Модные увлечения блистательного Петербурга. Кумиры. Рекорды. Курьезы - Сергей Евгеньевич Глезеров

г., когда из-за ухудшения здоровья подал на высочайшее имя прошение об отставке. Спустя некоторое время у него резко ухудшилось зрение, а к 1914 г. он почти ослеп. Это стало для Дмитрия Константиновича страшной трагедией: он желал быть полезным на службе Отечеству в «трудную годину испытаний», но вынужден был оставаться в тылу, занимаясь подготовкой кавалерии.

После Февральской революции и последовавшего отречения от престола Николая II, а вслед за ним и великого князя Михаила Александровича, Дмитрий Константинович признал новую власть и дал подписку об отказе от права престолонаследия. В начале мая его уволили от службы в соответствии с решением Временного правительства об отстранении всех представителей бывшей царской семьи Романовых от военной службы и любой государственной деятельности.

Дмитрий Константинович принадлежал к тем людям, которые интересы общего дела ставили превыше своих собственных. Поэтому потеря им прежнего статуса и втаптывание в грязь его личного достоинства не могли заслонить для него беспокойства за судьбу своего детища – Дубровского конного завода. К началу Первой мировой войны завод был очень успешным. В 1912 г. он насчитывал 353 головы племенных лошадей, а на 1 января 1913 г. за все время существования завода его лошади выиграли призов на сумму почти полтора миллиона рублей.

Чтобы спасти завод, великий князь обращался к премьер-министрам Временного правительства – сначала к князю Г.Е. Львову, потом к А.Ф. Керенскому – с письмами, где выражал тревогу о конном заводе и отчаяние от мысли, что завод может погибнуть. Он предлагал передать процветавший еще совсем недавно завод безвозмездно государству с 600 высокопородными лошадьми и налаженным хозяйством, только бы сохранить его для страны. И это при том, что Дмитрий Константинович к тому времени практически лишился всех своих прежних доходов.

Однако его старания оказались тщетными: завод погибал в результате разгоревшейся политической междоусобицы, будучи объявлен наследием «царского режима». На заводе уволили специалистов, их места заняли профаны, но зато идейные и пламенные большевики. Дубровский завод разграбили, лошадей порой просто уничтожали. Тем не менее, несмотря на трагические события революции и Гражданской войны, завод продолжил свое существование и, возродившись, в настоящее время считается «жемчужиной украинского коневодства». В 2003 г. он отметил свое 115-летие.

Судьба же самого великого князя Дмитрия Константиновича сложилась трагически. Зимой 1917/18 г. его вместе с великими князьями Николаем и Георгием Михайловичами отправили в Вологду, а в конце лета 1918 г. их всех арестовали, привезли в Петроград и посадили в Дом предварительного заключения. Там уже находился в заключении великий князь Павел Александрович. Все они стали жертвами развязанного большевиками «красного террора». 28 января 1919 г. четверых великих князей, в том числе и Дмитрия Константиновича, расстреляли в Петропавловской крепости.

Почему не знают имен героев-кавалеристов?

«Петербургский климат заставляет столичных кавалеристов прятаться под крышей, – констатировал литератор Николай Брешко-Брешковский, – поэтому в каждом полку и в артиллерийских частях обязательно есть манеж, а иногда и несколько. Им придавалось значение еще в эпоху Александра I, и манеж Конного полка – по фасаду одно из красивейших зданий в Петербурге. Правда, у нас состязания в манеже не в лучшую сторону отличаются от тех, что проходят в Европе на открытом воздухе».

Высший класс верховой езды в исполнении юнкера Николаевского кавалерийского училища (во дворе училища). 25 августа 1913 г. Фотограф Карл Булла

Почему? По мнению Брешко-Брешковского, в Петербурге довольно высокие цены на билеты в манеж «не позволяют бедному демократическому элементу принимать участие в этом спортивном зрелище». Но даже и это не главное. Если в Европе имена лучших кавалеристов у всех на слуху, то в России только небольшая часть публики, да и то стоящая близко к конному спорту, знает имена наших героев. В чем же причина? «Мы ленивы и не любопытны, – с печалью признавал Брешко-Брешковский. – И добавим еще: завистливы…»

Одним из «очагов» конного спорта в начале XX в. служило Николаевское кавалерийское училище – бывшая Школа гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров, в которой когда-то учился М.Ю. Лермонтов. Большим событием становились каждый раз «показательные» праздники юнкеров. Как проходили они, можно судить по празднику, состоявшемуся в самом конце зимы 1913 г.

На празднике присутствовала, как сообщал обозреватель одного из спортивных «журналов, многочисленная элегантная публика и масса офицеров гвардейских полков, а также великий князь Борис Владимирович и Его Высочество Гавриил Константинович». Первыми номерами юнкерского праздника были скифская езда через препятствие на неоседланных лошадях и вольтижировка. «Любо было смотреть на стройные фигуры юных офицеров, – писал обозреватель. – Элегантная посадка, хорошее управление, внимание и сдержанность юнкеров – все это создавало красивую картину. Лошади были красиво подобраны: рыжие и гнедые, ходили собранными и легко повиновались требованиям всадников».

Потом юнкера, одетые наподобие древних рыцарей в масках, нагрудниках и перчатках, к удовольствию всех зрителей, разыграли конный бой на эспадронах. На высшем уровне юные кавалеристы из спортивного училищного общества «Заря» показали гимнастические упражнения на снарядах под руководством инструктора поручика Эймелеуса. «На каждом из снарядов юнкера демонстрировали пирамиду – подчас очень сложную, но быстро и умело построенную, – восторгался репортер. – Юнкера показали, что они и кроме езды до совершенства знают другие отрасли военного искусства».

С «резкой лихостью» и отличным владением холодным и огнестрельным оружием прошли состязания юнкеров в рубке. Затем следовал смешной номер – рубка чучела на свободной лошади. Последним номером праздника стала джигитовка юнкерской сотни. В шестом часу вечера фанфары возвестили об окончании этого замечательного события. «В России было, есть и будет лихих кавалеристов сколько угодно, – восклицал современник, – пока существует славная гвардейская школа!»

Настоящим героем праздника стал спортивный наставник юнкеров поручик К.Э. Эймелеус. Разносторонний спортсмен, он был хорошо известен в спортивном мире России и за границей. В течение ряда лет завоевал немало призов в Скандинавии, Англии и Европе, а также в Африке и Северной и Южной Америке, причем по самым разным видам спорта – легкой атлетике, конькам, лыжам, плаванию, гребле, велосипедной езде, стрелковому спорту, борьбе, тяжелой атлетике и конному спорту.

«Сознание, что почти нет отрасли спорта, где я не участвовал бы и не мерял бы свои силы с другими, при весьма разнообразной обстановке, мне очень приятно, – заявлял Эймелеус на страницах спортивной печати. – В этих состязаниях я получил опыт, а разнообразие спорта дало мне нравственное удовлетворение».

К примеру, в 1899 г. в Финляндии Эймелеус стал чемпионом мира по приседаниям. Спустя два года, в 1901 г., он подтвердил это звание на состязаниях в Англии, сделав беспрерывно 4444 (!) глубоких приседания