Низвергнутый - Тимур Лобанов

Открыть ворота! Заскрипели открывающиеся створки и наш многочисленный отряд, пришпорив коней помчался вперед. Я ехать первым не решился, куда мне их вести, понятия не имею. Дорога, по которой скакали, была вполне широкая, чтобы два встречных обоза могли разминуться. Неторопливый бег лошадей продлился пару часов, затем перед нами на дорогу вышло два эльфа из разведывательного отряда и я, распорядившись одной пятерке занять тут позицию, направил оставшихся обратно, в сторону Хедебю. Любоваться лесом не приходилось, старался всматриваться сквозь стволы деревьев и кустов в даль, не мелькнет ли где спина врага. Но все было тихо. Так, в скучной поездке мы провели весь день, постепенно продвигаясь дальше. Их города вышла неспешная толпа, возглавляемая самим Хильдой, у которого мы и отмечались по прибытию обратно, затем вновь устремляясь вперед, подхватывая дежурящую группу и дальше, до останавливающих наш бег – разведчиков. Все спокойно, казалось бы, даже слишком. За затишьем всегда грядет буря, это знаю не понаслышке, потому не тешил себя надеждой, что рутинное патрулирование пройдет без проблем и сложностей, до боли в глазах вглядываясь в окружающий дорогу лес. Пятой точкой чую, что, что-то будет. В отклик на мои мысли, в один из заходов, тревожным сигналом стало долгое отсутствие разведчиков. Они либо ушли очень далеко, и мы еще не доскакали до места встречи, либо что-то случилось. Я встал перед выбором, продолжать движение вперед, все дальше уходя от медленно бредущей основной группы паломников, или вернуться, докладывая конунгу об исчезновении разведывательного отряда. Быть может имеется какая возможность связи или подачи сигналов на расстоянии. В этом мире предостаточно магии, не удивлюсь, если что-то не знаю. Я замедлил коня, скачущий отряд последовал примеру. Ко мне подъехали три командира небольших отрядов, интересуясь, чего случилось. Объяснил им свои опасения. Воины выглядели спокойно. Смерть не воспринималась ими как что-то конечное, с детства так воспитали. Бородачи пожали плечами сваливая бремя принятия решения на мои плечи. Мол, ты командир – тебе и решать, а наше дело маленькое. Мысленно взвесил все за и против. Решаю оставить тут ж, на месте большую часть, вернувшись с пятеркой воинов назад. Время ужа давно перевалило за полдень, пока до той точки доберется караван, уже начнет смеркаться. Сомневаюсь, что люди из Хедебю планируют идти и ночью тоже, торопиться некуда, священная гора никуда не денется. - Так, вернемся чуть назад, видел там большую поляну с прилегающим ручьем, два отряда остаются на ней, разбивают лагерь, а вы, - я назвал пятерых выбранных воинов по именам, читая светящиеся над головами надписи, - скачете со мной, к конунгу. Возможно, поступаю неправильно или вовсе – глупо, распыляя свои немногочисленные силы. Время покажет. С пятеркой воинов, мы быстро заскакали обратно, стараясь скорее преодолеть расстояние, отделяющее нас от каравана. Чума исправно держал темп, вокруг только и успевали проноситься, быстро остающиеся позади, деревья. Напряжение не отпускало, и когда один из стволов дерева рухнул впереди, преграждая путь, засвистели стрелы, вонзающиеся в коней – особо не удивился. Следом за смертоносными маленькими негодяйками из леса выскочили бородачи, быстро приближаясь, размахивали оружием. О целях сомневаться не стоило – явно разбойники. Другой вопрос, зачем именно нас подловили. Небольшой конный отряд, даже визуально добычи из себя не представляем. Если сидят давно, то видели, как мы туда-сюда скачем. Значит цель другая. Левую ногу обожгло огнем. Охнул от боли, быстро опуская взгляд. Из икры торчит стрела, пробившая мышцу насквозь. Крови пока нет, древко перекрыло рану, но болит жутко. Бегло пробегаюсь взглядом по воинам – целы, как только упало дерево, опытные вояки успели вскинуть щиты, прикрываясь. Из щитов торчит по несколько дрожащих стрел. Их хотели выстегнуть сразу, целясь в корпус, а в меня почему-то стрелы не летели, за исключением той, что впилась в ногу. С щитом управляться не привычен, даже не подумал схватить и прикрыться, так что любой опытный лучник без труда поразил бы сидящую на спине коня, такую легкую мишень, как я. Может быть под одетая кольчуга и уберегла бы, но проверять как-то не хочется. Командую: - Назад, отступаем, быстро! – вижу, как воины разворачивают коней, перекидывая щиты на спины. Сам решаю состроить из себя героя. Рву из кобуры нож - ранюсь. Спрыгивая с коня, припадаю на поврежденную конечность, от боли сцепляя зубы. Наклоняюсь и обламываю торчащее оперение. С остальным потом, сейчас надо по максимуму нанести вред противнику. Дав время товарищам уйти. Я в любом случае навсегда не уйду, возрожусь при смерти, а нип-ам конец. Три тика потребовалось на спуск с лошади и обламывание стрелы. Оставшиеся семь потратил на сближение с выбежавшими разбойниками, и простым вскрытием глоток – до кого дотянулся. Эх, как жаль, что всего десять секунд, иначе бы их всех перекрошил в винегрет, а так, удалось убить всего пятерых. Сейчас время кончится и мне хана. В последнюю секунду, совершаю рывок в сторону, за спины противника, кубарем скатываясь в овраг, в надежде, что не найдут. Но вряд ли, когда прыгнул, время подошло к концу, да и следы, на снегу, куда плюхнулся, никуда не денутся. Упал, заполз за ствол дерева и замер прислушиваясь. В мою сторону никто не шел, точно бы услышал, но вдруг со стороны дороги раздался громкий хриплый голос, в чем-то даже знакомый: - Эй, воришка, выходи сам! Не заставляй спускаться за тобой. Не хочется мне по сугробам ползать. Я не откликнулся, считая, что если ему надо, то пусть сам и приходит. У меня как раз мана восполняться начала, скоро вновь смогу воспользоваться. Но откуда я знаю этот голос? - Не хочешь. Ладно, ну ка ребятки помогите нашему гостю вылезти из оврага. – распорядился знакомый голос, и снег захрустел. Ко мне приближались. Мана пока даже до одной секунды не восполнилась, что же делать. Сейчас спеленают, нож отберут и все. Мне без инструмента вообще ничего не светит. В голов раздался свистящий шепот клинка: - Пож-ж-желай рас-с-с-творить меня. Желаю, еще как желаю. Я не пытаясь думать, что вообще происходит, начал представлять себе, как клинок развоплотняется, превращаясь в лужицу крови. В отклик мыслям, рукам стало прохладно. Открыл глаза. Нож таял на глазах, превращаясь в кровь, впитывающуюся в мою кожу, так продолжалось до тех пор, пока не остался с пустыми руками. Вот поганец, и так умеет. Почему же тогда он в коллекции у Секача хранился, если мог спрятаться в теле жреца ацтеков, когда и его пленяли. Решил хозяина предать? Теперь, когда