В полночь упадет звезда - Теодор Константин

— Правду, Ион. Новая власть помогает нуждающимся, горой за них стоит.

— И землю дадут нам?

— Я думаю, что дадут!

— А если у меня два погона[10] есть, дадут мне еще?

— А почему бы и нет? Хватило бы только на всех земли!

— Если разрешат нам прибрать к рукам землю господина Костаке, то хватит на всех, да еще и останется.

— Ион, пойди-ка подыми остальных! Пора отправляться.

— Слушаю, господин курсант.

После того как вышли за линию передовых дозоров, солдаты стали продвигаться ползком. Дождь прекратился, и надо было соблюдать очень большую осторожность.

Солдат Ион Рункану двигался впереди. Остальные держались одной группкой возле сержанта Пыркылабу Марина. Кромешная тьма не мешала им строго придерживаться намеченного маршрута. Пока было светло, они хорошо изучили местность, и теперь каждый знал, что ему нужно делать. Конечной целью их вылазки был небольшой овраг под самым носом у немецких передовых постов. Этим оврагом иногда пользовались и сами гитлеровцы, когда хотели незаметно пробраться в деревню, занятую румынами. Пыркылабу получил задание подготовить засаду в самом овраге, как можно ближе к линии неприятельских постов. Они и прежде делали попытку добраться сюда, но безуспешно.

Солдат Рункану полз, извиваясь змеей по липкой грязи. Хотя живот и грудь его были насквозь мокры, ему было жарко, и он чувствовал, что вспотел. Продвинувшись на несколько метров вперед, он останавливался и прислушивался. Убедившись в том, что кругом по-прежнему тихо, он двигался дальше.

Откуда-то слева взлетела ракета, на несколько мгновений осветив поле, изрытое снарядами. Люди прижались к земле, не дыша. Потом желтый свет ракеты погас, и темнота поглотила безграничный ночной простор…

Снова двинулись вперед. Почти час добирались они до оврага. Вот и цель опасного путешествия. Пыркылабу переползал от одного к другому, давая солдатам последние указания. Солдат Ион Рункану и старшина Пинтилие расположились у входа в «мешок», который образовали остальные солдаты, укрывшиеся на расстоянии одного метра друг от друга. Пыркылабу охранял дно «мешка».

Когда последние приготовления были закончены, группа притаилась в ожидании.

Тем временем снова стал накрапывать дождь. Насквозь промокшие люди дрожали от холода. Им казалось, что они лежат не на мокрой земле, а на какой-то ледяной глыбе.

С каждой секундой ожидание становилось всё мучительней и нестерпимей, и казалось, что ему не будет конца,

Пыркылабу, лежа на животе, дышал в кулак, чтобы хоть немного согреть руки. Он думал о том, что говорил ему Ион. Да, в самом деле, теперь, когда война должна скоро кончиться, смерть и его страшит больше, чем прежде, когда впереди не было никакого просвета.

Вдруг он вздрогнул. Откуда-то, он и сам не мог бы дать себе отчета, с какой именно стороны, послышался шорох. Сержант прислушался. Нет, он не ошибся. Шорох повторился. Кто-то шагал по грязи.

Сержант подполз к одному из своих людей, укрывшихся неподалеку:

— Слышал?

— Да.

— Будь наготове. Не шевелись!

Он мог бы этого и не говорить. Люди, приготовив оружие, так и застыли на своих местах, стараясь даже дышать потише.

На несколько минут опять воцарилась тишина. Раздавался только бесконечно однообразный шум дождя. Потом снова послышались шаги. Но странно… звук шагов доносился не со стороны неприятельских постов, а сзади.

Пыркылабу весь превратился в слух. Неужели он ошибся? Может, начавшийся ветер обманул его? Нет, это не показалось ему! Он снова слышит шаги… шаги — сзади… Может, это вражеские лазутчики возвращаются после вылазки, захватив какого-нибудь зазевавшегося часового?… Но в таком случае слышно было бы, что идет несколько солдат. Он же ясно различал шаги одного человека.

«Черт побери! — сказал он себе. — Может случиться, что это один из тех негодяев, которые иногда пытаются перебежать к фашистам».

Он пополз от одного солдата к другому, приказывая им занять новые позиции. Теперь «мешок» раскрылся навстречу расположению собственных войск. И снова началось ожидание. Каждая секунда казалась вечностью. От нетерпеливого волнения люди непрерывно глотали слюну.

Шаги приближались. Сомнений больше не было: засада имела дело с одним человеком.

«Конечно какой-нибудь дезертир! — подумал снова Пыркылабу. — Подожди, голубчик, от нас ты не уйдешь. Только бы гитлеровцы не услыхали и не открыли огонь. Топаешь, идиот, будто по булввару гуляешь!»

Тот, кому был адресован эгот упрек, словно услышав его, стал осторожнее. Он двигался теперь осмотрительней, часто останавливаясь и прислушиваясь. Пыркылабу чувствовал, что их разделяет не больше двадцати шагов. И он стал считать шаги невидимого противника: «Двадцать… девятнадцать… восемнадцать…»

Оставалось сделать еще несколько шагов — и беглец оказался бы в «мешке», который был раскрыт ему навстречу, но он вдруг остановился, словно чувствуя опасность. Однако колебался он недолго и решительно зашагал дальше. Когда он вступил в «мешок», солдат Рункану и его напарник бросились на свою жертву и свалили на землю.

Рункану прошептал, стараясь зажать ему рот ладонью:

— Ни слова, а то я заколю тебя, как свинью.

Пойманный приподнялся на локтях. Направив пистолет, который он держал под шинелью, в собственную грудь, выстрелил. Пуля пробила его насквозь, вышла через спину и, встретив плечо Иона Рункану, навалившегося сверху, раздробила ему ключицу.

Звук выстрела разбудил ближайшеп гитлеровского дозорного, и он в испуге наугад открыл стрельбу. Пыркылабу подполз к Рункану:

— Ты ранен, Ион?

— Ранен, господин курсант… Меня ударило в плечо.

— Братосин, возьми на спину Иона! Я понесу добычу. Может, он еще жив. Назад пробираться поодиночке!

Где ползком, где перебежками вся группа успела уйти далеко, пока гитлеровцы очухались и, освещая всё вокруг ракетами, повели бешеный огонь. Но дождь и темнота помешали им обнаружить румынских разведчиков.

Рота, к которой принадлежала группа Пыркылабу, в свою очередь открыла огонь из пулеметов и автоматов, прикрывая отход товарищей. После небольшой перестрелки, длившейся не больше десяти минут, автоматы и пулеметы умолкли, и снова стал слышен только шум дождя, который лил и лил без конца… Один за другим бойцы группы Пыркылабу возвращались к назначенному месту. Последним явился сам Пыркылабу, волоча за собой тело человека, которого им удалось захватить.

— Кого нет? — спросил командир группы, едва переводя дыхание.

— Все здесь. Мы уже стали за вас беспокоиться, господин курсант.