Правило Диксона - Эль Кеннеди

ввела наших фиктивных детей в разговор.

 

— Почему ты такой? — она выдыхает. — Увидимся на репетиции завтра.

 

Она оставляет меня в коридоре, смотреть на закрытую дверь.

 

Я открываю дверь и вхожу в свою квартиру, не совсем понимая, почему я так раздражен. Меня беспокоит то, что Ларсен может начать домогаться женщины, которую он считает моей девушкой? Или меня беспокоит, что Диана выбрала провести вечер с ним, а не со мной?

 

Черт побери.

 

Кажется, что последнее.

 

Я думаю, что это неприятное чувство, проникающее в мои вены, — ревность.

 

А что если она решит, что ей на самом деле нравится Ларсен, и она захочет встречаться с ним всерьез? Мой разум наконец-то смирился с тем, что я могу быть немного заинтересован в начале чего-то с ней. Ладно, не немного. С тех пор как я точно угадал ее фантазии, я не могу перестать думать о том, чтобы трахнуть ее.

Я видел это в ее глазах, как сильно она хочет отдать контроль, и это меня ужасно интересует. Я никогда не встречал женщину, которая могла бы хотеть исследовать такие вещи со мной. Линси точно не была такой. Но Диана хочет мужчину, который возьмет на себя инициативу. Кого-то, кто сможет исполнить ее самые темные и грязные фантазии.

 

Почему черт возьми Уилл Ларсен должен исследовать это с ней?

 

Нет.

 

Если кто и заслуживает этой чести, так это я.

 

 

Глава 25

Диана

 

Ты победила

 

 

Уилл:

Оказалось, что в ресторане теперь есть дресс-код. Нужно надеть что-то полу-официальное.

 

Уилл бросит мне эту привычную задачу за двадцать минут до того, как он должен забрать меня. Мужчины! Как он ожидает, что я смогу выглядеть полу-официально за двадцать минут?

 

Вздохнув, я бросаю джинсы и топ на кровать и подхожу к шкафу, чтобы найти что-то более подходящее для ужина. Я перебираю вешалки, пока не нахожу сверкающее красное платье. Надевая его, я убираю волосы в аккуратный пучок и наношу красную помаду, которая идеально сочетается с платьем.

 

Вот и все. Полу-официально.

 

Уилл забирает меня, выглядя горячо в белой рубашке и черных брюках. Его коричневые волосы короче, чем в последний раз, когда я его видела, что придает ему более юношеский вид.

 

— Черт возьми. — Он свистит, когда я сажусь на переднее сиденье. — Надеюсь, что Линдли не видел, как ты вышла из дома в таком виде. В противном случае он подумает, что я веду тебя на свидание, и надерет мне задницу.

 

— Он уже думает, что это свидание, — отвечаю я, улыбаясь. — Меня жестко допрашивали раньше.

 

По дороге в ресторан, расположенный в очень знакомом углу на Main Street, мы болтаем.

 

— Разве они не были заведением завтраков на прошлой неделе? — спрашиваю я в замешательстве.

 

— В прошлом месяце, — поправляет он, хихикая. — На прошлой неделе они были суши-баром.

 

Надеюсь, этот проект приживется, потому что, когда мы заходим внутрь, нас встречает очень приятная атмосфера. Теперь это средиземноморский ресторан, предлагающий маленькие, уединенные столики, спрятанные среди тропических пальм, которые можно встретить в Греции, и обрамленные фотографии Санторини и греческих островов, украшающие белые штукатуренные стены. Даже есть живая музыка. Ну, гитарист и парень, мягко играющий на бонго. Но это все равно круто. Теперь мне здесь нравится.

 

Уилл не успевает вытянуть мой стул — чрезмерно восторженный официант появляется из ниоткуда и делает это за него. Затем он садит и Уилла, и меня, и с размахом разворачивает наши салфетки, подавая их нам, чтобы мы положили их на колени. Мы оба стараемся не смеяться, когда он заканчивает свое экстравагантное шоу, предлагая нам пару меню в красной коже.

 

Когда он уходит, мы на мгновение изучаем меню.

 

— Ну что ж. — Уилл поднимает голову и невинно улыбается. — Все греческое для меня.

 

Я смеюсь так громко, что это выходит в хихиканье. — О, Боже, это было так скучно.

 

Но, в принципе, он не ошибается. Все меню написано на греческом. Я не могу разобраться в иностранных символах на странице. Даже нет английского варианта под меню.

 

Я сжимаю губы. — Думаю, я знаю, почему этот владелец постоянно меняет концепцию.

 

— Да, думаю, и я тоже.

 

Нам приходится просить официанта перевести каждое блюдо, что занимает целую вечность. Наконец, мы заказываем наши блюда и устраиваемся в креслах, пока мягкая гитарная музыка наполняет пространство. Уилл тратит некоторое время на то, чтобы пожаловаться на своего отца, который сопротивляется тому, чтобы Уилл провел год в Европе после окончания учебы. Я узнаю, что мистер Ларсен — конгрессмен, который делит свое время между Вашингтоном и Коннектикутом со своей мачехой. Мы немного обсудили мачех, так как оказывается, что нам обеим нравятся наши. Его родители не разведены, хотя его мать умерла, когда ему было четыре года, и его воспитывал целый отряд нянечек, пока его отец не женился снова.

 

В конце концов, я переводжу разговор на Беккета, так как любопытство съедает меня.

 

— Как идут дела с Беком? Он вернется скоро, верно?

 

— На следующей неделе.

 

Я замечаю, как черты Уилла напрягаются. — Ох. Ситуация все еще беспокоит тебя?

 

— Немного. Может быть, было бы по-другому, если бы я был с кем-то с тех пор, как он уехал. Но я не встретил никого, с кем бы я совпадал.

 

— Значит, твоя последняя встреча все еще та неловкая, где ты все время представлял Бека.

 

— Да. Он звучит угрюмо.

 

— Окей. Ну, на какой отметке мы на шкале возбуждения теперь? Когда ты думаешь о том, чтобы заняться сексом с Бекеттом и женщиной, это меньше отталкивает тебя? Или больше?

 

Он вздыхает.

 

— Больше, да?

 

— Это все, о чем я, черт возьми, думаю, — бубнит он.

 

— Честно говоря, я думаю, что ты слишком переживаешь по этому поводу. У всех есть свои фетиши.

 

— Да? — он бросает вызов. — Какие твои?

 

— Не твоё дело.

 

Уилл улыбается.

 

— Так что ты собираешься делать, когда Бек вернется домой?

 

— Не знаю.

 

— Ты общался с ним, пока он был в отъезде?

 

Этот вопрос его