Десант из прошлого - Эдуард Кондратов

Через минуту группа Адамса была выбита из здания. Сам он, взъерошенный и злой, с рассеченным лбом и мокрыми волосами, подскочил к Щербатову, упал рядом.

— Бесполезно, кэп! Там цеха. Что с Бендом? У нас убито семеро.

Щербатов угрюмо кивнул — смотри сам. Адамс приподнялся на локте, взглянул из-за дерева: из длинного строения, в котором скрылась группа Бенда, выбегали полуодетые солдаты, тотчас падали на землю и открывали беспорядочную стрельбу.

— Да-а… — Адамс хрипло выругался и, стиснув автомат, дал длинную очередь.

Ульман чувствовал себя скверно. Там, спереди, шел бой. Всех, у кого не было автоматов, капитан отправил в глубину леса, приказав быть готовыми к рукопашной. Время от времени доносился условный сигнал, и тогда кто-нибудь из рабочих поднимался и, пригибаясь, бежал на выстрелы: там освобождался автомат.

Курт тоже пытался заменить одного из убитых, но капитан бесцеремонно отправил его назад.

— А если все же пробьемся к ракетам? Кто будет их обезвреживать? — заявил он Курту.

Впрочем, надежд пробиться было немного. Кольцо сжималось. Охранники пока не рисковали приближаться к зарослям, но чувствовалось, что вот-вот они пойдут в решительную атаку.

Отражать ее было нечем: автоматчики расстреливали последние патроны.

Передав командование Адамсу, Щербатов пробрался к группе Ульмана.

— Кажется, все. Остается рукопашная, — с подчеркнутым спокойствием сказал он Ульману и Шварцу.

В этот момент слева затрещали кусты.

— Вот они! — раздался обрадованный голос, и перед Куртом, словно из-под земли, вырос Мик.

— Сюда, ребята!

Кусты раздвинулись, и на поляну, пошатываясь, вышли пятеро. В лохмотьях, с глубоко запавшими глазами, худые как смерть, они походили на тени.

— Господин Ульман! Господин капитан! — Мик от волнения задыхался. — Эти парни знают дорогу к ракетам…

Глава VIII

ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО ПРЕЗИДЕНТА

Подойдя к двери домика номер один, Сузи заколебалась. Она еще не составила ясного плана разговора с Карповским. Смущало и то, что посещение президента она предприняла на свой страх и риск. Никто об этом не знал — ни Курт, ни Андреев.

Конечно, еще не поздно — можно повернуться и уйти. Она сделала все возможное и невозможное: чего стоило ей добыть для ирландца бланки с росчерком президента. Теперь у нее одно-единственное поручение: что бы ни случилось, сохранить драгоценную магнитофонную ленту. Разве можно рисковать ею? Да, да, безусловно, она не должна делать глупостей…

Но с площади еле слышно доносилась автоматная трескотня: там погибали ее друзья. А где-то на Севере сражается Курт. Жив ли он сейчас?

Девушка решительно нажала кнопку звонка. Молчание. Нажала еще и еще. Наконец за дверью послышались шаги.

— Сузи? Вы? Что случилось? — Карповский растирал опухшее от сна лицо. От него густо пахло спиртным.

— Я принесла магнитофон, господин президент.

— Магнитофон? — изумленно протянул Карповский. — И для этого понадобилось будить меня в пятом часу? Что за спешка?

Сердито хлопая веками, он следил, как Сузи подходит к столу, вынимает из сумочки кожаный футляр. Внезапно по губам президента промелькнула усмешка. Мягко ступая, подошел к девушке сзади, вкрадчиво сказал:

— Впрочем… ты права… девочка… Мы так редко встречаемся в неофициальной обстановке…

Он осторожно обнял Сузи за плечи. Девушка обернулась и так взглянула, что Карповский невольно попятился. Он был сбит с толку.

— Вы, как всегда, предприимчивы, господин Карповский, — зло сказала она. — Но вы снова ошиблись, президент! — Она подошла к окну, резко дернула за шнурок. — Слушайте!

Штора, закрывавшая окно, поднялась. Вместе с утренним воздухом в комнату проникло отдаленное стрекотанье: та-та-та… та-та-та.

Карповский вцепился в подоконник, по-гусиному вытянул шею.

— Что это?

— Автоматы.

— Слышу! — Карповский повысил голос. — Я спрашиваю, что там происходит?

— Бой. Русские захватили радиостанцию.

— Русские?! — Карповский дико взглянул на девушку. — Не может быть! А Гейнц? Хранители? Что это значит? Надо немедленно…

Он заметался по комнате, остановился, схватил телефонную трубку.

— Бросьте! — жестко сказала Сузи. — Там все решится без вас. Да и все давно знают…

— Кроме меня! — заорал Карповский. — Или я уже не президент?

— Конечно, нет. Вы еще не поняли? Республика Фрой скончалась.

Карповский взорвался.

— Ты с ума сошла! Что ты городишь! — Он лихорадочно набирал номер за номером. Диск срывался из-под пальцев, он нажимал на рычаг и набирал снова. Гейнц, Вальтер, охрана А-корпуса, ревнители — всюду одно и то же — длинные бесстрастные гудки. Ни один телефон не отвечал.

Он грохнул трубкой по аппарату.

— Объясни же, наконец, толком!

Сузи молча подошла к столу, щелкнула кнопкой магнитофона.

Некоторое время он слушал с удивлением и страхом. Потом по лицу пошли красные пятна. Беспомощно опустился на стул, обхватил голову и застыл.

…Пленка кончилась. Сузи остановила диск, спрятала магнитофон в сумочку.

Карповский сидел не шевелясь. Он сразу обмяк, съежился. Когда он поднял голову, Сузи увидела, что у него дрожат губы.

— Как же это, — сдавленно спросил он. — Как же так? А я?.. А я?..

И умолк.

Сузи тронула его за плечи.

— Теперь вы понимаете, зачем я пришла?

— Чего ты хочешь?

— Только одного. Скажите людям правду. Может быть, еще сумеем что-нибудь сделать.

Он встал.

— Хорошо. Идем.

Только теперь, припертый к стене разозленным Томом Брекбери, Мартин О’Нейл понял, что заблуждался. Каким это казалось простым: явиться в Городок Умельцев, объяснить людям, что им грозит, и повести их на хранителей. О’Нейл не сомневался, что люди пойдут — кому хочется безропотно ожидать смерти? Возможно, Мартину и удалось бы осуществить свою идею, если бы он мог объяснить все всем сразу.

Но Городок Умельцев безмятежно спал. Звуки выстрелов здесь не были слышны, да и вообще не так легко разбудить на рассвете уставших за день людей.

Чертыхаясь, он кинулся по квартирам знакомых. Поднял одного — и сразу застрял: Пауль Дейк заставил его рассказать все от начала до конца. Не поверил, потребовал доказательств и, только уразумев, наконец, что дело не пахнет розыгрышем, заволновался и помчался будить соседа.

Следующий домик — и все повторилось. А когда в третьей «ракушке» заспанный Том Брекбери двинулся на него с кулаками, грозя рассчитаться за неуместные шутки, О’Нейл чуть не взвыл от досады: время, время уходило!