Особый отдел - Николай Чадович

– Дело за малым, – ничем не выдавая своих истинных чувств, сказал Цимбаларь. – Сообщите мне установочные данные этого умельца. И мы расстанемся до лучших времен, которые, я думаю, не за горами.

– Здесь всё записано, – Маузер протянул ему листок, вырванный из блокнота. – Как говорится, пользуйтесь на здоровье… Фамилия, имя, отчество. К сожалению, год рождения и адрес отсутствуют. Подобные уточнения могли бы вызвать вполне законную настороженность.

– Ничего страшного, – сказал Цимбаларь, внимательно рассматривая листок. – Не думаю, что с этим возникнут проблемы. Фамилия уж больно редкая… А почерк у вас ещё тот! Как у врача проктолога.

– Почему именно проктолога? – удивился далекий от реальной жизни Маузер.

– А вы попробуйте засунуть палец в сто чужих задниц подряд, – посоветовал Цимбаларь. – Тогда и поймёте… Это вам не пистолеты чистить.

– Хочу добавить! – вдруг спохватился Маузер. – Человек, с которым вам предстоит познакомиться, судим. И не за свою профессиональную деятельность, а за какое-то очень серьёзное преступление. Поэтому будьте предельно осторожны. Тем более что производство, в котором он занят, скорее всего незаконное.

– Впервые сталкиваюсь с такой трогательной заботой о моей безопасности, – сказал Цимбаларь. – Мне, конечно, понятны истинные причины вашего альтруизма, но всё равно – спасибо.

Сцену расставания Маузер обставил в лучших традициях пошлого водевиля. Он вёл себя с суетливостью отвергнутой любовницы – поминутно хватал Цимбаларя за руки, заглядывал ему в глаза и всё время повторял:

– Так вы не забудете о моей просьбе? Вы постараетесь? Теперь я могу спать спокойно?

Цимбаларю стоило немалых трудов запихнуть разволновавшегося коллекционера в своевременно подкативший автобус. Напоследок он пожелал Маузеру:

– Ничего не опасайтесь! Любая власть преходяща, а оружие вечно. Как говаривал Соломон: тот, кто спит, преклонив голову к мечу, может не опасаться царских прислужников.

– Не пугайте меня! – придерживая руками автобусную дверку, воскликнул Маузер. – Ведь над нами царствует не мудрый Соломон, а корыстолюбивые мидасы и безжалостные навуходоносоры. Вся моя надежда только на вас!

– Считайте, что она уже оправдалась, – Цимбаларь послал вслед автобусу воздушный поцелуй и уже самому себе пробормотал: – Довели народ! Со страхом живём и со страхом спать ложимся…

После этого он связался с особым отделом и попросил срочно собрать всю информацию о некоем Аркадии Рэмовиче Христодулове.

Довольно скоро ему сообщили, что вышеуказанный гражданин проживает в Кузьминках, семьёй не обременён, числится временно безработным и в недавнем прошлом судим по ряду статей уголовного кодекса, среди которых числится даже похищение человека и нанесение тяжких телесных повреждений. Тем не менее он отделался смешным сроком в два года, которые благополучно отбыл в колонии-поселении, то есть практически на курорте.

Судя по всему, Христодулов принадлежал к категории людей, умеющих выходить сухими не только из воды, но даже из куда более вредных для здоровья жидкостей. Например, из парашных нечистот. Это обстоятельство нужно было обязательно взять на заметку.

Постояв несколько минут в раздумье, Цимбаларь вновь позвонил в родной отдел и попросил прислать на акционерное предприятие «Клеопатра» (бывший завод «Красное сверло») двоих-троих вооруженных сотрудников, желательно в форме, а кроме того, сообщить в местное отделение по борьбе с экономическими преступлениями о том, что на вышеуказанном предприятии в немереных количествах производится контрфактная продукция.

Пообещав поддерживать постоянную связь, Цимбаларь прошёлся вдоль забора «Клеопатры» и там, где к нему примыкали какие-то хозяйственные постройки, тайно проник на охраняемую территорию.

Здесь он вывернул свою куртку наизнанку, вследствие чего она стала похожа на спецодежду, вскинул на плечо первый попавшийся обрезок трубы и деловой походкой отправился на разведку. Все эти предосторожности оказались совсем не лишними, особенно принимая во внимание охранников диковатого вида, совместно со сторожевыми собаками рыскавших то здесь, то там.

Да только какой прок от собак, нажравшихся тухлых селёдочных голов, крепкий дух которых витал над «Клеопатрой». Наверное, ничуть не больший, чем от охранников, плотоядно пялившихся на каждую особу женского пола, не достигшую пенсионного возраста…

Никто из работяг, попадавшихся Цимбаларю навстречу, не обращал на него абсолютно никакого внимания. В первую очередь это было связано с тем, что под крышей бывшего инструментального завода нашли приют сразу шесть или семь производств совершенно разного профиля, начиная от выпечки тортов и кончая розливом игристых вин. Пекарь, конечно же, не обязан был знать каждого винодела, тем более сантехника.

Повсюду грузились многотонные фуры и целые автопоезда. Если верить надписям на упаковках, товар они принимали исключительно фирменный – французскую косметику, норвежскую селёдку, итальянское вино и так далее.

Было просто удивительно, что компетентные органы, очень прыткие там, где не следовало, до сих пор не накрыли это осиное гнездо. Цимбаларь грешным делом даже подумал, что причиной тому – странное совпадение между названием подпольной фирмы и именем жены одного очень влиятельного городского чиновника.

Скоро выяснилось: Христодулова здесь никто не знает, что было в общем-то неудивительно. Да и с поисками игрушечной мастерской возникли проблемы.

Варщики кетчупа были с ног до головы перепачканы томатным соусом. Пекари, на манер античных мудрецов, носили белые одежды. Виноделы, естественно, никогда не просыхали. От изготовителей чипсов воняло прогорклым подсолнечным маслом. Швеи, в большинстве своём родившиеся на берегах Нистру, сплошь походили на постаревшую и запаршивевшую оперную Кармен. От засольщиков рыбы воротили нос даже коты, бесцеремонно шнырявшие повсюду. Одни только игрушечных дел мастера ничем не выдавали себя.

Не принесло успеха и изучение отходов, заваливших цеха «Клеопатры» чуть ли не по самые крыши. Пришлось прибегнуть к другому приёму.

Остановив первого встречного человека в приличном костюме, Цимбаларь проникновенно спросил:

– Мне тут работу обещают. В мастерской игрушек. А я заблудился. Проводи, браток.

– Сам найдёшь, – ответил «белый воротничок», старательно справляя нужду, которая, судя по всему, и выгнала его во двор. – Вон за градирней видна жестяная крыша! – жёлтая струя мотнулась в нужном направлении. – Туда и топай. А не понравится, я тебя мигом в наш цех устрою. Хоть рассольщиком, хоть пластовщиком. Пятьсот рублей в смену, а селёдку можешь жрать до отвала. Если негде ночевать, спи прямо в цеху на поддонах.

– Спасибо, браток, – развел руками Цимбаларь. – Но я уже сговорился…

Игрушки изготовляли в бывшем заводском клубе, облупленный фасад которого ещё украшали линялые лозунги, приветствовавшие перестройку, ускорение, гласность и решения неизвестно какого (цифры расплылись), но, скорее всего, последнего съезда партии.

Никакой охраны поблизости не наблюдалось, собак тоже, а через приоткрытую дверь – духота всё же! – слышался гул станков. По сравнению с селёдочным или чипсовым адом здесь был чуть ли не рай земной, тем более что во времена Гужона и Бромлея это здание служило заводской часовней. Да и пахло хорошо – канифолью, лаком, свежими стружками.

Сообщив в особый отдел точные координаты мастерской, Цимбаларь проник внутрь. Тесное фойе было забито тюками с искусственным мехом и ватой. На сцене что-то кроили – не только с помощью картонных лекал, но и лазером. В зрительном зале собирали готовые изделия – кукол, зверюшек, автомобильчики, танки. Тут же проходила и упаковка. Что-либо, заменявшее прежнее ОТК, отсутствовало. Похоже, на «Клеопатре» сбылась извечная мечта организаторов социалистического производства – работа без брака.

Публика подобралась здесь пусть и разномастная, но более или менее чистая, хотя чуткий нос Цимбаларя ощущал присутствие перебежчиков с винного и селёдочного фронта.

Из окошка кинобудки, расположенного под самым потолком, кто-то всё время покрикивал:

– Тару давай!

– Рулон меха!

– Пластик!

– Фурнитуру!

– Сбегай кто-нибудь за клеем!

– Всех свободных на погрузку!

Одна из упаковщиц, габаритной фигурой и царственным лицом напоминавшая Екатерину Великую, с раздражением отозвалась:

– Аркаша, не тереби нервы! Успеем как-нибудь. Вся ночь впереди.

Из окошка донеслось:

– Какая-то сволочь про нас в милицию настучала! Надо хотя бы часть товара прибрать.

– Первый раз, что ли! – фыркнула упаковщица. – Пусть хоть всем управлением приезжают! Вина напьются, селёдкой закусят, мешок чипсов с собой прихватят – и поминай как звали!

– Сколько верёвочке ни виться, а петелька всё равно когда-нибудь затянется… А, дьявол! – что-то отвлекло говорившего от окошка.