Современный румынский детектив - Штефан Мариан

— К роковым? В его-то работе?

— Даже в его работе. Я приведу вам пример. Однажды я с удивлением обнаружил, что отгадал две цифры подряд в лотерее "Лото". Однако с третьей дела обстояли хуже. Правильное число было "тринадцать", а я написал "три".

— Не повезло, — пробормотал Франчиск.

— Да, не повезло. Но я решил использовать это обстоятельство и разыграть своих коллег. Подставить единичку в оставшемся у меня дубликате оказалось совсем несложно. Нельзя было и отличить. На следующий день на службе я громко справлялся, нет ли у кого вчерашней газеты, притворяясь, что меня очень интересуют результаты розыгрыша "Лото". Коллеги даже принялись подшучивать надо мной. Когда наконец мне принесли газету, я вытащил свой билет, внимательно изучил таблицу и с удивленным видом провозгласил, что угадал все три цифры. Сослуживцы подскочили ко мне, строя различные прогнозы по поводу причитающейся мне суммы. Никто и не сомневался, что я получу не менее пятидесяти тысяч.

Я прервался и попросил Франчиска вновь наполнить наши емкости.

— Что же было дальше? — спросила она с любопытством, Слушала она очень внимательно и все время улыбалась, хотя отнюдь не казалась простушкой. Я мог бы поклясться, что глупые дамские вопросы никогда не приходили ей в голову, И на мой взгляд, это было прекрасно.

Франчиск поднес нам полные стаканы. Я отпил большой глоток, погасил сигарету и закурил новую. Светало. Мы приехали в Брази.

— Что было дальше? Да ничего. Пока мои коллеги корчились от приступа зависти, я взял сигарету и попросил прикурить. Тотчас же трое из них бросились ко мне с зажигалками. Я поднес к огоньку лотерейный билет, который все уже успели подержать в руках, сжег его и преспокойно заявил, что, мол, давненько мечтал прикурить сигарету от бумажки стоимостью в пятьдесят тысяч.

Я перехватил неприязненный взгляд Франчиска.

— А дальше? — потребовала она, все так же улыбаясь,

— Ну а дальше вот этот мой друг… — Я пошарил по карманам. — Куда я его засунул? А, вот он… Оказался настолько глуп, что свалился от инфаркта. Умер не сходя с места.

Она захохотала, нисколько не заботясь о том, что может разбудить пассажиров. Фотографию я сначала показал Франчиску, а потом ей, но она едва глянула на нее.

— Симпатичный, — только и сказала наша птичка, отсмеявшись.

Я вопросительно посмотрел на Франчиска. Все это время краешком глаза я наблюдал за ним. Ни один мускул не дрогнул на его лице, когда он кинул взгляд на фотографию, полученную мною от Сирены. Ш^ог тогИз!

— Спасибо, — сказала она, вставая и возвращая стакан Франчиску. — Пиво у вас отличное.

Затем повернулась ко мне и протянула руку.

— Все было очень здорово. Спокойной ночи.

— Эй, парень, а ты что можешь сказать? — спросил я Франчиска, когда мы остались вдвоем.

— Я? — удивился он. — А что мне говорить? Ничего.

— Как ничего? Но ты же знаешь этого типа!

— Ошибаешься, приятель.

Он и глазом не успел моргнуть, как я схватил его за воротник и, словно арканом, сдавил горло. Он мгновенно обмяк. Я приподнял его и прошептал в ухо:

— Ты вступил на опасный путь, приятель. Лучше одумайся! Увидишь, за мной не пропадет. — Я отпустил его и стряхнул несуществующую пылинку с его безупречно вычищенной формы. — Послушай, я за то, чтобы мы остались друзьями. Мне вовсе ни к чему, если ты от страха в штаны наложишь, но и в бутылку лезть не советую. Так-то оно лучше. И другие не раз пытались, скажу тебе по секрету, но им это даром не прошло. А теперь живо отвечай! Первый вопрос: ты себе на уме или рубаха — парень?

Он осклабился в притворной улыбке. Так улыбается убийца, пырнув жертву ножом и внезапно обнаружив, что лезвие согнулось, как макаронина,

Я присел на освободившийся откидной стул. Ах, женщины! Мы тоскуем о них, когда они далеко, и готовы на все, лишь бы избавиться от них, когда они рядом…

— Ты мне не ответил. Значит, ты человек скрытный, а следовательно, и опасный. Вопрос второй: кто-нибудь уже расспрашивал тебя?

— Да, только…

— Что "только"?

Он сглотнул, будто целый день жевал куцый собачий хвост.

— Ничего. — И пожал плечами.

— Ладно, не отвечай пока. С кем ехал тот тип, что меня интересует?

— Один. Закупил все четыре билета.

— Он с кем-нибудь общался? Ты понимаешь, что я имею в виду?

Проводник кивнул и на несколько секунд задумался.

— Разговаривал тут с одной, — в коридоре. Я вздрогнул и приказал:

— Какая собой?

— Ничего особенного. Так… молодая особа. Я залпом осушил стакан.

— Налей-ка еще.

— Откуда у вас такая жажда? — удивился он.

Я ни на секунду не выпускал его из виду и расспрашивал даже тогда, когда он отлучался по нужде. Франчиск отвечал достаточно подробно. Словом, оказался человеком понятливым, принимающим жизнь такой, какова она есть.

— И как выглядела эта особа?

— Хорошенькая, но так накрашена, что тушь с ресниц капала.

— Понятно. Он боялся подобных женщин. Она сидела здесь, рядом с тобой?

— Да. Но недолго.

— А ты случайно не помнишь, как ее зовут? Он смущенно пожал плечами:

— Нет, но это можно узнать. Когда мы вернемся в Бухарест… Я бы тоже выпил пивка.

— Считай, что я тебя уже пригласил. А чем еще занимался этот тип?

— Да ничем… Когда все улеглись, он позвал меня и попросил принести бутылку минеральной.

— Ну и вкус у него! Проводник усмехнулся:

— Хотел таблетку запить. Его приятель, врач, дал ему такое снотворное, от которого спят без задних ног. — Франчиск откупорил бутылку и поднял ее. — За удачу!

Именно этого мне и не хватало. Все остальное имелось в избытке.

— А больше к нему никто не приставал?

— Откуда мне знать? Я видел его в халате и тапочках, когда он пошел в туалет. А потом еще раз в Бырнове, когда будил. За ним явились из милиции. Он открыл дверь, и вид у него был совсем ошалевший. Никак не мог сообразить, что им нужно.

Оперативно работают! Но им не повезло, так же как и мне.

— Разве в Бырнове за ним явилась милиция?

— Да. Хорошо, что они вели себя тихо. Иначе началась бы паника среди пассажиров.

— Вы, наверно, растеряли пассажиров, с тех пор как появились самолеты?

— Только не на этом направлении. Я зевнул.

— Почему?

— Все самолеты прилетают в Яссы не раньше девяти утра. А большинство пассажиров, так же, как и вы, — улыбнулся он, — торопятся заняться делами с раннего утра.

— Когда можно вылететь обратно? — спросил я, вспомнив о Серене,

— В Бухарест? После девяти.

Я не смог удержаться от вздоха — круг замкнулся. Наш поезд шел довольно бодро и все чаще подпрыгивал на стрелках. Мы подъезжали к Плоешти,

— Дальше?

— Дальше ничего не было.

— Что с ним было потом?

Меня охватила жуткая усталость и скука,

— Вместе со всеми он сошел в Яссах, но, как видно, очень расстроенный. Оставил в вагоне массу вещей — зубную пасту, щетку, тапочки, газеты…

— И куда ты подевал это добро?

— А куда было девать? Зубной щеткой волосы расчесал, пастой губы намазал, а тапочки вместо перчаток на руках ношу. Газеты прочел. Уж очень мне не терпелось узнать, кто же прибежал первым в Сан — Паулу. Там вечером под Новый год устраивали кросс. Знаете, я ведь марафонец.

— Не может быть! Поздравляю.

— Вы только подумайте: пробежать девять километров за двадцать четыре минуты, а потом всю жизнь купаться в деньгах.

Мне страшно захотелось спать. Впрочем, это было неудивительно — я достаточно выпил.

— И ты когда-нибудь будешь купаться. У тебя есть все данные, чтобы стать чемпионом.

— Но не таким, — вздохнул он.

— Каким?

— Как этот в Сан — Паулу.

— А кто это был?

— Да я не помню. Какой-то француз. Кажется, Бустер. Про это написали в заметке на девятой странице, внизу, в правом углу.

— Балаболка несчастный! — набросился я на проводника, раздраженный таким количеством бесполезной болтовни. — Кончай языком молоть! Подкинь мне хоть маленькую зацепку.

— Но мне больше ничего не известно.

— А о чем тебя расспрашивали товарищи из милиции?

— Да о том же, о чем и вы.

Я протянул ему еще одну сотню.

— Это тебе за пиво. Сдачу оставь себе и выпей за мое здоровье. Сдачу с первой сотни тоже возьми себе и позабудь о нашей встрече. Разбуди меня в Бырнове.

— Разве не в Яссах?

— Нет. Я уже давно мечтаю ранним утром вдохнуть озон полной грудью. Привет!

Я дошел до середины коридора, когда он приглушенным голосом окликнул меня:

— Господин Тома!

— Да?

— Если вам, к несчастью, придется иметь дело с милицией,

я бы не хотел…

— Будь спокоен. Я не проболтаюсь, что имел честь выпивать с тобой. Привет!