Все ведьмы рыжие, или Будь моей ведьмой[СИ] - Елена Звездная

— Да живая я Стужев! Живая, понял?!

В следующую секунду единственный звук, раздающийся в этом доме, был звуком моего тяжелого дыхания. Блин, даже умереть не дали нормально! Просто…

Он появился в дверном проеме! Не знаю с какой скоростью метнулся, но секунды же не прошло, а Стужев, тяжело дыша и не отрывая от меня взгляда, застыл в дверном проеме! Волосы распущены, черная шелковая рубашка смята и местами разорвана, в глазах дикое ревущее пламя ярости… Такое нарастающее пламя…

Вот зря я ему это проорала, совсем зря, вот жалеть же буду… потом. Сейчас почему-то не жалеется, только страшно очень, а с губ срывается испуганный шепот:

— Печка… печечка, ну пожалуйста… Я вообще о нем случайно просто подумала я не сюда хотела…

— Ху! — прозвучало на выдохе и огонек моей свечки погас.

Перевожу ошалелый взгляд с дымящегося фитилька на довольную рожу Яна и нарастающее чувство паники захлестывает окончательно! Мама! В смысле — печка!

— Водки? — предложил довольный собой и собственной сообразительностью Черный Бог.

— Да, пожалуйста, — пролепетала я.

От щедрот своей черной душонки, Ян налил мне полный бокал из стоящего рядом с ним графина, бросил туда несколько малинок и протянул мне, сопроводив полным торжества тостом:

— С воскрешением, Ритка!

— Спасибо, — вежливо ответила я и выплеснула все в наглую рожу, пояснила: — Это тебе за свечку, сволочь бессовестная!

Ян ошалело заморгал, и главное не жжет ему спирт глаза, жалость какая, а от двери раздался громовой рык:

— Рита!

— Ой, мама, — испуганно вскрикнула.

От такого кто хочешь вскрикнет.

— Мама тут я, — меланхолично поправила Снегурочка, поправляя салфетку на коленях.

— Судя по лицу твоего сына, можешь уже считать себя бабушкой, — ехидно вставила Марья Кощеевна, набирая себе салата в тарелку.

— Яг в нашем роду еще не было, — тоже с самым скучающим видом, словно тут каждый день появляются и исчезают, произнес один из мужчин.

— Не удивительно, учитывая репутацию вашей семьи, — с самой милой улыбкой произнесла Снегурочка, протягивая свой бокал сидящему рядом.

Тот встревожено глянул на Марью Кощеевну и спросил одними губами: «Знает?», она отрицательно покачала головой и улыбнулась. То есть походу тут имеет место коллективный обман Снегурки?!

Ну тут уж я не выдержала и зло поинтересовалась:

— А что, у вашей семьи есть репутация?

На меня удивленно посмотрела Снегурочка и очень недобро глянуло все семейство Кощеево. Злодеюки костлявые!

А в следующее мгновение случилось страшное — у Стужева шок закончился. Просто потому что из его облика полностью исчезла оторопь, и я засекла миг, когда Князь медленно сделал шаг. Медленно и очень плавно! Совсем плавно! Так змей кольца разворачивает — медленно, очень медленно, но так угрожающе! А еще он зубы сжал, и по скулам желваки затанцевали, а еще у него полностью изменился взгляд, и я себя под прицелом почувствовала… А еще…

— С-с-стужев, д-д-давай не будем… — взмолилась я, медленно отступая подальше.

Ян глянул на брата и поднялся, заступая ему путь, а я…

— Ссстужев, ты мне просто выбора не оставил, я этого не хотела, я… — и еще пару шагов назад.

— Александр, тормози, — вступил в разговор Черный Навий бог.

Князь даже не взглянул на него, продолжая неотрывно глядеть на меня, а я… Я не засекла момента, в который Стужев рванул на меня. Это было как в замедленной съемке, где медленно двигались все, кроме Александра… Медленно отлетел стул, медленно взмыл от удара в челюсть Ян, и полетел спиной в окно, медленно, начал подниматься мужчина, сидевший рядом со Снегурочкой… И молнией оказался передо мной Стужев!

Книжка едва не выпала из рук, и я, подхватив ее, прижала к груди, окончательно потеряв свечку, потому что не знаю, куда она упала…. Не было возможности глянуть, ибо я перепугано смотрела на разъяренного Князя!

Где-то там на заднем фоне раздался грохот от упавшего стула, звон разбитого телом Яна стекла, ругань мужчин, вскрики Снегурочки и Марьи Кощеевны… Все это было там, очень далеко где-то, а здесь… Здесь Стужев медленно склонился ко мне и нашел губами мои губы…

Нежное, едва ощутимое прикосновение и книга выпала из моих вмиг ослабевших рук… Упала где-то там, а здесь… здесь сильные ладони обхватили мое лицо, бережно и нежно, а теплые сухие губы, словно не веря в происходящее, начали стремительно целовать мой приоткрытый от удивления рот, нос, лоб, глаза, скулы, снова губы…

Где-то там, далеко, раздался удивленный возглас, а здесь… Здесь было слышно как гулко и стремительно наращивая темп бьются его и мое сердца, все тяжелее становится дыхание, как разбивается что-то между нами, сносимое плотиной вырвавшихся эмоций…

И вдруг где-то там, но почему-то и здесь тоже, послышалось довольное:

— Великолепно, Коша, мы получили и Ягу и даже весьма ценный приз — книгу Хранительниц.

И волшебство кончилось! Погибло в страшных мучениях вместе с тем светлым и парящим чувством, что начало расправлять крылья в моей душе.

Медленно открыла глаза и посмотрела на Стужева… Он ответил спокойным, с долей превосходства, самодовольным взглядом, а на тонких красиво очерченных губах заиграла победная улыбка.

И слова вырвались сами:

— Нет, правда, лучше бы я умерла.

Улыбка исчезла в тот же миг. Глаза заледенели, из груди Князя вырвался рык, а следом прозвучало взбешенное:

— Что?

Эм…

— Ты деда слышал? — прошептала я.

— Какого деда? — не понял Князь.

У меня глюки или у некоторых проблемы со слухом?

— Своего! — ответила зло и вообще.

— Причем здесь дед? Какого черта ты только что сказала?! — Стужев стремительно становился невменяемым.

— А какого черта ты самодовольно лыбишься и торжествующе на меня смотришь! — прошипела злая Йожка.

Уголки Стужевских губ дрогнули, он вновь склонился надо мной и прошептал:

— Ты ответила на мой поцелуй, Маргош.

Я открыла рот… закрыла… открыла снова и закрыла опять, смутившись под насмешливым взглядом Князя, насмешливым, самодовольным и таким торжествующим…

— Пусти! — потребовала у Стужева.

И оказалась вновь прижата к стене, а злой внук Кощея, вдруг начал яростно:

— Зачем ты это сделала?

Рванувшись, получила увеличение тяжести давления на пару Жэ, разозлилась и прошипела:

— Сделала что?

— Прыгнула, — судя по взгляду, период нежности прошел и кто-то конкретно приходил в ярость. — Какого черта ты это сделала, Ильева?

Мне нечего было сказать ему на это, но Князю моих слов и не потребовалось.

— Яга, да? — догадался он. — Та лужа, в которую ты пялилась с бледным видом, а потом типа вся гордая пошла мне покоряться. Так дело было?!

И взгляд у него такой стал, что мне вдруг сразу эпитафия по случаю смерти Яги представилась, и как-то уже совсем нервно, я выдала:

— А может мне просто жить не хотелось!

И получила взбешенный рев:

— Я тебя сам убью, Марго!

И у Стужева тормоза отказали окончательно. Схватив меня за талию, он вдруг впечатал в стену, и продолжая удерживать на уровне своего лица, заорал:

— Я убью тебя, ведьма рыжая! Заноза! Зарраза Бессердечная! КАК ТЫ МОГЛА?! — он тряхнул меня, и вновь впечатав в стену, прорычал: — Как ты могла, Марго?! КАК ТЫ МОГЛА?!

Если бы не слова Кощея, если бы не весь этот ужас с шестью ведьмами, я бы никогда так не сказала, а так…

— От ненависти до любви, Коша, — злорадно и язвительно протянула я, — вот ты влюбишься, я тебя подставлю, брошу и, таким образом, будет у меня собственный ручной Кощей!

Князь замер. Застыл удерживающим меня изваянием. Затем отпустил, позволяя соскользнуть по стене вниз, и глядя в мои глаза, тихо произнес:

— За свои слова, Маргош, придется ответить.

— А это не мои слова, Коша! — прошипела я. — Твои, дословно!

Серые глаза яростно сузились. Серые глаза прожигали ненавистью. Серые глаза явно готовы были узреть мой расчлененный труп… Серые глаза почему-то медленно перевели взгляд ниже и уставились на мои губы.

Секунда… вторая… третья…

И тихое, едва слышное:

— Выходи за меня.

Если бы у меня в руках была книга, она выпала бы повторно, а так просто опустились руки, а глаза округлившись, потрясенно смотрели на Стужева. Стужева, который еще тише добавил:

— Пожалуйста.

Где-то там кто-то упал в обморок, где-то здесь я, сглотнув, продолжала потрясенно смотреть на Князя.

— Ну?! — потребовал моей реакции Князь. — Я жду твой положительный ответ.

И серые глаза вновь вернулись к взгляду в мои прифигевшие. И смотрел Александр мрачно, решительно и зло. И да — ждал положительный ответ. Сглотнув повторно, я шепотом спросила:

— А если… нет?

— Убью!

И взгляд такой… жуткий.