Сын Солнца - Ольга Елисеева

«Дурачок. Ты хоть понимаешь, что он меня пощадил?» Акалель свесил голову с плаща и с натужным кашлем начал выплевывать на землю свои легкие.

Ненавидел ли он сейчас Алдерика? Нет.

Желал ему смерти? Нет.

Пожалуй, смерти Акхан желал только себе. Эта развязка вдруг придвинулась необыкновенно близко. Стала потребностью, которую он впервые осознал так остро.

Покончить с собой и разом оборвать все нити неудачной жизни. От этого станет легче не только ему, но и другим. Многие в Атлан боятся его или того, чем он может стать, если раскроется тайна его рождения. Но вот она раскрыта. И что же? Небо упало на землю? Надо было с самого начала рассказать ему правду. Неужели они думали, что он понесется в Гиперборею и будет претендовать на престол? Смешно!

Акхан даже передернул плечами, но это доставило ему нестерпимую боль. Его с необыкновенной силой потянуло домой, на Великий Остров, к подножию священной горы. Там, в бухте Золотых Рогов, он мог бы обрести покой. Абсолютный. Под зыбучими волнами белого песка, под толщей зеленовато-голубой воды, среди золота жертвенных приношений и мириад цветных рыб, скользящих мимо без печали и мыслей…

На следующий день пришло известие, что короля Алдерика разбил удар. Он лежал в своих покоях неподвижно, лишившись языка и, как казалось, разума. На время власть перешла к наследнику, с чем, конечно, многие из ярлов не согласились бы, если б не плачевное состояние конунга.

Почувствовав силу, принц Ахо предложил врагу мир на условиях пропуска кораблей атлан через южные порты Гипербореи до самых Мидгарда и Скади — богатых торговых городов в центре страны. Такого трудно было ожидать и после цепи блестящих побед. Акхан печатью на воске утвердил договор, но его сердце не испытывало радости. Он не считал случившееся своей заслугой и с отвращением поглядывал на Тикаля. Вот кто торжествовал по праву!

Но как бы то ни было, после самого сокрушительного поражения в своей жизни акалель возвращался в Атлан победителем. От этого можно было удавиться. Он не нуждался больше в созерцании собственного гороскопа. После снов о белых червях Акхан совершенно ясно понимал, что боги никогда не вернут ему детей. У него не осталось вопросов. Следовало только довести корабли до места, сдать команду, а там уж — его дело, как поступить.

Глава VI

УТОПЛЕННИК

Человек сбегал вниз по берегу к широкой белой полосе прибоя. В его сандалии набился песок, и он сбросил их, не заботясь о том, куда они полетят. Колючий кустарник принял алый плащ и золотые тяжелые оплечья в виде леопардовых голов. Одно закатилось за камень, другое застряло у края тропинки. Пускай. Ему они больше не понадобятся, как не нужно ничего из первой, теперь уже чужой жизни.

Последним упал широкий пояс с дорогим тиснением орихалка по красной бычьей коже. Литая пряжка стукнула о камешек у ног акалеля. Пятнистая шкура ягуара мягко соскользнула с бедер, за ней последовал лоскуток льняной ткани. Только дикари северяне думают, что атлан ходят полуголыми. На самом деле… Кольца, серьги, браслеты для рук и ног — придворный наряд ужасен в своих подробностях.

Сегодня Мин-Акхан положил к подножию трона миноса договор с «поверженной Гипербореей» и мог считать себя свободным. А свобода для него означала смерть. Удачный конец земного пути.

Будет ли у акалеля путь небесный, зависело от того, как он себя поведет в последние минуты. Всю жизнь принц прожил как атлан и не опозорил этого имени. Но и гиперборейская часть души требовала своего. Умереть он хотел, как умирают славные дети Ареаса — в день и час, избранный ими самими. Легко отпуская надоевшую жизнь. Пресытившись и благодаря за окончание затянувшегося действа.

Из всего своего имущества Принц Победитель оставил две вещи. Кинжал с нефритовой рукояткой — дар Ульпака, и медвежий перстень Деи. Остальное было лишним. Кольцо тяготило палец, нож — шею. Не так уж и много, если рассудить.

Медленно-медленно Акхан вошел в море, ощущая разогретой кожей щекочущий холодок воды. Погружение было приятным, а сильные свободные гребки доставили несказанное удовольствие. Невесомая пыль от поднятых брызг оседала на лицо. Боги, как хорошо! Впервые за долгое время хорошо и спокойно. Он сейчас заплывет как можно дальше, выйдет из бухты, глянет на берег с воды и перестанет грести. Рано или поздно какая-нибудь большая волна…

Говорят, утонуть по собственному желанию очень трудно, особенно если ты хорошо плаваешь. Оставалось надеяться, что в нужный момент сведет ногу, лучше обе, или… Словом, что-нибудь да произойдет, главное — заплыть подальше.

Это у него получилось. За несколько минут до заката море становилось лиловым. Такого приглушенного шелка волны нет нигде на земле. Только у белых скал западного побережья Атлан. Воды отливали золотом с ребра и давлеными ягодами синего винограда на гребне. Почти не было ветра. Океан слабо дышал без рокота и стонов, далеко оттягивая от земли свое лоснящееся тело. Акалелю давно не удавалось полежать на длинных пологих волнах. Он зачем-то глубоко вздохнул, вместо того что выпустить весь воздух из легких, и нырнул, зажмурив глаза. Вышло очень глупо. Так не топятся. Не машут в воде руками, не выдувают пузыри и не натыкаются ногами на такое близкое дно!

«Боги, да я заплыл на отмель!» — возмутился было принц. Но в этот миг шероховатая, песчаная поверхность заскользила под ним, обдирая ступни, словно наждаком. «Я встал на рыбу?» Акалель от неожиданности распахнул глаза и в следующую секунду снова их зажмурил.

Прямо на него из темной глубины стремительно надвигалась жуткая белесая морда с круглыми немигающими глазами и красной полосой вокруг рта. Из-за этой странной кожной окраски кажется, что у акулы есть губы.

Акхан заорал и наконец хлебнул воды. Самоубийство самоубийством, но встреча с акулой в его планы не входила. И откуда она здесь? Так близко от берега? «Не так уж и близко!» — успел подумать акалель. Он еще просил богов позаботиться о способе смерти. Вот и позаботились!

Чудовище, потревоженное прикосновением его ног, вероятно, испугалось и сначала скользнуло на глубину. Но теперь, рассмотрев беззащитную жертву, устремилось к ней. Барахтающийся человек напоминал рыбе ловца жемчуга, заплывшего слишком далеко, или рыбака, упавшего с лодки. Такие случаи в прибрежных водах не редкость, и вкус человечины был акуле знаком. Они всегда убегали и всегда дергались, эти странные создания без чешуи. Но их кожа сама лопалась под зубами.

Рыба открыла пасть, чуть всасывая воду и намереваясь свести челюсти над рукой или ногой жертвы. Но добыча повела себя странно. Она не стала трепыхаться, как принято у этих, с берега, а сжалась в комок и угрем скользнула в рот чудовищу. Вместе с водой пройдя между зубами акулы, голокожая тварь оказалась проглочена раньше, чем разжевана. И почти тут же рыба ощутила страшную боль у себя в желудке. Ее резали изнутри! Кромсали чем-то острым, вспарывали, рвали, скребли!

Игры с быком учат многому. В первую очередь расчету и быстроте. Акхан не стал спасаться бегством — акула плавает в сотни раз быстрее человека. Не стал погибать геройски, устраивая подводную драку. Не позволил рвать себя на куски, внутренне смирившись с неизбежным. Он много раз слышал истории о рыбаках, проглоченных крупными морскими тварями, например, китами, и спасшихся благодаря везению.

«Может, я и хотел умереть, но не так». Акалель успел глотнуть воздуха на поверхности, вытащил из чехла на шее кинжал, попросил Дух Ягуара укрепить его руку, а предков помочь в задуманном деле и нырнул.

Сперва рыба почувствовала только тяжесть и неудобство, но потом острая боль обожгла ее внутренности. Удушье пополам с переживаемым ужасом заставили акалеля работать без остановки. Он тыкал кинжалом во все стороны и с трудом ворочался в узком скользком мешке, где ему в рот, нос и глаза забивалась полупереваренная рыба.

Через несколько секунд такой борьбы принц потерял сознание. Он уже не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть. Кинжал застрял между акульими ребрами. Рука акалеля безвольно соскользнула бы с него, если б в желудке у рыбы не было так тесно.

Раненое чудовище продолжало с бешеной скоростью носиться под водой, переворачиваться и бить хвостом, стараясь избавиться от чего-то ужасного, что рвало его на части. Сквозь раскрытую пасть акулы вытекала кровь. Но дрянь, засевшая у рыбы внутри, не вываливалась наружу.

Еще какое-то время акула плавала, слабо шевеля плавниками и опасаясь, что ее кровь привлечет сородичей. А потом медленно стала опускаться на дно. Чувство смерти приходит к рыбе вместе с запахом придонного газа. Сероводород, копившийся у берегов острова, делал глубину необитаемой, и только темные тени скользили там по камням. Тварь издохла раньше, чем ее раненое брюхо царапнуло песок. А потом стала медленно переворачиваться на спину.