрятана машина. Вдруг Педро бросился плашмя на землю и попросил нас тоже лечь. Он заметил другой «джин», который свернул с дороги по нашей колее и теперь стоял около другой поваленной статуи. Это был губернаторский «джип»; в нем сидело трое. Нелепая ситуация — мы не могли незаметно подойти к нашей машине, и неловко прятаться от губернатора, если он в числе троих. Педро понимал, что членам экспедиции надо выйти, но сам не хотел вставать. Если в «джипе» приехали только люди «с материка», сказал он, ему нечего опасаться, но если среди них есть рапануец (пасхалец;), он не выйдет. Фердон остался вместе с Педро Пате, а мы с Санчесом подошли к второй машине. Здесь мы застали губернатора, его водителя-пасхальца и нашего бывшего сторожа, старика Касимиро. Я отвел губернатора в сторонку, открыл ему наш секрет и предложил пройти вместе с Санчесом к Фердону и Педро, а я тем временем отвлеку обоих пасхальцев. Только губернатор ушел, как Касимиро сердито воскликнул, что «пещера, которую ищет этот прячущийся человек», принадлежит роду Касимиро, и хранящиеся в пещере ронго-ронго тоже, пусть только посмеет украсть.